«Франко-прусские войны» ЕС

Греческий кризис обострил не только проблемы Европейского союза, но и разногласия между двумя его лидерами — Германией и Францией. Специальный советник парижского Фонда стратегических исследований Франсуа Хайсбург в статье для The Financial Times предположил, что «роман» между Берлином и Парижем подходит к концу, и в будущем двум центрам Евросоюза будет все сложней договариваться между собой.

Хайсбург считает, что кризис в Греции подчеркнул различие в подходах немцев и французов к совместному европейскому будущему. Берлин своей жесткой позицией показал, что для него экономика превалирует над политикой. Для Парижа, который любой ценой хотел оставить Грецию в еврозоне, напротив, важнее стратегические цели. Хотя сейчас партнерам вроде бы удалось договориться, Хайсбург сомневается, что в случае повторения кризиса в Греции или другой стране Евросоюза, Франция и Германия смогут найти компромисс. Парижу придется либо согласиться на роль «второго номера», либо вступить в «безнадежную борьбу».

«Кулуарные перемены заключаются в том, что связь Берлина и Парижа больше не может черпать силы из совместного проекта европейской интеграции. Отношения стали прагматичными и, как результат, дни максимального сближения стран Евросоюза, возможно, подходят к концу», — пишет Франсуа Хайсбург.

Известный немецкий политолог Александр Рар в интервью EADaily предположил, что Евросоюз сейчас стоит перед судьбоносным выбором. Он может пойти по пути слияния с США в экономической и политической плоскостях, после чего Европа надолго станет «младшим партнером» Америки. Подписание соглашения о Трансатлантическом партнерстве станет важным шагом в этом направлении.

Альтернатива этому — возвращение к идее общеевропейского дома, то есть подзабытой концепции Европы от Лиссабона до Владивостока. Но на фоне нынешнего обострения отношений с Россией реализация второго сценария выглядит маловероятной. А разногласия между Францией и Германией, по мнению некоторых евроскептиков, вбивают клин и в «общеевропейский дом».

Впрочем, руководитель Центра европейских исследований Института мировой экономики Алексей Кузнецов считает, что противоречия между Берлином и Парижем не носят критический для Евросоюза характер.

— Если говорить о членах Евросоюза, то реальная пропасть по некоторым вопросам существует между странами-основательницами и Великобританией. Что касается тандема Франция-Германия, он был очень тесным только во времена, когда у власти находился Николя Саркози. Меркель и Саркози, стоя на довольно близких идеологических позициях, смогли взаимодействовать более тесно, чем их предшественники. Но это был короткий промежуток, и его нельзя назвать нормой для франко-германских отношений.

Франция и Германия — союзники и пытаются выстраивать Евросоюз вместе. Но по большинству вопросов у них всегда были несколько разные взгляды. Можно вспомнить старые истории, когда генерал де Голль не хотел ни вступления Великобритании в ЕС, ни отказа от хотя бы доли национального суверенитета. Или более свежие разногласия, когда Жак Ширак не желал передачи европейскому центральному банку полномочий и политики, которые были у немецкого Бундесбанка. Поэтому сейчас в позициях Берлина и Парижа действительно есть расхождения, но это, скорее, долгосрочная норма, чем кризис европейской интеграции.

«СП»: — То есть об отдалении стран Евросоюза друг от друга говорить не приходится?

— В какой-то мере это справедливо. Другой вопрос в том, как это трактовать. Для кого-то стакан наполовину пуст, а для кого-то — полон. Сейчас начались трудные времена. А, как это часто бывает в европейских сообществах, в такие периоды на первый план выходят какие-то положения национализма. Если будет найден выход из кризиса, станет возможным новое сближение.

Не думаю, что Евросоюзу грозит распад в кратко- или среднесрочной перспективе. У нас есть большое количество горе-экспертов, которые постоянно предрекают развал США, ЕС и иногда Китая. Да, сейчас в Евросоюзе усилились центробежные тенденции. Но в 70-е годы после тогдашнего мирового кризиса было все то же самое. В 1973 году в ЕС вступили Великобритания, Ирландия и Дания, и после этого лет восемь не было никакого позитива. Рухнул проект «валютной змеи» (механизм согласованной курсовой политики в отношении доллара, — прим. ред.), не получились другие вещи.

С другой стороны, в те же годы де-факто возникла общая региональная политика ЕС, которая превратилась в нынешнюю «политику сплочения». Тогда же начались прямые выборы в Европарламент. Поэтому если и наступит второй период евроскептицизма, он может оказаться временем, когда зародятся новые основы для еще большего сближения европейских стран.

Сложнее ситуация с европейскими странами и регионами с тенденциями к сепаратизму. Но в целом Евросоюз как институциональное образование, как первый и пока единственный транснациональный игрок в глобальном концерте держав — это надолго. Он никуда не исчезнет.

Ведущий научный сотрудник отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН, германист Александр Кокеев также считает, что Франция и Германия не откажутся от политической составляющей ЕС и углубления интеграции.

— С самого начала формирования Евросоюза роли у Франции и Германии разделялись. Германия очень долгое время была экономическим гигантом, но политическим карликом, если пользоваться формулировкой времен «холодной войны». Франция, как одна из победительниц во Второй мировой войне и ядерная держава, политическим карликом не была. Напротив, она считалась великой державой. Германию держали в узде и в рамках НАТО, и в рамках зародившегося Евросоюза. Франция же была бесспорным политическим лидером. Даже сама идея Европейского союза принадлежала Парижу.

