Костя Цзю: «Нести олимпийский факел — кайф!»

Антон Мардасов: — Здравствуйте, уважаемые читатели «Свободной Прессы». Сегодня у нас в гостях, вернее, мы в гостях у человека, который не нуждается в представлении — Костя Цзю.

Костя Цзю: — Всем привет.

АМ: - Заслуженный мастер спорта…

КЦ: — СССР…

АМ: — Да, СССР. Наш великий чемпион. Константин, для начала поговорим о прошедшем поединке Кличко — Поветкин. Перед началом боя вы агентству ИТАР-ТАСС заявили, что, в принципе, ставите на Владимира так как у того больше шансов. Почему?

КЦ: — По той причине, что я, хоть и не был участником тренировочного процесса, но мне говорили, что Сашка очень много занимался физически, а на взвешивании, как он выглядел, не подсказало мне, что он действительно очень много занимался. Физический аспект и разница в физической подготовке Володи и Саши играли большую роль. Я не знал, как они готовились чисто с боксерской стороны. То, что новый тренер опять — это новый подход, это все заново чему-то обучаться. Это неплохой тренер. Я его очень хорошо знаю, кто его тренировал. Он тренировал Тайсона в свое время и других боксеров. Совсем другой стиль бокса. Они не могли понять, что другой подход нужен был Саше. Я вроде нашел его, но мы не сходились очень по многим вопросам, поэтому я подумал в тот момент, что Саша не будет готов на 100 процентов. А если он не будет на 100 процентов готов, если у него не будет планов «бей» или «сей», он не сможет просто ничего сделать с Володей.

АМ: — Как вообще так получилось, что с 2012 года вы тренируете Лебедева и Поветкина?

КЦ: — Давайте скажем, тренировал.

АМ: — Тренировал. Потом поступает сообщение, что к бою с Кличко Поветкина будет тренировать Роуч. Следующее сообщение, что все-таки вы возглавите тренерский штаб. Потом сообщение, что Зимин. Как так, почему?

КЦ.: — Знаете, в этот момент, когда пошли слухи, я перестал просто с ними общаться. Я не хочу выносить мусор из избы. Не хочу выносить мусор из избы, потому что мне это неприятно. Они так посчитали, они так посчитали и Бог им судья. Все. На эту тему разговор закончен.

АМ: — Ясно. Костя, скажите, то есть…

КЦ.: — Понимаешь, да, я очень жесткий в некоторых вопросах. У меня принципиальная позиция по многим вопросам. Я сказал: «Или так или не так». Может, я где-то перегнул палку. Но так будет. Я сказал сейчас: «Закончили эту тему» — она заканчивается.

АМ: — Поговорим в целом о бое. Действительно, судья был не прав, действительно не разнимал в каких-то…

КЦ.: — В чем?

АМ: — Ну, то, что сейчас штаб Поветкина говорит, что действия судьи были…

КЦ: — Есть поговорка такая: после драки кулаками не машут.

АМ: — А то, что Поветкину говорят, ну, допустим, Кличко вышел сухой, жилистый, мускулистый, можно сказать бодибилдер. Поветкин вышел такой, какой он есть. Действительно сила в том, что Кличко такой мускулистый? Почему на это делают такую ставку большую?

КЦ: — Я на эту ставку… Он тяжеловес, он выступал со многими. Это категория свыше 90 килограмм, чуть больше девяноста. Все. Коля Валуев тоже в этой весовой категории выступал. Поэтому тут нельзя на это ставить. Да, тот здоровей, мощней, тяжелей. Саша выступал с другими такими же соперниками. То, что я видел: не было подготовки, был план «А». План «А» рушится, плана «Б» не было, плана «С» не было. Вот и все. Не было его.

АМ: — А как бы вы построили тактику поединков Поветкина и Кличко?

КЦ: — Другую.

АМ: — Говорят, что там Поветкин делал ставку на нокаутирующий удар. Надо ли было это делать или действительно???

КЦ: — Чтобы иметь, чтобы ставку делать на что-то, нужно ее иметь. У Саши нет такого мощного нокаутирующего удара, у него есть комбинационные. Он очень неплохо думает, неплохо делает определенную работу, но на это ставки вообще не было сделано. Он может очень неплохо работать на контратаках — совершенно не было контратаки. Поэтому еще раз, давайте, скажу, давайте, эту тему закрываем.

АМ: — Хорошо. Единственное, что только, смотрите…

КЦ: — Нет, это не единственное. Мы эту тему закрываем.

АМ: — Хорошо.

КЦ: — Фул, стоп.

АМ: — О Поветкине больше не говорим?

КЦ: — Не говорим.

АМ: — Тогда обратимся в Федору Емельяненко.

КЦ: — К Феде можно.

