Грозит ли нам «Китайское нашествие»?

Как шутят экономисты, оптимист изучает английский язык, пессимист — китайский, а реалист — автомат Калашникова. На каком же языке после кризиса будет говорить мировой бизнес? В последнее время продвинутые бизнесмены к изучению английского языка добавляют в свой актив испанский — ведь именно на нем говорят в части Европы, а также в странах Латинской и Центральной Америк. Кстати, в центральном округе Вашингтона испанский — вообще второй официальный язык. Но не надо быть провидцем, чтобы понимать, что в мире, где из каждых пяти человек два — это китаец и индус, двумя языками уже не отделаешься. И если мировой бизнес пока не говорит на индийском (Индия с трудом входит в десятку стран по размеру национального ВВП), то вот по-китайски он уже вовсю начинает говорить.

Мировой крупный бизнес после кризиса будет иметь во многом китайское лицо. И это не случайно. Ведь экономика Поднебесной давно уже стала первой в мире. Этот факт вынуждает китайский бизнес искать новые пути развития. Не успели мы, например, уйти с Кубы, как туда пришли китайцы. То же самое касается и Африки, в которой китайский бизнес захватил многие хлебные места, начиная от вырубки леса, заканчивая добычей нефти, алмазов, глинозема и прочих полезных ископаемых. Китайские компании заполонили Австралию и Океанию, Южную, Центральную и (страшно сказать) Северную Америки. В Поднебесной хорошо понимают то, что в период спада кардинально меняется модель ведения и управления бизнесом: кризис — время захватывать рынки. И уже Китай диктует всему миру (и даже Америке) свои условия.

— У Китая сейчас самый благоприятный для него космический цикл («малое процветание»), пик этого цикла как раз придется на послекризисные годы, — рассказывает китаевед Андрей Девятов. То есть все говорит в пользу «китайского нашествия».

В бизнескругах давно поговаривают о противопоставлении своеобразной Китамерике что-то вроде Евроссии. Ведь мы действительно органично дополняем с Европой друг друга так же, как Китай и Америка. Это касается и европейских технологий и инвестиций, и российских рынков сбыта, сырья, рабочих рук.

Дружба дружбой, а табачок врозь

Известно, что бизнес во многих странах и его продвижение на новые рынки очень жестко поддерживается национальными госструктурами. И с кем бы те же самые Соединенные Штаты или Китай ни дружили, их крупный бизнес всегда чувствует за своей спиной мощную поддержку своего государства. Да и что такое, собственно, политика? Хорошо известно, что это всего-навсего продолжение экономики. А посему и после кризиса (как и до него) любой бизнес будет силен не в последнюю очередь реальной военной силой.

— Соединенные Штаты даже во время кризиса продолжают накачивать свои военные мускулы, и расходы на оборону в самый разгар кризиса превзошли аналогичные расходы остальных стран мира вместе взятые, — напоминает президент Академии геополитических проблем Леонид Ивашов.

Действительно, чем жестче конкуренция во время кризиса (о которой, кстати, говорят многие специалисты), тем сильней давление. А оно, как мы знаем, бывает не только психологическим. Далеко ходить не надо: атака китайских хакеров в 2011 году, на 18 минут взявших компьютерные сети Пентагона под свой контроль, тоже говорит о многом.

Впрочем, несмотря на нарастающую экспансию Китая по всему миру, а также постоянно продолжающиеся валютные и товарные войны, Третьей мировой пока не предвидится, потому что любая война — это сокращение спроса.

Грядет «шестой передел

Было бы несправедливо представить только одну точку зрения — сторонников китайского лица послекризисного бизнеса. Несколько другой взгляд на главенствование Поднебесной и союза ее с Америкой у президента Института Ближнего Востока Евгения Сатановского.

— Мы существуем в рамках так называемого «пятого передела» экономики с переходом к «шестому» (послекризисному), который, собственно, и потребовал от крупного бизнеса экспорта капитала — вывода производства в страны с дешевыми рабочей силой: в Китай, Индию, Индонезию, Тайвань… Но это вовсе не означает, что крупный бизнес приобретает китайское или индийское лицо. А лишь то, что Индия и Китай существенно больше интегрированы в мировую экономику (кстати, как и Россия), чем раньше. А это половина населения планеты. Что же касается Евроссии и Китамерики, то роль экономики глобальна — все взаимосвязано. Вы или играете в партнерство, или конкурируете друг с другом — третьего не дано.

Кто останется послезавтра

Во всем мире в глобальных масштабах происходит диверсификация экономики. И практически все специалисты и экономисты убеждены в том, что выживет и будет успешно развиваться только тот бизнес, который ориентирован на услуги и товары для низко- и среднеплатежеспособного покупателя. Простой пример — индустрия быстрого питания. Даже если люди не приобретают машины, не строят дома, не покупают женам бриллианты и новую одежду, то есть они должны всегда — и этого никто не отменял.

