Фактор продовольственной блокады

Продовольственная блокада России практически невозможна. Но сама угроза санкций — «звонок» нашим властям. Пора, наконец, всерьез взяться за подъем агропромышленного комплекса, считает известный ученый и организатор аграрной науки, академик РАН Владимир Милосердов.

«СП»: — Владимир Васильевич, все же многие опасаются, не ударят ли санкции Запада по самому чувствительному сектору — продовольствию? Этой темы, в частности, касались участники совместного заседания Госсовета и Совета по реализации приоритетных проектов, и депутаты Государственной Думы, на очередном «правительственном часе», где с отчетом о своей работе выступил министр сельского хозяйства РФ Николай Федоров.

— Сегодня, повторяю, нет причин опасаться продовольственной блокады. Мир сильно изменился. Это не 1980 год, когда президент США Картер ввел эмбарго на экспорт зерна в СССР. И не 1998 — й, когда Россия не в состоянии была оплачивать импорт продуктов питания, обратилась за гуманитарной помощью к Америке и Европе. Мы теперь самодостаточны. Да и не все страны готовы поддержать санкции Вашингтона. Не говоря уж о братской Белоруссии.

Нам поставляют продукцию двенадцать тысяч предприятий со всей планеты. Самым болезненным для них было бы прекращение импорта в Россию. Как тогда будет выживать тамошний крестьянин, куда сбывать товар? Недавно в США состоялся съезд ассоциации фермеров. Они критиковали свое правительство за то, что не может договориться о поставках мяса в Россию.

«СП»: — Как понимать продовольственную безопасность. Что она означает?

— Эксперты ФАО (продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН) определяют ее, как важнейшую гарантию права на жизнь. Она характеризует способность государства удовлетворять потребности населения в доброкачественных продуктах питания, питьевой воде. Критериями безопасности являются: производство 75−80% общего объема основных видов продовольствия за счет собственных ресурсов, запасы не менее 20% потребности, измеряемой калорийностью суточного рациона. А продовольственная независимость — способность обеспечить страну продуктами питания в случае полного или частичного прекращения внешних поставок.

«СП»: — Значит, блокада нам не грозит.

— Но это не должно успокаивать. Россия, имея примерно 8% пригодной для сельскохозяйственного производства земли, 24% пресной воды, огромные природные ресурсы, может прокормить не только себя, но население, как минимум, полпланеты. И делает в этом направлении определенные шаги. С 2005 по 2013 год производство мяса увеличила с 7,7 до 12,2 миллиона тонн. Импорт его сократился за последние годы на 330 тысяч тонн.

С другой стороны, наше сельское хозяйство в плачевном состоянии, а на закупку еды за рубежом мы ежегодно тратим более сорока миллиардов долларов. Отдать хотя бы половину этих средств своему АПК — не только резко сократили бы импорт, но и существенно расширили экспорт продовольствия. Аграрный сектор может стать «прорывным» направлением, локомотивом экономики.

«СП»: — Что для этого требуется?

— Деревня всегда выручала страну. За счет нее СССР проводил индустриализацию, восстанавливал разрушенную войной промышленность. Пора отдать ей долги.

Жизненный уровень тут существенно ниже городского, зарплата вдвое меньше средней по стране, жилье хилое, дорог нет, газификации — тоже. Закрываются магазины, клубы, медицинские учреждения, школы. На месте многих ферм — бурьян, машинные дворы превратились в кладбища техники. Невольно вспоминаются слова историка Николая Карамзина: «Истощенное данями крестьянство пустело… Не видим на лугах ни стад, ни коней; нивы заросли травою…».

За последние двадцать с лишним лет господдержка сократилась в разы. Долги растут, как снежный ком и составляют уже свыше двух триллионов рублей. Основная причина — неэквивалентный обмен с городом. То есть, дороговизна ресурсов для села и низкие закупочные цены на хлеб, мясо, молоко. В итоге аграрный сектор недополучает половину положенной выручки.

Нынче крестьянам предстоит возделывать свыше 130 миллионов гектаров пашни. Непросто справиться с этой задачей. Машинный парк изношен, количество тракторов, комбайнов, другой техники постоянно сокращается. Свыше 12 миллионов тонн зерна теряем при очистке, хранении. Не хватает сушилок, сепараторов, транспортеров. В то же время материальные ресурсы дорожают. В 2000 году за тонну топлива нужно было сдать три тонны зерна, в 2006 — м уже шесть, а сегодня почти десять тонн.

«СП»: — Но есть Доктрина продовольственной безопасности, «Программа развития сельского хозяйства на 2013 — 2020 годы».

