Поднебесные страхи Обамы

Китай неожиданно оказался под огнем жесткой критики со стороны президента США Барака Обамы. Нет, глава Белого дома не стал сравнивать Поднебесную со смертоносной Эболой, как недавно сделал это в отношении России. Однако он очень озабочен склонностью китайского лидера Си Цзиньпина к «национализму» и «пресечению» инакомыслия.

Выступая, как сообщает РИА Новости, перед руководителями американского бизнеса, входящими в группу Business Roundtable, Обама заметил, что «Си Цзиньпин укрепил свою власть в стране быстрее, чем какой-либо другой лидер со времен Дэн Сяопина». Всего за полтора-два года.

В этом американскому президенту видится большая опасность. Особенно в таких вопросах, «как соблюдение прав человека, подавление протестов и закручивание гаек».

Последнее замечание на фоне событий в Фергюсоне и других американских городах выглядит одновременно и нелепо, и цинично. Поднимать вопрос о правах человека в другой стране, когда в твоей собственной на недовольных граждан бросают Национальную гвардию, совсем не комильфо.

Но если вспомнить, что еще на ноябрьском саммите АТЭС Обама призвал Китай поддерживать, а не подрывать мировой порядок, то можно расценить нынешнее заявление президента США, как следующую часть «последнего американского предупреждения».

Чего, собственно, Вашингтон хочет этим добиться? И не связано ли недовольство Обамы с тем, что интересы Поднебесной все чаще стали переплетаться с интересами России, к взаимной выгоде обеих стран?

— Дело в том, что страхи и угрозы, которые вызывает у американской элиты переконфигурация нового экономического и политического пространства, становятся более явными, — считает политолог и публицист Леонид Крутаков. — Вспомним, что происходило на том самом саммите АТЭС. Обама там оказался на периферии, в то время как Владимир Путин и Си Цзиньпин были в центре.

Потом в австралийском Брисбене президент США решил взять реванш. Он попытался консолидировать вокруг американской позиции не только объединенный Запад, который присоединился к санкциям против России, но и Азиатско-Тихоокеанский регион.

Поэтому это и подавалось так в западной прессе: что Путин оказался один, что его никто не поддержал. Хотя на самом деле встречи двусторонние в рамках БРИКС прошли. И это было гораздо важнее, чем сам брисбенский саммит.

Обратите внимание, все последние визиты и встречи Путина с разными лидерами всегда заканчиваются подписанием каких-то контрактов (включая и последний — «турецкий»). Эти контакты всегда можно выразить в миллиардах долларах и в росте взаимного товарооборота.

Визиты лидера США в последнее время заканчиваются прекращением контрактов (как в случае с «Южным потоком»), объявлением дополнительных санкций, ограничений и ростом недоверия.

«СП»: — Как это связано с опасностью «китайского национализма», которой так обеспокоен президент США?

— Глобальный мир не терпит недоверия. Если вы призываете встраиваться всех в единый мировой порядок, то, понятно, что в каких-то странах от каких-то отраслей вынуждены отказываться, потому что они представляются неэффективными. Как, например, это произошло с нашим сельским хозяйством и фармакологией.

Но оказывается, если политически ты кому-то не угодил, тебя могут этого лишить. И тогда ты понимаешь, что не надо доверять мировому порядку, что надо все внутри выращивать — и капусту, и помидоры, и огурцы. И в том числе выпускать таблетки. Если ты не обеспечишь себе медицинскую, продовольственную, военную и энергетическую безопасность, ты — никто. Тебя раздавят в три счета.

Собственно, в Брисбене Запад решил сделать Россию «слабым звеном». Решил публично ее наказать, чтобы все понимали, что будет с тем, кто начнет ставить свой национальный интерес выше интересов США.

Изолировать Россию не получилось. И в определенной степени потому, что до этого, на саммите АТЭС, была принята китайская концепция интеграции. Не концепция Транс-Тихоокеанского партнерства, которую пытался продавить Вашингтон. А Китайская.

«СП»: — Америке это не понравилось?

