Хуже, чем холодная война

12 октября генсек ОБСЕ Ламберто Заньер принял участие в заседании Постоянного совета ОДКБ по вопросам обеспечения безопасности в Евразии в Москве. Заньер обсудил со своими коллегами широкий круг вопросов от украинского урегулирования до проблемы Нагорного Карабаха и президентских выборов в Белоруссии. Кроме того, Заньер провел двустороннюю встречу с министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым, на которой дипломаты обсудили не только Украину, но и дальнейшую судьбу самой Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Вопрос реформирования ОБСЕ уже давно поднимается Россией, которая предлагает усилить роль организации в обеспечении европейской безопасности. Украинский кризис продемонстрировал, что ОБСЕ может выполнять более важные функции, чем наблюдение за выборами или мониторинг прав человека. В то же время, эта ситуация вывела на первый план противоречия внутри самой организации, которые не позволяют ей эффективно работать.

На пресс-конференции Заньер признал, что таких политических разногласий между странами-членами ОБСЕ не было с самого окончания холодной войны. «С политической точки зрения мы видим значительный раскол в политическом контексте в рамках нашей организации. Эти расколы значительны. Мы их не видели со времен холодной войны», — заявил итальянский дипломат.

Он также признал, что новые вызовы вроде роста радикализма, террористической угрозы и миграции стали серьезной проблемой для ОБСЕ. Но, похоже, вместо того, чтобы эффективно решать эти проблемы, западные страны больше заняты конфронтацией с Россией. Такая ситуация несет угрозы не только для европейской, но и для мировой безопасности.

Кто виноват в том, что ОБСЕ вернулась во времена холодной войны и возможно ли конструктивное сотрудничество между Россией и европейскими странами?

—  Во время холодной войны ОБСЕ была площадкой для обмена мнениями и поиска компромиссных решений между Востоком и Западом, — говорит заведующий кафедрой международных отношений Дипломатической академии МИД РФ Борис Шмелев. — Между ними был принципиальный раскол, который удалось преодолеть только к концу 80-х годов. Потом СССР распался, и ОБСЕ потеряла свое значение, как площадка переговоров между двумя антагонистическими блоками.

Организация сосредоточилась на урегулировании конфликтов в постсоциалистическом мире. Например, пыталась найти свое место в решении балканского кризиса, хотя значительную роль не сыграла. ОБСЕ занималась и урегулированием конфликтов на постсоветском пространстве — в Нагорном Карабахе, во внутригрузинском конфликте, связанном с Южной Осетией и Абхазией, в Приднестровском конфликте.

Уже в этот период выявились существенные расхождения между Россией и другими странами-членами ОБСЕ. Сейчас ситуация существенно ухудшилась и обострилась. Мы видим глубокий раскол в ОБСЕ, который отражает реальную политическую ситуацию в Европе. В первую очередь, это конфликт между Россией и европейскими странами, связанный с украинским кризисом. Подходы сторон принципиально различаются. По существу, ОБСЕ работает в условиях новой холодной войны в Европе. Преодоление раскола связано с преодолением конфронтации между Россией и западными странами. А этот вопрос увязывается с путями урегулирования украинского кризиса.

«СП»: — То есть, проблема кризиса ОБСЕ только в отношениях России и Запада?

— Не только, есть и другие проблема. Например, в последнее время обострились отношения между ОБСЕ и Азербайджаном. Критика со стороны ОБСЕ внутренней политики Алиева, нарушения прав человека, принципов проведения выборов встречает со стороны Баку резкую отповедь. Это тоже накладывает отпечаток на деятельность ОБСЕ и требует поисков ответов.

Не сказал бы, что ОБСЕ переживает кризис, но очевидно, что для того, чтобы она была более дееспособной структурой, важным институтом для обеспечения европейской безопасности, она должна модернизироваться и соответствовать новым реалиями.

«СП»: — А каким образом она может трансформироваться?

— Министр иностранных дел Сергей Лавров подробно рассказал о видении России места ОБСЕ в обеспечении европейской безопасности. Во-первых, это принятие устава организации, которого до сих пор нет. Во-вторых, на основании устава могут быть организованы новые подразделения и структуры в рамках ОБСЕ с соответствующими полномочиями.

Речь о том, чтобы на территории стран-членов сама организация могла организовывать миротворческие акции. Для этого необходимо создать военные структуры в рамках ОБСЕ, чтобы можно было решать вопросы по предотвращению конфликтов, поддержанию или даже по принуждению к миру. Это не значит, что ОБСЕ должна дублировать Совбез ООН, но на своей территории в рамках санкционированных полномочий она могла бы действовать гораздо более эффективно.

Сегодня роль ОБСЕ размыта и существенного значения в обеспечении европейской безопасности не несет. Возможно, стоит создать своеобразный европейский совбез. Но для этого нужно найти консенсус во взаимоотношениях с Россией, договориться с ней, найти баланс интересов. В общем, отказаться от санкций и давления на РФ и начать искать пути для трансформации ОБСЕ.

«СП»: — Возможно ли это?

— За 40 лет Европа принципиальным образом изменилась, методы и задачи ОБСЕ устарели. Время диктует необходимость реформации ОБСЕ, и этот процесс не только назрел, но и перезрел. Может быть, пришло время воплотить старую задумку России и превратить ОБСЕ в центральный элемент обеспечения европейской безопасности.