— К сожалению, не выполняются. Особенно беспокоит отставание по производству молока. За прошлый год коров стало меньше на полмиллиона, овец и коз — на 331 тысячу. Потери в основном за счет личных подсобных хозяйств. На селе острый недостаток специалистов, прежде всего, массовых профессий. По причинам, выше названным, люди покидают деревню. Чтобы остановить процесс, нужно улучшать условия жизни. Строить современное жилье, дороги, школы, больницы. Между тем, если в прошлом году аграрному сектору было выделено из федерального бюджета 198 миллиардов рублей, то в текущем 170 миллиардов.

Надо как можно скорее вернуть к жизни запущенные пашни. Будучи в Свердловской области, я посетил агрофирму «Артемовский». Бросился в глаза контраст: на землях этого предприятия, обрабатываемых с помощью современной техники и ресурсосберегающих технологий, зрел богатый урожай. А вокруг необъятные просторы пустующих земель. Агрофирма, поведал ее генеральный директор, остро нуждается в этой земле. Но купить, или взять в аренду из-за многочисленных препон в законодательстве, не может. Вынуждена приобретать ее за сотню и более километров, в других районах. Такая картина по всей России. В то же время, процветает криминальная спекуляция землей.

«СП»: — Все же, как вы сказали, «подвижки» в аграрном секторе есть. О них недавно, с трибуны Государственной Думы говорил и министр сельского хозяйства Николай Федоров. Согласно данным, которые он озвучил, Россия получила в минувшем году больше 90 миллионов тонн хлеба. На треть увеличила сбор масличных культур, в частности, подсолнечника. В целом прирост продукции растениеводства составил более 12%…

— Федоров — опытный политик, оратор. Умеет красиво отчитаться. Но как реагировали на его доклад многие в зале? Названный прирост, те самые 12%, оказывается, взят от уровня его падения в предыдущий период. А утверждение правительства, будто существует глубоко обоснованная, материально обеспеченная долгосрочная стратегия возрождения и устойчивого развития села и АПК в целом — лишь красивая версия. В этом году гектар пашни получит господдержку на 10% ниже прошлогодней, хотя общее «урезание» федерального бюджета определено в 5%. Если у вас, заявили министру, нет столыпинских амбиций, продовольственную безопасность России не обеспечите.

«СП»: — Амбиции, может, и есть, но возможности…

— Между прочим, год назад, в апреле 2013-го, Н. Федоров выступал с трибуны Госдумы с таким же «духоподъемным» отчетом. Депутат Айрат Хайруллин, в прошлом известный сельский предприниматель, представил ему расчеты, что нужно для получения 95 миллионов тонн хлеба. На семена 192 миллиарда рублей, на удобрения, химикаты — 252 миллиарда. Еще 99 миллиардов — на запчасти, закрытие влаги, уход за озимыми. Всего около 550 миллиардов рублей. Уборка урожая, заготовка кормов, озимый сев, подъем зяби обойдутся в семьсот миллиардов. Итого 1,2 триллиона рублей. Министр пообещал: изыщем. Не получилось, как и запланированных показателей производства.

«СП»: — Мне вспомнились первые дни работы Н. Федорова на этом посту. Усилия моей команды, сказал он тогда журналистам, будут направлены, прежде всего, на развитие, поддержку крупных комплексов, фермеров, личных подсобных хозяйств, обеспечение занятости населения. Проблемы села будем решать во всем их многообразии. Разумеется, вместе с другими федеральными структурами.

— Что ж, это были не обещания дилетанта. Хорошо знает поле — и правовое, и крестьянское. Министр юстиции РФ, депутат Госдумы, член Совета Федерации, президент Чувашии. «Он сумел найти массу решений для подъема экономики своего региона. Причем без каких — либо серьезных инвестиций», — сказал тогда же глава Ассоциации союзов АПК Виктор Семенов.

Н. Федоров получил тяжелое наследство от Елены Скрынник. Руководящие работники из ее аппарата остаются на своих постах и вряд ли могут быть хорошими помощниками нового министра. Е. Скрынник, по специальности кардиологу, так и не удалось «нащупать пульс деревни», помочь встать на ноги. Зато нащупала в Минсельхозе золотую жилу для себя и приближенных. Оборону страны доверили торговцу мебелью. Теперь не могут распутать клубок финансовых преступлений, восполнить нанесенный армии ущерб. «Кошмарил» образование, науку Андрей Фурсенко. Ныне успешно это продолжает Дмитрий Ливанов.

