Почему россияне не любят своих врачей

Россияне все меньше доверяют профессиональным медикам. Предпочитая лечиться, кто за границей, кто нетрадиционными методами, кто «своими», домашними. Такой вывод напрашивается после знакомства с итогами опроса, проведенного Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ).

Проводился опрос с 31 августа по 4 сентября текущего года среди жителей 130 населенных пунктов 46 регионов России. Немногим более трети опрошенных (36%) положительно оценивают качество медицинской помощи. Средний балл по вопросу о доверии составляет сегодня лишь 3,2 (из 5 возможных). Для сравнения, в 2010—2015 гг. о доверии говорили 56% наших сограждан.

Уменьшились и статус, и доходность профессии, отмечается в материалах исследования. Так, положение врачей в обществе, по данным ВЦИОМ, оценивается россиянами в среднем в 3,1 балла (из 5), то есть, «скорее как низкое, чем высокое». Еще ниже оценка доходности этой профессии — 2,8 балла (опять-таки из 5 возможных).

Не назовешь положительным и впечатление наших сограждан от общения с медиками. Отношение последних к пациентам участники опроса характеризовали словами «недовольство» и «безразличие». Причем, звучало это применительно больше к врачам, чем к их помощникам из числа младшего медперсонала.

Такие вот не слишком веселые новости. Вряд ли, однако, они стали откровением для всех тех, кто призван сделать нашу жизнь если и не стопроцентно здоровой, то хотя бы максимально полноценной. Самой проблеме «пациент-врач» не один месяц, и даже не один год.

Ситуация менялась вместе со страной, усугубляясь от «реформы» к «реформе». В кавычках потому, что на самом деле задуманные ради «улучшения качества работы и повышения эффективности оказываемых услуг» преобразования ограничивались у нас в основном полумерами, а то и одной декларацией. Об этом говорят сейчас сами врачи.

Корреспондент «СП» разговаривала на днях со знакомым терапевтом, заведующей отделением в поликлинике престижного района Петербурга Натальей Петровой (фамилия изменена по её просьбе). У сына дал знать о себе нынешним холодным и мокрым летом бронхит, я хотела уточнить, не появилось ли какое новое хорошее лекарство. По ходу разговора зашла речь о необходимости показаться лору.

— А у нас сейчас нет лора, уволился Сергей Геннадьевич, как ни уговаривали мы его всем коллективом ещё потерпеть, — с нотками явного сожаления в голосе вздохнула Наталья Николаевна.

«СП»: — Потерпеть что именно?

— Зарплата у него была невысокая. Врач молодой, пришел к нам три года назад после окончания Первого меда (Первый СПб Государственный медицинский университет им. Павлова, — авт.). — Очень хороший специалист, просто на редкость по нынешним временам! Получал менее 20 тысяч рублей в месяц. Ведь стажа у него нет, как и категории, для получения которой нужно отработать по специальности не менее восьми лет.

«СП»: — Мог, наверное, где-то ещё подрабатывать?

— Он так и делал, пока хватало сил. Сам признавал, что став совместителем, больше думал о деньгах, чем о пациентах. В поликлиниках, согласно нормативу, нужно принять строго определенное количество больных, если меньше нормы — накажут рублем. Больше можно, но считается это само собой разумеющимся. Ушел в частную клинику. Там и регламент не столь жесткий, и оклады, сами понимаете, не чета нашим.

«СП»: — Почему сказали: «на редкость хороший специалист»?

— Да потому, что очень мало сейчас среди выпускников нынешних медицинских учреждений толковых докторов. И учатся плохо, и учат их, на мой взгляд, поверхностно, не требуя досконального знания предметов. В советское время если кто пропустил хотя бы одну лекцию, не важно, по уважительной причине или нет, обязан был «отработать», то есть, переписать конспект, ответить устно. Только после этого допускался к зачетам. Была требовательность, дисциплина. Сейчас говорят: не страшно, если студент учится средненько — станет администратором. Толковым точно не станет! Это ошибка, когда считают: чтобы организовать работу лечебного учреждения большого ума и знаний иметь не надо. Надо!

Говорила Наталья Николаевна и об отсутствии системы постдипломного обучения молодых специалистов. Прежде начинающие медики получали направления в самые непростые с точки зрения практической работы места. Туда, где требовались и хорошие знания, и настойчивость, характер. Сама она начинала участковым врачом в отдаленном от Питера населенном пункте Ленинградской области. Затем возглавила медчасть на заводе, отделение в стационаре…

Тему продолжил хирург петербургской городской больницы № 26 им. Семашко Назар Авдеев (фамилия изменена), медицинский стаж — свыше 30 лет.