АМ: — Когда он тоже начал проигрывать, то есть его первое поражение, появились вообще мнения, что его подвело увлечение, слышали да, много он уделял внимание ритуалу. Носил кресты, и многие говорили, что ударился он, чуть ли не в язычество. Это его подвело.

КЦ: — Не могу сказать ничего по этому вопросу, потому что не знаю.

АМ: — Вы как относитесь к религии?

КЦ: — Я нормально отношусь к религии. У меня крестик всегда со мной.

АМ: — Насколько я помню, вы никогда, выходя перед боем, не делали ставку…

КЦ: — Нет, свои молитвы, которые я читаю, я хожу в церковь, когда мне нужно. Это мне очень необходимо, может, не так часто, но я живу в балансе с самим собой — самое главное. И Бог всегда рядышком со мной.

АМ: — Многие говорят о кризисе мирового бокса. В чем причина? Потому что многие ударились в шоу, больше делают ставку на шоу либо нет пахарей? Почему последнее время мы говорим о людях, которые когда-то были, пять-десять лет назад, у всех они на слуху — сейчас они не появляются.

КЦ: — Давайте, я вам такой вопрос задам. Кто является самыми высокооплачиваемыми спортсменами мира? Из всех видов спорта.

АМ: — Ну, наверное, футболисты.

КД: — Флойд Мейвезер-младший — самый высокооплачиваемый спортсмен в мире. Боксер. Я ответил теперь на твой вопрос?

АМ: — Ну а все-таки почему? Мировой бокс.

КЦ: — Все-таки есть! Самый популярный вид спорта, в нем самые дорогостоящие спортсмены мира. Просто это сделано на правильном, хорошем уровне. Я люблю слово «профессионал». Обожаю это слово, потому что я люблю работать с профессионалами в чем бы то ни было, чем бы ты ни занимался. Если ты занимаешься боксом, если ты тренер, это должно быть профессионально. К тебе отношение должно быть профессиональное. И от тебя должно быть. Когда ко мне не профессиональное отношение, я отдаю той же монетой.

АМ: — А смешивание единоборств не крадет популярность?

КЦ: — Каким образом?

АМ: — Все равно — зрелищность, кровь. Крови больше.

КЦ: — Вы крови хотите? Какие вы все-таки злые.

АМ: — Я не хочу. Я лично не хочу крови.

КЦ: — Ну, вы понимаете, я еще вот недавно кому-то говорил. В мое время, когда я рос, в моем поколении был такой безоговорочный код: когда дерешься на улице, ты не мог пнуть ногой. Это было неправильно. В мое время нельзя было пинать ногами. Не пинали, потому что это некрасиво было. В то время ручные бои, кулачные бои были только на кулаках. Может быть, я старой формации, может быть. Может быть, меня кто-то осудит — мне нравятся те выступления, которые делает Федя. Я хорошо отношусь к этому виду спорта. У меня много друзей в этом виде спорта, но есть определенные правила, по которым я жил. И я буду жить. Поэтому для меня пнуть кого-то — это неправильно.

АМ: — Женский бокс. Вы неоднократно говорили, что у женщин есть другое оружие.

КЦ: — Сейчас недавно девушку видел. Она как напрягла мышцу, так аж страшно стало. Женщина должна быть слабой. В этом ее сила. Это я считал, считаю и буду считать.

АМ: — А все-таки? У медали есть пол?

КЦ: — Конечно. Хотя подожди. У этой медали две стороны, потому что работу, которую делают что мужчина, что женщина, она, чтобы сделать эту медаль, она очень тяжелая. Просто есть вопрос такой: для чего это нужно женщинам? Для самоутверждения? Здорово. Я дружу с Наташей Рогозиной. Я ее знаю много-много лет, я радовался ее победам, я гордился ею, то, что она сделала, но я ей в лицо говорил, что я против женского бокса. Хотя на хороший женский бокс я с удовольствием посмотрел бы. Двусторонний такой момент. Но я не знаю. Я боюсь момента, когда моя дочка скажет мне: «Папа, знаешь, я тоже боксом хочу заняться». Потому что я не хочу отговаривать, но в то же время я не хочу, чтобы она занималась боксом. Но бокс как зал, вот прийти в зал потренироваться — лучше, чем совсем. Но не для этого получать в лицо. Можно делать тренировку, боксерскую тренировку без нанесения и получения травм. Вот за это я двумя руками «за».

АМ: — Российский бокс — профессионалы, любители. Вот мы видели, Матвей Коробов — отличный спортсмен был, любитель, перешел в профессионалы. Сейчас с трудом даются ему победы, то есть, как перейти???

КЦ: — Где он тренируется?

АМ: — За границей. Как перейти вот эту грань?

КЦ: — Говорит по-английски?