Немало «в верхах» толковых управленцев. Но это не значит, что их карьера всегда безоблачна, успешна. Вот и Алексей Гордеев, некогда глава Минсельхоза, мечтал преобразовать аграрный сектор. Добивался преференций для села, весомой финансовой поддержки. «Доставал» просьбами, предложениями правительство, обращался за поддержкой в Совет Федерации, Госдуму. Не выдержав его надоеданий, «стенаний», отправили губернатором в Воронеж.

В свое время не вписались в правительство и некоторые другие известные экономисты. Чтобы планы осуществить, нужны усилия команды, а не одного лишь профильного министра. Без чувства локтя, помощи отрасли, в том числе материальной, успех вряд ли возможен. Бывший министр финансов Алексей Кудрин заявлял: «Прямая поддержка возможна и необходима только в одном случае — в интересах безопасности страны. Не продовольственной или экологической безопасности, а настоящей, национальной, чтобы страна сохраняла свой суверенитет».

По-кудрински, продовольственная безопасность не национальная и не настоящая. Может, теперь, когда заговорили уже о продовольственной блокаде, осознал свое заблуждение. Кудрин ушел из Белого дома, но дело его живет в умах и действиях других чиновников. Село несет колоссальные потери из — за нарушения паритета цен. Около 70% тракторов, 55% комбайнов морально и физически устарели. Депутаты просили добавить средств на обновление парка. «Верстальщики» бюджета — ни в какую. «Повышать расходы не будем, как бы того ни требовали лоббисты», — заявил глава Минфина Антон Силуанов.

В странах Европы господдержка АПК составляет до 40% себестоимости продукции. Западный фермер берет кредиты под 1−2% годовых. Наш — под 15−18%. Как говорится, почувствуйте разницу. Хотя российские крестьяне работают в более сложных условиях, чем те же фермеры США. Климат суровый, вегетационный период короткий.

«СП»: — На столе у нас заморские картошка, сало, яблоки, и прочее. А свои экологически чистые продукты порой не доходят до покупателя. Как с этим быть?

— Восстанавливать потребительскую кооперацию — важнейшую форму аграрного бизнеса, создать ее разветвленную сеть, способную конкурировать с сетями торговыми. Она объединяет сельских жителей, помогает сообща выращивать, перерабатывать, сбывать продукцию. Оказывает населению различные, прежде всего, бытовые, услуги, что особенно важно для пожилых людей. То есть, кооперация берет на себя часть функций государства по социальной защите населения. Главное — обеспечивает эквивалентный обмен между селом и городом.

Пока что селяне остаются жертвами спекулянтов — перекупщиков, торговых сетей, которые все больше ориентируются на импорт, диктуют цены и забирают продукцию почти даром. Их не пускают на отечественный рынок.

«СП»: — Россия добилась членства во Всемирной торговой организации. Но на пользу ли это аграрному сектору, продовольственной безопасности?

— Хорошо, если б на волне санкций нас оттуда исключили. Но нет! Руководители этой организации, грубо говоря, ухватились за Россию, как черт за кочергу. Еще бы! Со вступлением в ВТО страна стала более зависимой от импорта продовольствия. Наш крестьянин пока не может конкурировать с западным, получающим колоссальную господдержку. Аграрный сектор не имеет разветвленной, высокоорганизованной инфраструктуры, специализированного транспорта, складских помещений, предприятий переработки. Не приведена в соответствие с положениями ВТО законодательная база. Прежде всего, по вопросам таможенного администрирования, стандартизации, сертификации, применения санитарных и фитосанитарных мер.

Не подготовлены и кадры. Чиновники даже не имели представления о том, на каких условиях страна вступает в ВТО, толком не знали ее правил. Что фактически подтвердил заместитель министра сельского хозяйства Александр Петриков: «Состоялся двухнедельный семинар по проблемам ВТО для сотрудников Минсельхоза. С чем мы столкнулись? Большой дефицит юристов и экономистов, знающих инструменты ВТО». Не поздно ли проснулись? В Китае подготовкой к вступлению в эту организацию занимались две тысячи экспертов, созданы были два национальных института. У нас — от силы полтора десятка человек. Откуда же могли появиться юристы и экономисты, знающие инструменты ВТО?

«СП»: — Тот же Н. Федоров признал: плюсов от членства в этой организации пока не имеем.

— Зато минусов, сколько угодно. Импортные пошлины на свинину снижены с 25% до нуля. На готовые мясные изделия с 25 до 8%, и так далее. Упростился доступ иностранных товаров и услуг. Наш рынок стал еще более открытым. К чему это ведет? Понятно: к спаду сельскохозяйственного производства, к усилению сырьевой специализации.

Дело в том, что Россия пока не может воспользоваться предоставленной свободой торговли. Ей нечего предложить Западу кроме нефти, газа, металла, леса-кругляка, удобрений. Кстати, товары эти не регулируются нормами ВТО.

