«В Донбассе решается судьба мира»

Когда в Донецкой и Луганской областях Украины 11 мая проходил референдум о провозглашении ДНР и ЛНР мало кто мог предполагать, что в Донбассе начнется полномасштабная война. Одни надеялись на благоразумие новых властей в Киеве, другие — на повторение крымского сценария, с появлением «вежливых людей» и вхождением двух областей в состав РФ. Реальность оказалась куда хуже.

За прошедшие с мая несколько месяцев люди пережили немало, многие и вовсе были вынуждены покинуть свою землю. Несмотря на Минские соглашения и объявленное перемирие, города ДНР и ЛНР продолжают страдать от войны. Ситуация усугубляется наступившей зимой. Многие ситуацию в самоопределившихся республиках называют гуманитарной катастрофой. Тем не менее, большинство жителей Донбасса продолжает верить в лучшее будущее своей земли в рамках единого Русского мира.

Одним из тех, кто стоял у истоков новой государственности был московский политолог и философ Александр Бородай. Когда начались волнения в Крыму, он был на полуострове и способствовал его воссоединению с Россией. Вскоре Александр оказался в другой горячей точке — в Донецке. Там он стал первым главой правительства самопровозглашенной Донецкой Народной Республики.

На его долю выпали заботы по строительству армии ДНР, выстраиванию государственного управления в республике. Вместе с жителями Донецка он пережил окружение города украинскими войсками.

«Свободная Пресса» побеседовала с Александром Бородаем о первых моментах становления ДНР, о будущем Новороссии и ее значении для России и международных отношений.

«СП»: — Вы лично когда почувствовали, что события на Украине переходят в кризис?

— С самого начала существования «незалэжной» Украины была постоянная зона турбулентности, где все время что-то происходит, чреватое развалом и распадом. Просто существование «незалэжной» Украины, на мой взгляд, это состояние абсолютно неестественное. Украина — это западная окраина России, ее западный форпост. Это западный наш форпост или — восточная окраина Европы. Всё время идет борьба за эту территорию. Сейчас эта борьба в очередной раз обострилась. Мы видим на самом деле колоссальное, растянутое на века движение Запада на Восток, который постоянно, постепенно пытается от нашего русского мира откусить кусок за куском.

«СП»: — Есть мнение, что Россия стала терять Украину, поскольку не работала с гражданским обществом. Российские олигархи договаривались с украинскими, в то время как Запад создавал сотни различных НКО: от политологических институтов до баз подготовки праворадикальных боевиков.

— Россия очень активно кредитовала Украину. Прежде всего, украинский бизнес. Поэтому можно сказать, что Украина нами была практически скуплена. Но этого оказалось недостаточно. Не скупили реальные власти, и влияния политического не получили. Конечно, Россия активно работала с украинскими политиками, не только с Януковичем. Эти все политики считались нашими. Ну, как же? Они же с нами контактируют, деньги получают, вроде бы подключены на нас. Но на самом деле украинская политика — это такое грязное болото, где предательство считается абсолютно естественным делом. У нас этого, похоже, не понимают. Поэтому вся наша работа, экономическая и политическая, с Украиной — она, как мы сейчас видим, пошла прахом. Вылетела в трубу.

«СП»: — Вы стали первым премьер-министром самоопределившейся Донецкой Народной Республики. Как вам кажется, без вас, без участия других людей из России что-то бы получилось?

— Война все равно была бы. Я появился в Донецке, до этого побыл в Славянске. Это было незадолго перед референдумом. Я уже обнаружил там силовые структуры Донецкой Народной Республики, которые были готовы сражаться за нее, и уже к тому времени сражались во время эпизодических боестолкновений. Тогда еще все рассчитывали на то, что большой войны не будет. Но, тем не менее, были и силовые структуры, готовые отстаивать независимость Донецкой Народной Республики. Да, разрозненные, разобщенные, иногда между собой конкурирующие. И эти структуры состояли из местных жителей Донбасса, а вовсе не из пришедших варягов или добровольцев. Поток добровольцев тогда только-только намечался.

«СП»: — Когда вы приехали в Донецк, чему поразились в первую очередь?

— У меня есть определенный опыт работы с революционными средами. Там действительно встречаются разного рода яркие персонажи. Хотя, конечно, Новороссия для меня была таким большим и серьезным опытом. Я многое увидел, многое узнал.

«СП»: — Вы возглавили правительство. Какие первоочередные задачи стали решать? И удавалось ли их решать?