С другой стороны, уже сейчас 100−200-метровые навороченные яхты и золотые унитазы почти не продаются, а бизнес по изготовлению «Майбахов», «Бентли» и «Роллс-Ройсов» во многом уступает корейским, японским или немецким производителям дешевых машин. И мегалимузины, скажем, американского производства окончательно будут вытеснены более юркими европейскими или азиатскими моделями.

Бизнес уйдет на удаленку

Однако не только голь на выдумки хитра. Уже сегодня большое количество компаний, стремясь снизить расходы, ведут свой бизнес «на удаленке», имея, по сути, виртуальные офисы — даже не на бумаге, а в сети интернет. Секретарь может сидеть в любой части мира, отвечая на все вопросы, используя ip-телефонию или тот же скайп. Это же касается и менеджеров. Все плюсы налицо: отсутствие арендной платы за офис, свобода выбора страны регистрации и т. д. Но главное — обилие дешевой рабочей силы: такая форма ведения бизнеса подпитывается, как правило, рынками труда Индии, Китая, Латинской Америки, Юго-Восточной Азии. И удобство состоит в том, что бизнесу не нужно зазывать в свою страну трудовых мигрантов, пробивая необходимые квоты — работники уже здесь — в сети. Надо ли сомневаться, что такой перспективный и экономный способ ведения бизнеса, как «удаленка», после кризиса зацветет буйным цветом.

Кризис — двигатель прогресса?

Какими же валютами будет оперировать крупный бизнес? Предполагается, что таких валют будет от 3-х до 5-ти. А главное, что привязана каждая из них будет к золоту посредством так называемого «Золотого стандарта». И основными тремя валютами, как предполагается, будут евро, доллар и юань, а к виртуальным валютам отнесут рубль и золотой динар. Но есть и другое мнение…

— Я не вижу никаких предпосылок к тому, чтобы юань стал одной из основных мировых валют, — сомневается Евгений Сатановский. — Что, юань стал свободно конвертируемой валютой? Вроде бы нет. Японскую йену вижу мировой валютой, а юань — увы. По крайней мере, китайское руководство не предприняло для этого никаких усилий.

Какой же бизнес придет на смену традиционному? Считается, что любой кризис стимулирует рост технологий, хай-тека, энергосберегающих технологий. Мир после кризиса — это мир инновационных технологий. Кроме того, некоторые экономисты считают, что получат толчок такие сферы, как инвестиции, финансы, телекоммуникации. Однако есть и те, у кого другое мнение на этот счет.

— У меня ощущение, что основная проблема кризиса как раз в том и состоит, что инновации перестают окупаться. Я в этом смысле весьма пессимистически смотрю на процесс развития инновационных технологий, — считает экономист Михаил Хазин.

— Любой кризис убивает инновации по той постой причине, что у вас нет на это денег, — вторит ему Евгений Сатановский. — Вам кушать хочется, и все остальное неважно.

Падать будем еще несколько лет

А между тем минуло уже шесть лет с того момента, как мы впервые ощутили первые последствия экономического кризиса. Впрочем, уже в 2011-м Германия и Франция почти одновременно заявили об остановке процесса рецессии. А на саммите в Японии Меркель и Саркози снова порадовали весь мир (но главное — своих соотечественников) высказываниями о росте бизнеса в их странах. Кстати, не только у нас, в России, но и во всем мире само это слово долгое время было под запретом: «Кризиса нет!», — уверяли нас доморощенные политики и президенты. Однако, по прогнозам экономистов, мировая экономика и крупный бизнес не просто не «выздоровели», а должны приготовиться к дальнейшей рецессии.

— Падать мировая экономика будет еще несколько лет, — считает экономист, президент консантинговой компании «Неокон» Михаил Хазин.

На рынке останутся лишь 20% компаний

Словом, все будет, как в том анекдоте про зверей, попавших в яму и мучительно решающих, кого бы первым съесть. И «кушать» начнут — будь здоров! Потому что механизм глобализации, запущенный в прошлом веке, в условиях кризиса заработает с невероятной силой. На рынке крупного бизнеса останутся, по некоторым оценкам, только 20% компаний. И именно к ним, в свою очередь, перейдет «по наследству» та часть потребительского рынка (и рынка услуг), которая принадлежала их бывшим конкурентам. В результате, и без того огромные транснациональные корпорации превратятся в настоящих монстров.

А пока предложение во всем мире уже давно и намного превышает спрос. И процесс этот будет только усугубляться. Поэтому современный кризис — это, прежде всего, цикличный кризис перепроизводства, усугубленный к тому же «мыльными» финансовыми пузырями (которые лопнули в 2008-м в США и которые сегодня огромными темпами надуваются уже в Китае).

Люди во многих западных странах (в той же дефолтной Греции, например) долгое время жили не по средствам. И когда пришло время «собирать камни», выяснилось, что одновременно и рыбку съесть, и на велосипеде покататься как-то не получается — по счетам платить все равно придется. Что же касается кризиса… Если учесть, что самые долгосрочные прогнозы относительно судеб крупного бизнеса и поведения рынков составляются на западе максимум на год, то когда кончится весь этот кошмар — не знает никто.

Фото: ИТАР-ТАСС.