АМ: — Честно говоря, не знаю.

КЦ: — Вот все это надо понимать, люди не понимают, что уехав за границу, они видят другую жизнь как будто бы. Я уезжал из другой страны, я уезжал в 92-м году. У меня не было никакой возможности здесь находиться в тот момент, чтобы сделать свои поддержания. У меня отдельная история. Я нахожусь здесь уже несколько лет, живу в Москве. Я вижу, здесь есть прекрасные залы. В моем зале был один мешок боксерский. Все. Всю свою карьеру у меня был один мешок. Мне очень хотелось, сейчас не хотят так, как хотели раньше. Потому что, когда ты выходишь из того, где у тебя ничего нет, ты желаешь этого намного больше чем другие. У тебя есть к чему стремиться, у тебя есть, для чего достигать. Здесь все по-другому. Здесь все есть, они говорят: «А зачем мне это надо?». Не говорят вслух, они подсознательно это говорят, это читается в их глазах. Матвеев уехал туда, я не говорю даже, во-первых, серьезно, я видел несколько боев — он очень плохо выступает. Вот я вопрос задал: «Говорит он по-английски?». Он должен перенять их психологию. Он должен начать думать, как они думают. Он должен жить в их мире. Он должен подстроиться под их образ. Если он не сможет это сделать, ему там нечего делать совершенно. Это сложно уметь говорить, мыслить, это все, все, все, все, все. Я приехал заграницу — я все поменял. Я до последних нескольких лет, я думал на английском языке, потому что я жил в Австралии все это время. Это сейчас, последние годы, я живу в Москве. Я начал думать уже по-русски. Меня до сих пор коробит грубость, которая существует здесь иногда. Уже иногда, потому что вся жизнь поменялась. Многие вещи, до сих пор меня передергивает от некоторых, потому что всю основную, всю осознанную свою жизнь, уже сформировавшегося человека, я прожил заграницей. А это разный менталитет — по-другому там думают. Ради другого живут, другие цели, другие задачи, другое мировоззрение совершенно.

АМ: — В России можно построить карьеру профессиональную боксеру?

КЦ: — Сейчас можно. Но нужно быть профессионалом. Я повторяю это слово. А здесь этого нет. Они живут в другом мире. Вот на полном серьезе, в 98-м году я стал профессионалом. Я начал профессиональную карьеру в 92-м году, в 98-м году переломный момент, когда я проиграл Филлипсу, поменял мне жизнь до такой степени, что с того дня я стал профессионалом. Здесь сложнее, но можно. Этому нужно обучать.

АМ: — А специалисты есть, кроме вас?

КЦ: — Есть. Есть хорошие специалисты. Александр Зимин, я считаю, хороший специалист, хорошо делает, но я, может, уже живу жестче. Он, может быть, уже наелся. Он много-много лет выступает, он, по-моему, с 90-го, с 89-го года в Японии. Много лет прожил в Японии. Более двадцати лет тренер. Хороший тренер. Он может уже переел, наелся всеми этими благами разнообразными. Я - не такой. Я — все-таки нового поколения. Я — жесткий. В каких-то моментах я даже слишком жесткий. Может быть, даже перегибаю палку, может быть, я не прав, я могу согласиться с этим, но, значит, я плохой психолог в этом отношении.

АМ: — Вообще возможно для вас такой вариант, что вы возьметесь тренировать боксеров, скажем так, из регионов, которые покажут хорошие результаты?

КЦ: — Давайте, слово. Я очень часто в жизни говорю слово «к сожалению». К моему сожалению, в данную секунду я должен заниматься делами. Я приехал в Россию, как бы оставив все в Австралии. И хочу создать то, что я хочу создать практически с нуля. Поэтому мне нужно определенно строить свой быт, свои дела и поэтому как бы с нуля начинать. Я должен заниматься всем. Не только, что я понимаю, что я могу зарабатывать.

АМ: — А почему вы приняли такое решение покинуть Австралию?

КЦ: — На данную секунду просто так жизнь складывается. Просто в один прекрасный момент понял, что я здесь нужен. Я могу быть полезен. А потом показалось, что я не нужен. А туда-сюда мотаться на данную секунду — тяжело. У нас сутки перелет только.

АМ: — Когда вы начали, так скажем, тренировать, все говорили об особой вашей методике тренировок. В чем вообще она заключается, в чем вообще особенность школы Кости Дзю?