Но годы спустя все сильно изменилось. Германия объединилась, «холодная война» закончилась. Франция, в отличие от Германии, блестящие экономические результаты не демонстрирует. Если говорить о ЕС, то всего 2−3 года назад во Франции намечался такой же банковский кризис, как сейчас в Греции. К счастью, на него вовремя обратили внимание, и французы подправили положение.

Поэтому сегодня французы с определенной завистью смотрят на экономические успехи Германии. А немцы больше не политические карлики. Они достаточно самостоятельны во внешней политике, по крайней мере, в том, что касается европейских дел. Германия стала безоговорочным, а если говорить практически, то и единственным лидером ЕС. Хотя в Берлине этого не хотят. Они выступают за то, чтобы совместно решать вопросы и находить компромиссы, и опираться в этом именно на франко-германский союз. Но здесь не все удается, и это показал греческий кризис.

«СП»: — А в чем именно были разногласия?

— Попытки Германии навязать Sparpolitik — политику жесткой экономии — в определенной степени разделялись всеми странами ЕС, в том числе Францией. Но Париж опасается политического усиления Берлина. Поэтому между сторонами и возникли разногласия по поводу того, что и как делать с Грецией.

Сейчас возобладала немецкая позиция — никаких долгов не списывать, ввести жесткую экономию и заставить греков что-то делать. Франция с этим как бы солидарна. Но когда в последние дни и МВФ, и целый ряд экспертов указали на то, что политика, навязанная Брюсселем, не выполнима, что и эти долги Греция, скорее всего, не отдаст, Франция снова попыталась выступить в роли политического лидера и заявила, что не согласна с немецким давлением. Так Париж обозначил свою политическую позицию.

Эти вещи происходили и будут происходить. Но я не согласен с тем, что в случае повторения греческого кризиса, у Франции и Германии мало шансов на компромисс. Сложная ситуация в Евросоюзе, напротив, толкает Париж и Брюссель к тому, чтобы находить совместные решения. Это удавалось Меркель и Саркози, а также Меркель и Олланду, хотя все писали, что канцлер не сможет договориться с социалистом. И в дальнейшем эти решения тоже будут. Хотя политические взбрыкивания со стороны Франции, как и попытки Германии навязать свои взгляды экономической силой, конечно, возможны.

Два-три года назад многие говорили, что Европе вообще не удастся преодолеть финансовый кризис. Но она его, в общем, преодолела. Таких проблем, как у Греции, нет сегодня ни у Италии, ни у Испании, ни у Ирландии, а они были. И даже если с Грецией придется расстаться, то евро, вероятно, не пошатнется, да и цепной реакции ожидать не стоит. Хотя проблема серьезная, и европейцы пытаются ее решить.

«СП»: — Вы не согласны с экспертами, которые видят и в франко-германских разногласиях, и в греческом кризисе «начало конца» Евросоюза?

— Наши эксперты десятилетиями говорят, что доллар «накрывается» и что он больше не мировая валюта. Хотя сами в тот же день бегут в банки и покупают этот самый доллар, чтобы иметь валюту, которая будет твердой, пока живы их дети, не говоря уже о них самих. То же самое и с распадом Евросоюза. Некоторые большие российские политологи прогнозируют распад Европейского Союза последние лет 15. Но пока что большого краха как-то не наблюдается.

«СП»: — А если говорить не о крахе, а об отказе от политической составляющей объединения и возврате только к экономике?

— Конечно, такая вероятность есть. И не так уж не правы эксперты, которые прогнозируют, что Евросоюзу не удастся быстро справиться с экономическими трудностями, и что они будут нарастать. Когда каждый тянет одеяло на себя, как сегодня греки, которые добиваются списания долгов, такая опасность существует. Но именно попытки ставить не на экономику, а на формирование политического союза, то есть на введение общих для всех обязательных норм, а в перспективе и общих органов (единого правительства, единого министра иностранных дел), могли бы стать выходом. И это не снимается с повестки дня. Хотя путь к этому политическому единству стал дольше.

Европейцы слишком поторопились напринимать новых членов. Они стали расширяться вместо того, чтобы углублять связи внутри союза. Сейчас им сложно не только с Грецией, но и с Болгарией, и Румынией. С другой стороны, говорили ведь, что будет очень сложно и с Польшей. А с ней никаких сложностей не было, она никому не должна, активна политически. То же и с Чехией. Трудно давать прогнозы в сторону распада или, напротив, преодоления проблем.

Я склоняюсь к тому, что европейцы все же будут двигаться дальше. Может быть, не семимильными шагами, может быть, через кризисы. Трудности неминуемы, и нынешнюю фазу они быстро не преодолеют. Есть разногласия, не исключены вспышки типа греческой. Испанцы и португальцы не сняты с повестки дня.

Но говорить о том, что Евросоюз снова превратится чисто в экономическое объединение, мне не представляется возможным. Потому, что слишком долгий и далекий путь был пройден на пути к политическому союзу. Застопорился этот процесс? Да. Может быть, на годы или десятилетия. Но все равно больше вероятности, что к этой цели будут медленно и трудно приближаться, а не удалятся.