Сегодня эти вопросы на европейском пространстве решают НАТО и ЕС. Но эти структуры не включают в себя Россию и многие постсоветские государства. Более того, попытки Запада создать систему безопасности только путем расширения НАТО встречают со стороны России жесткое сопротивление. Европе нужно проявить гибкость и попытаться создать общую систему безопасности. В рамках того же ОБСЕ можно наладить контакт между НАТО и ОДКБ, между ЕС и ЕЭС. Непонятно, почему Запад так жестко упирается и даже слышать ни о чем подобном не хочет. Это ошибочная политика. В рамках ОБСЕ можно было бы решить эту проблему. Такой широкий подход к вопросам безопасности подарил бы этой организации второе дыхание.

— Раскол в ОБСЕ возник не сегодня и не вчера, — убежден ведущий научный сотрудник Института общественных наук ФГУ РАНХиГС Сергей Беспалов. — Сегодня ведутся дискуссии о реформировании Совета безопасности ООН, где у пяти постоянных членов есть право вето, которое часто делает невозможным принятие каких-то решений. Что же говорить об ОБСЕ, организации, в которой 57 членов, и каждый из них имеет право наложить вето на политические решения?

С одной стороны, такие правила игры были созданы в свое время как раз для того, чтобы не допускать раскола и попыток одной группы стран навязывать свою волю остальным. Но с другой, очевидно, что с таким механизмом принятия решений рассчитывать на высокую эффективность организации не приходится.

«СП»: — В чем корень нынешнего раскола ОБСЕ? Только в ситуации вокруг Украины?

— Я бы так не сказал. Изначально, когда в 1975 году подписывался знаменитый Хельсинский акт и создавалась СБСЕ, было заложено три «корзины», то есть три направления деятельности этой структуры. Это военно-политическое, экономическое и гуманитарное направления. Россия и некоторые ее союзники всегда выступали за то, чтобы эти три корзины оставались равнозначны. Это вполне понятно, ведь для России ОБСЕ — единственная общеевропейская организация, в которой она представлена и могла бы институционально влиять на европейские дела.

Но после окончания холодной войны на Западе сложилось представление, что военными вопросами в Европе должно заниматься НАТО, экономическими — Европейский союз, а для ОБСЕ пускай остается только третья гуманитарная корзина. Причем эта деятельность преимущественно направлена на страны Восточной Европы, которые претендуют на вступление в НАТО или ЕС. А даже если не претендуют, их все равно нужно «цивилизовать» и приобщать к «европейским ценностям».

Россию такой подход не устраивал. Поэтому принципиальные разногласия по поводу роли ОБСЕ между Россией и большей частью западных государств сформировались еще в 90-е годы, а сейчас стали более очевидны. Весьма характерный признак давних противоречий — то, что саммиты ОБСЕ стали проводиться крайне редко. Последний состоялся в Астане еще в 2010, а до этого они не проводились более 10 лет. Странно, что генсек ОБСЕ заговорил о кризисе только сейчас.

«СП»: — Насколько сейчас эффективна ОБСЕ в том, что делает?

— Даже если говорить о направлениях, которыми эта организация занимается — мониторинг за правами человека, проведением выборов и так далее — получается, что в наблюдательных миссиях представлены одни и те же страны. Это США, Канада, группа западноевропейских стран. Во многом это связано с тем, что в ОБСЕ своеобразный финансовый механизм. Бюджет организации достаточно скромен, поэтому страны, которые желают поучаствовать в той или иной миссии за счет собственных средств направляют туда своих представителей.

Понятно, у кого сегодня большего всего денег и кто в большей степени склонен продвигать свои интересы с помощью ОБСЕ. Это все та же группа западных стран. Поэтому наблюдательные миссии ОБСЕ носили и носят достаточно однобокий характер. Знаменитое Бюро по демократическим институтам и правам человека давно превратилась в небеспристрастную структуру.

При этом, на уровне не политической, а технической деятельности ОБСЕ, очень многое зависит от фигуры действующего председателя. Страна-председатель меняется каждый год, и ее министр иностранных дел во многом направляет деятельность организации. Благодаря тому, что в этом году председателем ОБСЕ оказалась Сербия, страна, достаточно близкая к России, организация проявила себя достаточно эффективно в ходе мониторинга за соблюдением Минских соглашений на Украине.

По большому счету, деятельность ОБСЕ на Украине — едва ли не главный успех этой организации. Хотя претензии есть у всех сторон, они в целом не выступают против деятельности ОБСЕ. Во многом благодаря участию представителей организации в работе контактных групп удается добиться какого-то прогресса. Так что успехи тоже можно найти, хоть они и редки.

«СП»: — Есть ли шанс, что будут реализованы предложения России по реформированию организации?

— Рассчитывать на принципиальные изменения функций ОБСЕ не приходится. Тут генсек прав, когда сравнивает ситуацию с холодной войной. Вот только во время холодной войны два лагеря все-таки с некоторым уважением относились друг у другу. Хельсинский процесс изначально был построен на том, что без взаимного уважения и соблюдения правил игры, человечество окажется на грани катастрофы. Каждая из сторон признавал другую равноправным партнером по диалогу.

Сейчас у стран Запада в отношении России такого подхода не наблюдается. Нет даже готовности выслушивать Москву и принимать во внимание ее интересы. Зато есть стремление представить изгоем и отщепенцем, выпадающим из общеевропейского консенсуса. При таком подходе, который пытаются протолкнуть и через деятельность ОБСЕ, говорить об оптимистических перспективах организации сложно.