КЦ: — Есть такая фраза «never give up». Я - не действующий спортсмен уже семь лет. Всех своих действующих спортсменов во время тренировки я имел. Они не могут делать то, что я делаю. Это правильно. Так не должно быть совсем. Я должен показывать, а они должны работать. А я делаю, а они не могут делать то, что я могу. Мы сегодня сделали частичку того, что они должны делать каждый день. Они этого иногда могут не делать. Они находят причины, почему им тяжело. Они — другое поколение. Не смог подстроить, я как тренер не смог подстроить под то, что они не могут. Я научился работать больше, чем кто-либо. Я научил свой организм работать больше, чем кто-либо. Я понимаю, что это может быть системой, но система отличается от индивидуальности — это тем, что ее нужно повторить еще на ком-то. Пока это не система, потому что пока другие не могут то, что я делал. Я могу доказать, я хочу доказать, что это возможно. Мне нужно отдаться на 100 процентов. Только, наверняка, тот, кто их глубинки, может найтись какой-то такой, который отдастся на 100 процентов, скажет: «Все, я готов на все». Вот «готов на все» никто из них не скажет. «Я готов на все». А пример, знаешь, какой скажу? Ты готов на все? Вот ты готов на все? Скажи мне: «Готов».

АМ: — Готов.

КЦ: — Вот ручка — воткни ее себе в руку. Ты себе воткни ручку.

АМ: — А вы воткнете?

КЦ: — Я воткну, если надо будет.

АМ: — Мне не надо.

КЦ: — Вот в этом и заключается. Правильно сказал: «Мне не надо». Вот твой ответ на все вопросы. А мне это надо? Но ты до этого сказал что? «Я готов на все». А сейчас ты сказал: «Я не готов. Зачем мне это надо?». Вот все ответы на твои же вопросы. Психология. А ты должен был сейчас воткнуть и все. Я бы, конечно, тебя остановил. Это и есть психология. Я — неплохой психолог в этом отношении. Но если этого нет — ничего не будет.

АМ: — Кстати, о вашей подготовке, в регионах по крайне мере, от нескольких тренеров я слышал, что, когда вы выступали на Олимпиаде…

КЦ: — На Олимпиаде, подожди…

АМ: — Двадцать пять лет назад. Когда говорят о сильных ударах, о силе удара у человека, говорят, что вы отправили в нокаут соперника, и когда у него стали вынимать капу, там обнаружили несколько зубов. Это действительно было?

КЦ: — Я не помню про зубы, но два человека упали сильно, да, я помню. Можно даже посмотреть в Youtube, можно найти бой. По-моему, с филиппинцем, когда в олимпийских играх 88-го года, когда я попал в любительских перчатках, он несколько минут не вставал. Я не знаю, как я ударил так, нечаянно, наверное. Я не знаю, не знаю, в тот момент я только начинал учиться бить. Я еще не бил так сильно, как стал бить позже. Потому что сейчас я научился. Я понял смысл этого удара до конца. Теорию, теорию еще дополнительно как можно бить. Я на полном серьезно говорю, мой сын Никита, когда бьет по лапам, он бьет больнее, чем Саша Поветкин и Денис Лебедев. Мне больнее принимать удары от него, чем от этих ребят. Он весит 60 килограмм. Я не объясняю. Я не могу такое объяснить, это просто определенный факт, который существует. У них тяжелее удары, они тяжелее у них, удары могут быть мощнее, но больнее мне от моего сына. Может, это наследственно передалось, я потому что не занимался его подготовкой, но ему еще можно поставить удар сильнее.

АМ: — Вы говорили много раз, что выступали за сборную СССР, но никогда за сборную России.

КЦ: — Нет, я представлял сборную России на чемпионате Советского Союза.

Ам: — Но вот, скажем так, конечно, прогнозы — это прогнозы все эти, временные рамки — дело неблагодарное, но все-таки, если бы сегодня вы бы выступали, стали бы выступать за нашу сборную? Когда люди говорят о сборной СССР, они говорят, что там было бесплатно много что: перчатки предоставляли бесплатно, костюм. Сейчас многие спортсмены, не говорим о «сборниках», а о тех, кто с регионов занимается, вынуждены покупать много за свой счет, вынуждены ездить на соревнования за свой счет — вот здесь не кроится причина того, что наш спорт, не только бокс, стал немного сдавать?

КЦ: — Там у каждого есть спонсор определенный, который оплачивает им.

АМ: — Тоже их надо найти.