— Можно сказать, что их в целом удалось решить. Самая основная задача была — сплочение тех сил, которые отстаивали Донецкую Народную Республику — тогда еще только символ, а не государственное образование. И надо было из этого символа, из этой идеи слепить реально действующую государственную машину, иерархию власти, бюрократию. Конечно, очень большое время занимала война, военное строительство. Я сейчас знаю, что есть те, которые считают, что в Донецке войны не было и ничего не происходило. Это не так. Дело в том, что и в Донецке были базы. В самом Донецке, в городе были базы, занятые противником, и их за июнь удалось отбить. Самая удачная операция — это взятие базы внутренних войск на улице Щорса. Тогда после 8-часового боя удалось взять в плен более 400 военнослужащих внутренних войск Украины, командира части. И, что самое главное и важное для нас, захватить большое количество вооружения. Прежде всего, стрелкового. Но были, по-моему, 3 единицы техники, 2 бронетранспортера. Опять-таки, было взятие базы на улице Боссе, менее удачное, потому что противнику удалось подорвать арсенал. Шли бои и в Снежном, у Саур-Могилы, в районе Дмитровки, на Карловке, в районе Волновахи.

«СП»: — Вы надеялись на крымский сценарий присоединения Донбасса к России?

—  Да, надеялся.

«СП»: — И когда пришло понимание, что крымский сценарий не повторится?

— Постепенно. Сначала я думал, что тот каркас, в строительстве которого я принимаю участие, каркас государственности под названием ДНР — это очень временное образование, которому держаться несколько дней, 2 недели. Но не больше. А потом просто приходит Российская Федерация. Вот я на это искренне надеялся, как и очень-очень многие другие.

Этого не произошло. Но я, в отличие от тех, кто вопит про предательство, никакого предательства в этом не вижу. Потому, что построение Донецкой Народной Республики, или построение Новороссии, построение Луганской Народной Республики не является для русских людей самоцелью. Это, если хотите, вторичная цель. Основная цель — это Великая Россия. В которую, очень желательно, чтобы вошли Донецк, Луганск. Но, тем не менее, Великая Россия является нашей единственной настоящей целью. И то, что Российская Федерация не включила в свой состав Донецкую и Луганскую республики, не признала их официально как государственные образования, но при этом активно помогает и дипломатическими, и экономическими средствами народу Донбасса, для меня это является оправданным. Да, я надеялся на нечто другое. Но у меня обиды на власть Российской Федерации нет. Потому, что я понимаю, эта власть делает всё, что может, чтобы помочь народу Донбасса. И то, что она не включила их в свой состав, для этого есть очень серьезные причины. И эти причины — не прихоть.

У нас очень много трещат про Новороссию, используют этот термин. Вообще, термин «Новороссия», на сегодняшний день довольно бессмысленный. Потому, что Новороссия — это идея. Хорошая, светлая идея. Идея о том, что существует, по крайней мере, восемь областей бывшей Украины, включающие в себя и Донецкую и Луганскую области. Ну, а так же включающие в себя и Харьковскую, и Николаевскую, и Херсонскую, и Одесскую, и Запорожскую, и Днепропетровскую области. Где живут люди, которые по своему менталитету русские в большинстве своем. Которые тяготеют к России, которые хотело бы жить под властью Российской Федерации, быть составной частью Российской Федерации. Поэтому Новороссия — это всего лишь пока идея. Новороссии на сегодняшний день никакой не существует. Поэтому ее нельзя предать, сдать, распилить, еще что-то с ней сделать. Нет ни органов власти Новороссии, если не считать парламента, которому придан статус Ассамблеи, и который, в общем, фактически не собирается. Территории Новороссии тоже не существует. Существует две республики — Донецкая Народная Республика и Луганская Народная Республика. Эти республики — уже выстроившиеся, самостоятельные, серьезные, вполне себе, пусть и непризнанные, но вполне государственные образования. У этих государственных образований есть дееспособная власть, которая сейчас пытается не только воевать, но и налаживать мирную жизнь в республиках. Что эти республики представляют из себя с идеологической точки зрения? Они представляют из себя плацдарм. Плацдарм для создания Новороссии. Новороссия — это дело будущего, очень надеюсь, недалекого совсем будущего. Будущего, которое наступит, может быть, через несколько месяцев.

«СП»: — А как вы восприняли Минские соглашения?

— Для нас Минские соглашения являются постоянным камнем преткновения. В них, собственно, обвиняют власти Донецкой Народной Республики и Луганской Народной Республики. Обвиняют в том, что эти ужасные, предательские, Минские соглашения, которые не дали довести танки до Киева, создать Новороссию, водрузить знамя в Одессе, все такое прочее.

Но соглашения, которые заключены во время войны, когда нет решительной победы для одной из сторон, они никому не нравятся. Ни одной, ни другой стороне. С этой точки зрения, мне не нравятся Минские соглашения. Александру Захарченко, я вас уверяю, тоже не нравятся. Андрею Пургину безумно они не нравятся. Вообще соглашения, которые являются плодом компромисса и взаимных уступок, когда решительная победа не достигнута, когда никто, ни одна из сторон не подписала капитуляцию — они точно не нравятся.