«СП»: — А экспорт зерна? Он составляет около 20 миллионов тонн.

— Продавать его в наших условиях — все равно, что экспортировать лес — кругляк. Лучшая альтернатива этому — развитие собственного животноводства, для которого зерно — основа кормовой базы. И опыт у нас есть. Нет лишь продуманной аграрной политики, стратегии. Например, за 2012 год в Центральном федеральном округе производство свинины выросло почти на 50%. Казалось бы, только радоваться. Но в то же время возрастал и ее импорт. Это привело к дисбалансу между спросом и предложением.

Ситуация для животноводов сложилась критическая. Цены на зерно, энергоресурсы пошли вверх, а на свинину — упали. Стали сворачивать ее производство, приостановилось возведение новых объектов. Так, группа «Агроком», заморозила строительство мясоперерабатывающего комплекса в Батайске (Ростовская область), мощностью 220 тонн продукции в сутки и стоимостью свыше 11,5 миллиарда рублей. Проект соответствовал общеевропейским нормам: современная технология, логистический комплекс с холодильными камерами, система экономии электроэнергии и т. д.

Эксперты подсчитали: от вступления в ВТО только наше свиноводство потеряет 20−30 миллиардов рублей и в ближайшие два-три года потребует многомиллиардных инвестиций. Иначе к 2020 году скороспелая, высокодоходная отрасль животноводства, не выдержав конкуренции, будет вытеснена с отечественного рынка.

Больше всех пострадает мелкотоварный сектор. Ему труднее приспособиться к условиям рынка. Поэтому в борьбе за продовольственную независимость нужно не «размазывать» господдержку, а сконцентрировать на предприятиях, которые могут выстоять в конкуренции с западными производителями.

«СП»: — Вернувшийся под юрисдикцию России Крым, из-за которого нас пугают санкциями, блокадой, будет поставщиком или только потребителем продовольствия?

— Крым, конечно, поможет стране сократить импорт таких продуктов, как ранние овощи, фрукты. Он давал Украине почти половину сбора винограда, пятую часть плодов, ягод. А также мясо, молоко, шерсть, эфирные масла. Здешние мускатные вина ценятся во всей Европе.

«СП»: — Из вышесказанного, Владимир Васильевич, следует: продовольственное обеспечение России, при всех сложностях, проблемах, вне серьезной опасности.

— Но нужно, повторяю, укреплять аграрный сектор. В первую очередь, списать долги с крестьян, которые образовались в результате бездарной политики реформаторов первой волны. Они устроили им форменный разгром. Обещали заплатить за сданное государству зерно по 75 долларов тонна. Отдали по 75 рублей, и то лишь через год. При инфляции, доходившей тогда до 200 процентов, считай, забрали урожай даром.

Между прочим, США в годы Великой депрессии ввели мораторий на фермерскую задолженность, списали ее, устранили неэквивалентный обмен между городом и тамошним селом. Протекционистскую политику по отношению к своему аграрному сектору сохраняют и поныне.

Безусловно, необходимы кооперация, более значимая государственная поддержка. Чтобы, в первую очередь, укрепить животноводство — самое уязвимое звено в продовольственной стратегии. У нас немало агрохолдингов, специализирующихся на производстве говядины, свинины, молока, показывающих замечательные результаты. Эти предприятия могут стать локомотивами, способными тянуть за собой мелкие, в том числе фермерские, личные подсобные хозяйства. Получим хорошую, недорогую продукцию, обеспечим занятость населения. Надо снизить ставки банковских кредитов, хотя бы до 8%.

Пора слезать с нефтяной иглы, заняться структурной перестройкой экономики. Взять то же зерно. Если бы поставляли на экспорт в виде муки, макарон, круп, имели бы с каждой тонны дополнительно 15−20 тысяч рублей. Глубокая переработка сырья позволит создать миллионы рабочих мест, наполнять бюджет в больших объемах, чем нефтегазовая труба. В 2012 году страна выловила 6 миллионов тонн рыбы, из которых на внутренний рынок поступило лишь 1,5 миллиона тонн. Остальное продано за рубеж. Там переработали, получили добавленную стоимость, и возвратили в несколько раз дороже.

В текущем году, по прогнозам экспертов, из России может быть вывезено более 100 миллиардов долларов. Важно найти законные способы, стимулы, как остановить этот поток, повернуть его вспять. Часть средств можно было бы направить на развитие агропромышленного комплекса, кооперации, техническое перевооружение. Тогда сами по себе отпадут проблемы продовольственной безопасности, блокады.

Фото: РИА Новости/Сергей Пивоваров