КЦ: — Надо найти, нужно быть коммуникабельным, нужно быть продаваемым. Основная разница между Сашей Поветкиным и Володей Кличко в представительстве, как они представлены друг другу. Желание общаться с прессой, желание разговаривать, умение разговаривать — это же очень важно. Уметь быть продаваемым. Я — профессионал. Я считал себя профессионалом очень хорошего уровня, меня любили и знали не только в России, не только в Австралии — везде. Я, куда ни еду, меня узнают. Везде, даже в странах, где нет бокса. Я пытался донести до ребят, что нужно быть, это важно, это для вас важно. Ты не видел, как я одеваюсь? Я надеваю шапку, я надеваю косичку, я прячу, я надеваю воротник, я надеваю для того, чтобы спрятаться. Я хочу быть иногда просто неузнанным. Просто хочется иногда пройтись и быть спокойным, неизвестным. Им это нельзя. Им это нужно — быть узнаваемым и чтобы их любили. Они не умеют это делать, потому что профессиональный спорт… мы возвращаемся, я вопрос немножко перевел, может быть, на другую тему, да, но в любителях меня тоже знали. Меня любили люди за то, что я делал красиво на ринге. И я умел разговаривать. В мое время даже, в то далекое советское время. За Россию, я бы с удовольствием выступал, но нужно быть, понимаете, нужно быть любимым людьми. Тогда тебя будут любить. Тогда у тебя не будет проблемы с билетами, и будут у тебя спонсоры, если ты хочешь, конечно, достичь результата. Если ты просто для того, чтобы так, есть еще слово «массовый вид спорта». Это совсем другая вещь. Это просто заниматься, любить это дело. Вот у нас люди приходят, занимаются, любят это дело. Они не занимаются, чтобы быть чемпионами. Но это совсем другой аспект.

АМ: — А это ваш зал, где мы сидим?

КЦ: — Да.

АМ: — Дорого здесь платят люди за то, чтобы позаниматься боксом в зале Кости Дзю?

КЦ: — Я не знаю, сейчас меняется стратегия клуба — будет недорого, потому что у нас увеличивается количество людей в зале. Это самый большой клуб здесь, в Москве точно и по количеству людей и по территории. Поэтому, приходя сюда, люди получат те знания. Это мой клуб, но он все еще не до конца официально мой. Я возвращаюсь к нему, я очень хочу прийти, чтобы здесь было обучение тем методикам, какие я прошел, моральным, психологическим, эти теории физики и практики то же самое.

АМ: — Почему мастер спорта советских времен так разительно отличается от мастера спорта России?

КЦ: — Потому что, чтобы стать Мастером спорта Советского Союза, нужно выиграть чемпионат Советского Союза. Как минимум. Ну, я получил Мастера, когда выиграл Союз. А сейчас Мастер спорта России получают, я даже не знаю за что, не за Россию — намного меньше. За Россию я тогда получил кандидата в мастера спорта. Вот вся разница. Чтобы выиграть, стать чемпионом России, вернее, став чемпионом России, ты становился кандидатом в мастера спорта. Сейчас чемпион России становится мастером спорта. Вот вся разница. Вот сравнение.

АМ: — Методики подготовки?

КЦ: — Я не хочу, потому что разные методики есть. У нас огромадное количество хороших тренеров. У каждого своя методика. Я не говорю, что моя методика самая лучшая и все. Громадные результаты. У них разные подходы и везде все правильно. Но по-разному. Некоторые не дают определенной теории, некоторые не дают определенной физики, но я знаю, та физическая подготовка, которую даю я, никто другой не даст. Потому что я буду рядом стоять и добивать.

АМ: — Костя, скажите, говоря о готовности на все, да, если человек приходит в секцию, естественно, у него просят справку о здоровье. Если по состоянию здоровья он не может заниматься боксом, его брать -/не брать, ответственность все-таки на нем лежит?

КЦ: — Мы же говорим, я уже сказал тебе. Есть несколько направлений бокса. Есть любительский бокс, есть профессиональный бокс. А есть бокс для здоровья. Бокс для здоровья — это тот фитнесс, который можно сделать для того, чтобы занимались боксом. Та же аэробическая работа. Даже… Ты стучал, наверное, по мешочку?

АМ: — Да.

КЦ: — Ту работу, которую я сегодня делал по мешку, попробуй просто сделать для себя. Я отработал 10 минут. Небольшая, может, скорость была, где-то была 4, может, 3−4-5 ударов в секунду. Десять минут без остановки.

АМ: — Я, честно говоря, не видел, чтобы наши спортсмены занимали призовые места, если так работать. Если столько работать.

КЦ: — Я тебе говорю, объясняю, я это делал для того, чтобы просто хорошо себя чувствовать. Все. А если бы я готовился в профессионалы, я должен был хотя бы 7−8 ударов в секунду и отработать хотя бы полчаса. Если бы я заставил себя сейчас, я бы смог это сделать. Мне было бы тяжело, но я бы смог это сделать. Они не смогут, потому что у них в голове не то сидит.

АМ: — Константин, хотелось бы перейти немного к политике. Про бой Поветкин и Кличко мы не говорим, после было много политических заявлений.

КЦ: — От кого?

АМ: — Ну многие, те же украинцы высказывались, что Россия на коленях перед Украиной…

КЦ: — Я такое не слышал, поэтому голословно ничего говорить не буду.