— Про молодых специалистов скажу, что у них в голове в основном одни деньги, — говорит Назар Савельевич. — Был у меня недавно ассистент, врагу не пожелаешь. Мало что понимал, так ещё и слушать не хотел, когда ему советовали. Кривился: «А зачем? Я в этой грязи (раны, кровь, повязки) всю жизнь работать не собираюсь». Так что лично я согласен с теми пациентами, кто не слишком доверяет врачам, особенно молодым. Но и сами пациенты тоже, скажем так, разные. Регулярно имею дело с людьми, начитавшимися «советов» из интернета. Ты им говоришь: надо такое-то лекарство, нужна такая диета, образ жизни. А они в ответ возмущаются, что не то я им советую, начинают подозревать в каком-то умысле… Сложно стало работать.

Его коллега из районной поликлиники Волосовского района Зоя Красовская сетует на дефицит материалов: «Снабжают нас по остаточному принципу, оказывать помощь зачастую нечем. Население в округе в основном пенсионного возраста, и того немного, потому нас постоянно оптимизируют, сокращая ставки, переводя специалистов в районный центр. Был случай, старушка сломала ногу, а у нас гипса нет, мы сами выпиливали фанерку, чтобы как-то закрепить травмированную конечность и доставить человека до больницы».

У пациентов своя правда «со слезами на глазах».

В Петербурге мировой суд приговорил недавно к двум годам ограничения свободы медиков из Клиники акушерства и гинекологии Медицинского университета им. Павлова. Два года назад, во время кесарева сечения они оставили в животе у роженицы хирургическую пеленку размером 84 на 117 сантиметров. Очнувшись от наркоза, женщина пожаловалась лечащему врачу на то, что в её брюшной полости резкие режущие боли. Тот в ответ сообщил о «незначительном скоплении жидкости, что, мол, естественно. Вскоре её выписали. А ещё через три недели несчастную доставили на «скорой» в Военно-медицинскую академию, где едва спасли. Позже выяснилось: по окончании операции медицинская сестра сообщила бригаде врачей, что счет инструментария, шовного и перевязочного материала, лекарственных средств верен, не заметив отсутствия одной пеленки.

В Саратовской области минувшим апрелем на следующий день после родов умерла 25-летняя женщина. Следствие ещё продолжается, но уже известно, что причиной смерти стала кровопотеря, а также «повреждение правой подключичной вены, проникающее в плевральную полость». Дело возбуждено по статье «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей».

Вновь Петербург, август текущего года. 85-летняя женщина, доставленная НИИ им. Джанелидзе на «скорой», в течение двух часов тщетно дожидалась помощи врачей. Решила сама их поискать, заблудилась и оказалась в подвале. Когда её сын, не застав мать дома, и узнав от соседей о вызове «скорой», приехал в Институт, ему отказались показать видео с камер. Лишь через два дня, подняв на ноги полицию и общественность, старушку нашли. Она лежала без сознания на сыром бетонном полу в помещение без окон и дверей. Привезли её с гипертонией. После подвала добавились множественные ушибы, ссадины, и перелом шейки бедра…

Примеры можно множить долго. Важно понять — как из страны с достойной (и бесплатной!) медициной, считавшейся далеко не самой худшей в цивилизованном мире, Россия дошла до того, что люди стали её побаиваться, предпочитая либо лечиться сами, либо вообще не лечиться.

С этими вопросами корреспондент «СП» обратилась к нескольким петербургским парламентариям. Но услышала в ответ в основном общие слова «о необходимости», «жестком контроле», «грамотном подборе кадров». Честно говоря, не очень этому удивилась: медиков среди российских депутатов днем с огнем не найдешь, сплошь артисты, журналисты, спортсмены, бизнесмены.

Экспертом согласился выступить Владимир Жолобов, доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ. В профессии Владимир Евгеньевич более 45 лет. В начале 2000-х был одним из руководителей комитета по здравоохранению администрации Петербурга. Сейчас возглавляет городской Центр медицинской профилактики.

— Корень проблемы — в пресловутом человеческом факторе, — убежден он. — От взаимоотношения в цепочке «врач-больной» зависит очень многое в лечении! Тем более, именно врач «сильное звено» в этой цепочке. Иные мои молодые коллеги то ли не знают этого, то ли забывают. А ведь ещё древние говорили: лечить надо не болезнь, а больного. И любить его.

«СП»: — Ну, да, а у нас нередко медики и здоровых-то не всех любят… Возможно, человечность теряется перед невысокими зарплатами, дефицитом оборудования, медицинских материалов?

 — Про зарплату сказать не могу, так как многое зависит от стажа, категории, места работы и должности доктора. А с оборудованием в стране ситуация выправляется. За прошедшие 5−7 лет техническая оснащенность стационаров, поликлиник, медицинских центров улучшилась. Но и тут обнаружился свой «минус». Врачи иной раз слишком передоверяют технике, отстранены от пациента, мол, вот вам данные «машины», я ничего не могу и т. д. То есть, опять-таки возвращаемся к человеческим отношениям.

«СП»: — Согласны с теми, кто говорит о том, что пациенты стали чересчур уж капризными?

— В какой-то степени так и есть. Встречаются и капризные, и с предубеждением, и даже экстремистки настроенные больные. Вообще, отношения медиков и больных — это дорога с двухсторонним движением. Воспитывать необходимо и тех, и других.