Но это не значит, что эти соглашения не нужны, политически не актуальны. Да, они неприятны. Да, очень хотелось бы взять Мариуполь. И мне бы тоже очень хотелось с шашкой, на белом коне, скакать впереди наступления и размахивать флагом. Но, что поделаешь? Есть желание, а есть необходимость. И следовать в этом смысле надо, прежде всего, чувству долга, а не собственным желаниям.

«СП»: — Вы сейчас принимаете какое-то участие в жизни Донецка, Луганска?

— Да, как частное лицо. Есть люди, с которыми я познакомился и подружился в Донецке, которые до сих пор рассчитывают на меня. Честно говоря, для меня это даже некоторая проблема на сегодняшний день. Потому, что они рассчитывают на меня в значительно большей степени, чем у меня существуют возможности. Я могу помочь в основном советами. Но в каких-то критичных случаях я помогаю, если это нужно, своими собственными деньгами. У меня нет никаких благотворительных фондов. Как могу, так и помогаю. Сейчас я частное лицо, если хотите, эксперт по этой проблематике, в какой-то мере востребован. Естественно, до сих пор, у меня огромный поток ходоков, друзей, которые приезжают и со мной общаются, советуются. Уж чем-чем, а советом я им всегда готов помочь.

«СП»: — Что дальше будет с Донецкой и Луганской республиками в нынешних условиях? Возможно ли в нынешних условиях выстроить там работающую систему госуправления?

— Донбасс просто обязан выжить. Я же говорю — это плацдарм. С этого плацдарма Россия может или наступать, или может с этого плацдарма отступить. Если отступить, то будет очень плохо. Мы все, если мы русские патриоты, обязаны этому краю помогать всем, чем можем.

Что касается практики, то система власти там уже сейчас существует. И эта власть работает, обеспечить жизнеспособность республик она в состоянии. С помощью, естественно, России, с помощью русского народа. Но трудности действительно очень большие. С этими трудностями придется справляться, сейчас очень многое для этого делается. В том числе, и для того, чтобы наладить нормальное функционирование экономики. Чтобы предприятия работали, чтобы люди могли получать зарплату. Так, чтобы эти предприятия действительно могли бы вывозить в Россию свою продукцию, завозить продукцию из России. Вот ради этого сейчас прикладывается много усилий. В том числе, усилий специалистов. И зиму, несмотря на все сложности, Донбасс переживет. Тут, если хотите, возникает такое своеобразное соревнование: кто переживет зиму? Украина или Донецк? Надеюсь, что в этом соревновании выиграют две непризнанные республики: Донецкая и Луганская. Не без помощи России, но выиграют.

«СП»: — Выиграть соревнование — звучит цинично. И там и тут — люди…

— Политика — вещь довольно циничная, приходится подходить часто к вопросам о людях с точки зрения закона больших цифр. Политика и война, они, на самом деле, являются частями одного целого. Мы можем, конечно, произносить всякие пафосные речи, но это так было, так есть, и так будет пока, к сожалению. Но, несмотря на это, действительно, я знаю, что для экономики ДНР, делается очень многое, чтобы она нормально начала функционировать. Для этого, прежде всего, сейчас необходимо создание, собственной финансовой системы, чтобы могли вестись безналичные расчеты.

«СП»: — Как вам кажется, то, что произошло в Донбассе, это начало какого-то большого пути, в цепи больших исторических событий?

— Я действительно считаю, что события в Донбассе — колоссальной исторической важности. Причем, исторической не только для России, Украины, но вообще для всего мира. Это события, которые являются прецедентными по слому того, что называется «мировой порядок», «новый мировой порядок».

С крушением Советского Союза мир стал фактически однополярным. Сейчас на Донбассе формируется прецедент. Потому, что этот однополярный мир рушится. Фактически Россия себя вновь заявила как мощная геополитическая сила. Это не нравится Западу. Поэтому к Донбассу прикованы взгляды, усилия: финансовые, политические, организационные всех основных действующих в мире сил. В том числе и Соединенных Штатов Америки.

«СП»: — На ваш взгляд, в ближайшее время могут появиться новые плацдармы этого глобального противостояния России и Запада на просторах СНГ?

— Вообще-то могут. Но я считаю, что сейчас, прежде всего, основные усилия будут прикованы к разрешению ситуации именно в этой точке, в Донбассе. Сейчас, если угодно, мы находимся в режиме определенного затишья, передышки для обоих сторон. И я думаю, что весной опять возникнет какое-то противостояние. Будет ли оно экономическим, политическим только ли, или оно перейдет в форму военного противостояния — мне пока неизвестно. Но противостояние возобновится. Сейчас, если хотите, перекур. Время заняться экономикой. Я согласен с тем, что по Донецку стреляют. Я согласен с тем, что эпизодически возникают какие-то боестолкновения, я все это знаю. Но, тем не менее, сейчас относительный перекур. Время формировать ДНР собственные вооруженные силы. И, прежде всего, заботиться о жизни простых людей.

Фото: Александр Чиженок/ Коммерсантъ