АМ: — Но вы в своей практике встречались, когда спорт тесно переплетался с политикой?

КЦ: — Я бил мексиканцев — приезжал в Мексику и меня там любили. Я бил немцев — я приезжал в Германию и меня там любили. Я бил американцев — и в Америке меня любят. О какой политике ты говоришь? Это все зависит от человека. Все. Но никого из нашего постсоветского пространства я не хотел бить. Я считал нашими, а своих я не обижал никогда.

АМ: — Говоря, об Олимпиаде грядущей, одному из информагентств вы сказали, что ощущение перед эстафетой такое, как перед выходом на ринг. Перед выходом на ринг любительский или профессиональный?

КЦ: — Я думаю, что все-таки любительский. Потому что все-таки это не тот уровень, ну, не сравнить профессиональный бокс с любительским. Разница огромаднейшая. Нести факел, когда тебя вокруг окружают люди, когда кричат — это кайф. Серьезно, по кайфу это было. Я с удовольствием получил факел, пронес и забрал его себе.

АМ: — Продавать бы стали, как некоторые сейчас делают?

КЦ: — Я вчера давал интервью по этому поводу. Но это, причем люди, которые еще не несли факел, они уже поставили факел на аукцион. Я бы лишил их возможности нести факел. Они могут потом продать, это не запрещается. Потом, пройдет время там, через десять лет. Но это уже чисто спекуляция сразу идет. Я знаю, что, конечно, у меня не получилось купить второй факел. Серьезно хотел купить второй, потому что один будет в моей коллекции на всю жизнь. А второй бы, может быть, хороший благотворительный аукцион был бы, который собирал бы хорошие, в хорошее направление, правильные деньги и там поставить этот аукцион. Но это аукцион, где бы люди приобрели этот факел, потому что люди будут хотеть купить такие вещи. Но деньги бы пошли в хорошее направление.

АМ: — Олимпиада — это праздник, безусловно. Но появляется много негатива. Говорят, что и факел потух, и деньги на предстоящую Олимпиаду украли. На ваш взгляд…

КЦ: — Кто говорит?

АМ: — Многие эксперты говорят.

КЦ: — Многие — не воспринимается мною, как кто-то говорит. Конкретно, кто говорит. Я очень люблю общаться с журналистами таким образом. Кто говорит? Фамилия, имя, отчество.

АМ: — Допустим, Константин Крылов.

К.Ц: — Константин Крылов. Так. Он говорит что?

АМ.: — Он говорит, что очень проблематично будет провести олимпиаду.

КЦ: — Он имеет факты? Знаешь, я иногда, у меня был момент, когда я не подал иск против одних людей, которые написали одну вещь. Я выиграл суд. Но у нас здесь нет, к сожалению, здесь в России за клевету не привлекают. Потому я повторю, помнишь, я в самом начале сказал, что «люблю профессионалов»? Ты как корреспондент, я как корреспонденту тебе даю совет. Жизненный совет: писать только проверенные факты, вещи, за которые тебя будут уважать люди. Есть люди-корреспонденты, которые пишут грязь, пытаясь прославиться. Это неправильная методика. Это не человеческая и не людская методика. Он будет известен. Некоторым нравится, что их знают, потому что мы такое написали. По человечески, это воздастся потом и перед Богом, и перед людьми. Отчитал тебя, как пацана, да? Жизненный совет. Есть такая фраза «что ты хочешь пожелать людям…», по моему Карнеги сказал, сейчас вспомню, как он сказал. «Как ты хочешь, чтобы к тебе относились люди, так и ты относись к ним». Не забывай. Делаю гадость или пакость кому-нибудь, эта пакость вернется в десять раз больше на тебя. Любое слово, которое ты говоришь против, причем тут совсем маленькая вещь сказана — вот, где-то там огонь, кто-то своровал… Кто-то — это не является фактом, это домыслы. Хорошему корреспонденту такого нет, лучше бы вот, поэтому я говорил, лучше пускай сто человек придет за меня болеть, кто за меня болеет, чем тысяча против. Есть люди, которые приходили против меня болеть, потому что я был в их стране, и выступал против их соперника. Но момент, когда после, я еще раз говорю, в Мексику я могу приехать свободно, хотя я бил мексиканцев очень много. Меня там любят, потому что я делаю это правильно, по-настоящему.

АМ: — Сейчас появляются сообщения о бойкоте, некоторые наши политические лидеры…

КЦ: — Бойкот чему?

АМ: — Бойкот Олимпиаде. Не секрет, что у нас есть некоторое протестное настроение, направленное против нашего президента, так скажем. Вот сейчас наши и правозащитники и некоторые, так скажем, оппозиционные политики, говорят о том, что обращаются депутаты, политики бойкотировать Олимпиаду, потому что это не праздник спорта, а подчеркивание величия нашего президента. Вот как вы относитесь в Путину, Путину-спортсмену, Путину-президенту?