— Ей многое не нравится. Но по факту Китай сейчас мировой лидер по ВВП. КНР сейчас является главной державой, противостоящей США, по крайней мере, в экономическом плане. По паритету покупательной способности их ВВП, можно сказать, сравнялись. В глазах Вашингтона это качественно меняет мировую конструкцию.

Почему во всем мире за основу взаиморасчетов был принят доллар? Потому что американская экономика была лидером. Потому что большинство товаров и услуг были американские.

Сейчас эта конструкция меняется. Большинство товаров производится в других местах, и расчеты проводятся часто в национальных валютах. А если взять торговлю Китая с Африкой, то она фактически вся бартерная. Идет мимо биржи. То есть мимо долларового товарооборота. Для США, экономика которых целиком выстроена на гегемонии доллара, это самый болезненный удар.

Поэтому Китай представляет для Америки главную угрозу. США уже переключились с промежуточной, условно говоря, цели, которой была Россия, на Поднебесную.

«СП»: — Поэтому Обама поднял тему демократических свобод?

— Это называется виртуализация реальной повестки дня. За счет господства США в мировых СМИ, за счет господства в мировых бюрократических структурах — в ООН, ЮНЕСКО, в руководстве Евросоюза сидят в основном их ставленники, они просто переводят реальную повестку дня борьбы за ресурсы, за трудовые потоки, за экономику и финансы, в плоскость прав человека, проблем национализма и демократических свобод.

Обама обвиняет Китай в росте национального самосознания, при этом сам в каждом выступлении подчеркивает особую роль американской нации и их ценностей. Вот как совместить попытку утвердить превосходство американской нации с тем, что растет национальное самосознание в России и Китае?

«СП»: — Да, кстати, он и Путина в той же речи упрекнул, что тот «проводит националистическую политику»…

— Объяснение только одно: ценности хороши, когда они американские, а когда они китайские или российские — плохие.

Заведующий сектором экономики и политики Китая Центра азиатско-тихоокеанских исследований ИМЭМО РАН Сергей Луконин отмечает, что в отношении между Пекином и Вашингтоном уже давно идет определенная игра.

— Это традиционные уколы, которые наносит Обама Китаю. И кое-какая правда в словах его все же есть: Си Цзиньпин, действительно, за короткий период времени сконцентрировал в своих руках власть. Создано несколько специальных комиссий, которые подчиняются лично ему. Но это он сделал не для того, чтобы установить единоличное правление. А чтобы повысить управляемость китайской экономикой, и повысить управляемость в проведении реформ. Чтобы дальше следовать в русле открытости, либерализации и интеграции Китая в мировую экономику.

В Китае, как и в любой стране, есть несколько групп интересов. Одна, например, выступает за продолжение курса Дэн Сяопина. Другая считает, что Китаю пора бы уже сконцентрироваться на усилении статуса мирового лидера. Эти две группы внутри КНР ведут определенное противоборство.

Что касается США, то Китай уже может говорить с Америкой на равных. В отстаивании своих интересов он будет вести себя более агрессивно — статус второй экономики в мире позволяет ему это делать. В игре против Соединенных Штатов Китай будет использовать и Российскую Федерацию. Поэтому Обама периодически может выступать с такими заявлениями.

«СП»: — Но все это выглядит, как некое давление. Китай вообще как реагирует на подобные вещи?

— Давить на Китай бесполезно, давлению он не поддается. Хотя каждый раз они очень нервно реагируют на такие заявления. Подобные оценки, разумеется, не нравятся. Но в Пекине уже прекрасно понимают, что могут просто не обращать на них внимания. Это еще не конфронтация.

В целом же отношения между Соединенными Штатами и Китайской Народной Республикой развиваются по-нарастающей. Экономические отношения на достаточно высоком уровне — торговый оборот больше полутриллиона долларов. Очень много диалогов по экономическим вопросам, а сейчас Китай начинает потихонечку развивать отношения с США и в военной сфере.

Фото: PA Photos/ ТАСС