Толпы беженцев уже на пороге России

Позавчера все новостные ленты опубликовали обращение представителей Международного чрезвычайного детского фонда ЮНИСЕФ к Великобритании, в котором правозащитники призвали Туманный Альбион принять в преддверии зимы более активное участие в судьбе беженцев. В обращении в частности особое внимание уделено недопущению насилию над детьми.

Не терять «общего подхода»

В тот же день канцлер Германии Ангела Меркель в очередной раз призвала все европейские страны уделить пристальное внимание решению вопроса распределения беженцев по Старому Свету и «не терять „общего подхода“ в решении миграционного кризиса». Да, проблема для Германии более, чем актуальная, ведь главной целью большинства беженцев, как мы знаем, изначально было попасть в Германию с ее высоким уровнем социальной защиты и хорошими пособиями для вновь прибывших.

Так что риторика более или менее привычная за последние два месяца. Удивляет другое: в то самое время, как Меркель рассуждает о том, что Германия готова принять еще несколько десятков или даже сотен тысяч беженцев, количество пропускных пунктов на границе с Австрией сократилось до пяти. Однако, для чего Европе такое количество мигрантов? Существует расхожее мнение о том, что это всего лишь дешевая рабочая сила. Так ли это и действительно ли они представляют с этой точки зрения хоть какой-то интерес для Европы?

— Думаю, что беженцы и, в первую очередь, их дети с экономической точки зрения Европе, безусловно, выгодны, — считает заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений им. Е. М. Примакова РАН Евгений Гонтмахер. — Ведь это в основном молодые и среднего возраста люди, к тому же с детьми, которые, в свою очередь, тоже являются потенциальной рабочей силой. Кроме того, значительная часть беженцев (в основном сирийцев) имеют неплохое образование — даже по европейским меркам. Но существуют противоречия между экономически объективным интересом Европы, где во многих странах идет депопуляция населения и существует проблема с наполнением рынка труда, и, с другой стороны, — вопросами, связанными с традиционными установками, культурой и религией мигрантов. А также привычным представлением европейцев о том, что они хотели бы видеть у себя не так много мигрантов, которые, к тому же, должны быть незаметны с точки зрения своего социального поведения. В этом смысле Европа, конечно, стоит перед определенными проблемами. Особенно это касается таких государств, как Германия, Великобритания, Франция — то есть тех самых крупнейших стран, куда направляется основной поток мигрантов.

«СП»: — Но в Европу устремляются не только беженцы из Сирии, но и люди из тех стран ближневосточного региона, в которых молодежь (в том числе, как это ни грустно, и дети) умеет только воевать.

— В Европу попадают и те, и другие. Точных данных и оценок нет, но в том потоке последних месяцев, который мы наблюдаем, преимущественно все-таки больше сирийцев. И большинство среди беженцев — это люди, которые имеют профессии и готовы работать. Да, наверное, есть среди мигрантов и некоторая часть тех, кто, действительно, умеет только воевать. Но при точной и профессиональной политике интеграции и адаптации какая-то часть из них вполне может жить нормальной мирной жизнью, работать. Вопрос только в профессионализме профильных структур, занимающихся в европейских странах вопросами беженцев: миграционных агентств, органов по труду, других специальных служб. Хотя есть, наверное, и часть людей, которая потенциально представляет угрозу с точки зрения безопасности.

«СП»: — Вы упомянули о профессиональной политике интеграции и адаптации беженцев. Но, насколько видно из высказываний той же Ангелы Меркель, этой политики просто не существует. А есть желание «распихать» беженцев по европейским странам и еще имеет место некая растерянность.

— Слово «растерянность» я бы здесь не стал применять. Потому что Европа просто пытается приспособиться к этому потоку беженцев: кто же знал еще год назад, что такое количество людей двинутся в сторону Старого Света. Между прочим, России это тоже потенциально угрожает: если в Афганистане будет обостряться ситуация, связанная с тем же самым Талибаном, то я не исключаю потока беженцев оттуда в Центральную Азию, а из нее — к нам в Россию — особенно, если в этих постсоветских странах усилится радикальная исламистская активность, что вполне вероятно. А если учесть то, что у нас с Казахстаном граница практически открыта, то мы тоже можем получить головную боль, подобную европейской.

«СП»: — Как же европейские политики и чиновники собираются решать проблему с беженцами?

— Там, действительно, сложилась ситуация, с которой они пока справиться до конца не могут — это верно. Но, судя по тому, что в самом Евросоюзе ведутся активные переговоры на эту тему, а также — между ЕС и Турцией, где, по некоторым данным, скопилось два миллиона беженцев из Сирии, то проблему эту они, по крайней мере, как-то пытаются решить. Кстати, о «растерянности» — она предполагает хаос, когда ничего не предпринимается и ситуация пущена на самотек. А такого хаоса я не вижу: да проблема пока не решена, она существует, но я думаю, что она будет решаться — не исключено даже, что происходить это будет довольно длительное время. Но особой трагедии для Европы я в этом не вижу.

«СП»: — Еврокомиссия уже признала нынешний миграционный кризис крупнейшим со времен Второй Мировой войны. Чем же он вызван?

— Причин несколько. Конечно, спусковым крючком стал конфликт в Сирии, где идет гражданская война.

«СП»: — Но она идет там уже четыре года…

— Здесь сложилась ситуация, при которой количество постепенно перешло в качество. Первое время беженцы из Сирии шли в соседние страны: в Иорданию и особенно в Турцию. Но оказалось, что два миллиона беженцев, которые там скопились, — это только начало: если бы только эти два миллиона хотели убежать из Сирии, то на этом проблема для Европы, наверное, была бы решена. Однако, беженцев оказалось намного больше. И ситуация сложилась таким образом, что Турция уже не способна была принимать такое количество бежавших от гражданской войны.

К тому же, кроме сирийцев к этому потоку в Европу присоединяются беженцы из Афганистана, Северной Африки (например, из Ливии, где тоже продолжается гражданская война) и даже из стран, расположенных южнее Сахары. Причем, люди из этих регионов и до того пытались попасть в Европу, но не в таких количествах: существовали естественные препятствия, например, в виде Средиземного моря. Все мы помним, что уже несколько лет из той же Ливии и других африканских стран в Италию отплывали (и сейчас отплывают) лодки с беженцами. Но сейчас люди могут пешком добраться из Сирии в Турцию, присоединившись к усилившемуся сирийскому потоку, который образовался из-за переполненности турецкого «резервуара».

Кроме того, положение дел обострило еще и относительно недавнее появление запрещенной в России ИГИЛ * — радикальной и жесточайшей террористической организации, воюющей, прежде всего, против мусульман, которые, с ее точки зрения, не придерживаются традиционных исламских ценностей.

Все эти факторы и привели ситуацию на новый качественный уровень. И спровоцировали «выплескивание забродившего теста из кастрюли». Причем, подогрело этот выплеск еще и то, что теперь совсем не обязательно плыть через Средиземное море на лодках: все эти беженцы, присоединившиеся к сирийцам поняли, что есть относительно простой и безопасный способ попасть в Северную Европу — из Турции через Балканы. Так что теперь они в Старом Свете — и эту проблему, как я уже говорил, еще только предстоит решать. Но, надеюсь, европейцы с ней справятся.

---

* Движение «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.