КЦ: — Я уже говорил, что я не люблю отвечать на политические вопросы. Я хочу перевернуть твой вопрос. Об этом дебилизме, что как можно извратить олимпийские игры, извратить олимпийские игры, считая их политическим направлением? Спорт выше любой политики. Наш президент делает все для того, чтобы олимпийские игры в Сочи прошли на самом высоком уровне. О чем вообще, вопрос какой-то непонятный?

АМ: — Вы не любите говорить на политические темы.

КЦ: — Не люблю. Поэтому я до их пор не участник никаких политических движений… Я являюсь членом «Единой России», потому что поддерживаю определенные направления, которые делает эта партия. Если какая-то другая партия будет делать хорошие дела, я буду поддерживать и это направление. Потому что, если я считаю, что это правильное дело, то это правильное дело. Есть правильные дела, есть неправильные дела. Именно поэтому, наверное, я не попал в Госдуму.

АМ: — Звали?

КЦ: — Звали. Был созыв, пока не хочу. Еще другие причины есть, конечно, но одна из причин — то, что, может быть, я не до такой степени дикий.

АМ: — На выборы ходите?

КЦ: — Конечно.

АМ: — Что в Австралии есть, чего нет в России и наоборот?

КЦ: — Кенгуру. И медведи. Там есть кенгуру, медведи там тоже, там коала — медведь. Знаешь, я даже уровень жизни не сравниваю, потому что Россия поднялась неплохо. Но больше здесь грубости. Там ее меньше. Все от людей зависит. Мне не грубят. Не знаю, почему. У нас фраза такая есть: «боксера каждый может обидеть, но не каждый успеет извиниться». Не знаю, я живу, по той же формулировке, на полном серьезе. Как ты хочешь, чтобы к тебе относились люди, так и ты относись к ним. Я вообще не вхожу ни в какие скандалы. Поэтому я не появляюсь там, где могут быть проблемы. Я не хожу, поэтому у меня нет в основном проблем. Это было в Австралии, это есть здесь, в России. Поэтому сравнить… Все зависит от людей. У нас стали лучше люди здесь, в России, добрее. Вот чего я очень сильно желаю нашим людям — быть добрее к ближнему. Не забывать, что пытаясь оскорбить кого-то, ты можешь получить в этот момент. Пытаясь сделать грубость кому-то, ты в этот момент сам от нее получишь. Оскорбив кого-то, ты получишь оскорбление в свой адрес такое же самое. И вот, если это будут помнить наши люди, они будут немножко менять себя по отношению к другим.

АМ: — А в чем озлобленность людей? Ведь, от менталитета или от чего?

КЦ: — От менталитета, определенного незнания многих вещей, определенной закомплексованность, неблагосостояние может тоже являться тем фактором, что люди более злые. Потому что в более цивилизованной стране, образованной стране меньше грубости. Ну, ее меньше, просто ее меньше.

АМ: — Костя, такой вопрос. Сейчас активно возвращаются, внедряется комплекс ГТО, спортроты возрождается, о чем даже сообщили недавно, что воин — спортсмен. Вот на ваш взгляд, это от недостатка фантазии либо от этого нельзя отказаться в принципе?

КЦ: — Я поддерживаю направление это. Даже вел определенные переговоры, чтобы помочь нашим войнам создать систему подготовки. Наши молодые люди, уходя в армию, были бы здорово подкованы.

АМ: — Давайте о бизнесе немного.

КЦ: — Попробуем.

АМ: — Когда вы уходили из профессионального спорта, по рейтингу Forbes вы были вторым высокооплачиваемым спортсменом. Как созрела вообще идея в бизнес уйти и в скольких вы сейчас проектах участвуете?

КЦ: — Вы знаете, вроде во многих проектах, везде участвую, верчусь, одна суета была. Я от многих дел отошел. Да, у меня есть моя одежда, да. Все, что на мне, это мое. Но это не реклама. Потому что вопрос задали о том бизнесе. Это мое имя и оно подходит под то, что хорошее. Потому что есть такая фраза, по-моему: «Я не слишком богатый, чтобы покупать дешевые вещи». Потому что скупой платит дважды. Оно часто. Я люблю качественную одежду. Я могу позволить себе хорошо одеться. Но, если у меня есть возможность сделать одежду, которая будет нравиться людям и люди ее покупают с удовольствием, потому что она имеет хорошее качество. Не довез я еще до Москвы ее. Есть очень хорошие идеи, что она будет развиваться здесь, в Москве. У меня есть хороший опыт… У меня есть боксерское оборудование. Бизнес, ну, неплохой, нормальный. Все, что я делаю в жизни, если мне не нравится, я не буду делать. Я стал соучредителем ресторана. Вроде ну как я схожу к ресторану, никакой азиатской кухни. Мои компаньоны, которые предложили мне войти в учредители… Вернее, началось с того, что я пришел в этот ресторан, и мне понравилась кухня. Я лучше азиатской кухни в Москве не ел. А потом я познакомился с хозяевами. Высказал им этот момент, что просто, ребят, обалденная. А ребята — корейцы. Сейчас уже друзья, потому что сейчас они — мои друзья. Они друзья и я говорю, что лучше азиатской кухни в Москве нет просто. Назвали «Лодка» — я думаю, что лодка-то, но постепенно так общий язык нашли. И я знаю, что мне это нравится. Я не понимаю во многих вещах, аспектах кулинарии, у нас есть профессионалы, которые там работают, которые это делают. Я могу не быть лучшим дизайнером, но есть люди, которым это удается. Они используют мое имя — да ради Бога. Боксерское оборудование — я опять, не могу создать эту перчатку, но я знаю, куда ее поставить. Сейчас посмотрел на часы — это не те часы, сегодня это не те часы. Но есть линия часов. Я знаю, что я не могу создать часы, но я дал имя этим часам. Они хорошо продались, они продались все — их больше нет. Продали полностью все. И все, что связано с моим именем, хочу, чтобы оно несло какое-то добро людям, позитивные эмоции.

АМ: — А возглавить журнал — как вам идея?

КЦ: — Это не моя идея. Вот опять же, она все еще идет, она витает там?

АМ: — Да-да. Рассылки приходят.

КЦ: — Понимаете, похоже, мне надо опять вернуться к этой теме. Я ничем там ничего не делаю. По идее я должен зарабатывать, да, с этого? За использование имени, как-то за использование рекламы делается, но я их просил: «Не делайте это больше». Много-много времени назад — они все продолжают делать. Но придется к ним опять вернуться, сказать, что в нормальном обществе за это судят. И наказывают большими деньгами. Потому что за нелицензионное использование имени — это будут большие штрафные санкции. У нас люди любят на авось идти. Придется наказывать. Так не хочу их наказывать людей, но придется.

АМ: — Касательно четок боксерских. Перчаток.

КЦ: — Я не шумел, да? Я старался их держать в руках.

АМ: — Почему четки, почему в виде боксерской перчатки? Делали вам на заказ?

КЦ: — Это моя компания. Да, конечно, на заказ, сделано из золота. Мой талисман, моя игрушка, как бы сказать, я вообще не могу, даже из дома выйти. Зараза такая!

АМ: — Успокаивает?

КЦ: — Успокаивает, я прямо чувствую. Сижу, они так согревают ручку и нормально. Я не шевелил, не баловался.

АМ: — Костя, говоря о готовности идти до конца, то есть у вас дети, у вас дочка есть. Какой вы отец, и каким методом воспитания вы пользуетесь? Еще про сыновей понятно, можно еще выражать жесткость, а что касаемо девочки?

КЦ: — Мы договорились с моей Настенькой — не капризничаешь и все. Если папа сказал нет, не обсуждается. Прихоти определенные — это нормально. И все. У нас работает эта схема. Пока я в доме хозяин, слово папы «нет» обозначает «нет». Оно не обсуждается ни с кем. Ни с кем. Ни с кем. Единственные, кто может что-то немножко меня отчитывать, — это мои родители. И все. Больше никому не позволительно это делать.

АМ: — Костя, еще такой вопрос. Владимир Турчинский когда-то сказал, что хороший муж — это всегда подкаблучник.

КЦ: — Здорово! Лишь бы так считалось, лишь бы она так считала - подкаблучник я или не подкаблучник. Надо спросить потом. Нет, сказал такое. В моем доме такое. Как я сказал — все, не обсуждается. Если я сказал.

АМ: — Вопрос такой от читателя поступил. Некоторое время назад говорили об инициативе прировнять владение единоборствами к оружию. Вот вы как считаете, это глупости или все-таки имеются основы какие-то?

КЦ: — В законодательство сложно это ввести, думаю, будет. Из любого конфликта можно выйти, из любого.

АМ: — В этом и заключается…

КЦ: — Мудрость.

АМ: — Мудрость, поэтому вы — великий чемпион. Константин, благодарим вас за беседу. С вами был…

КЦ: — С вами бы я.

АМ: — Великий и ужасный Костя Дзю.

КЦ: — Спасибо.

Над программой работали: Г. Воронцов (оператор), Антон Мардасов (ведущий), Майя Мамедова (руководитель проекта «Открытая студия»), Е. Наумова (фото), А. Харламова (бильд-редактор).