Россия и Кипр: партнёрство под давлением

Вот уже год Россия борется с террористами в Сирии и пытается организовать процесс политического примирения в стране. Роль России на Ближнем Востоке кардинально изменилась — она перестала быть сторонним наблюдателем и вернулась в этот регион мира в качестве одного из ведущих игроков. Но будучи вовлечённой в военное противостояние на сирийской земле, наша страна нуждается в расширении круга региональных партнёров и доброжелателей, в появлении там новых опорных точек для российской политики и военной стратегии. В этом смысле интерес представляет Кипр, занимающий выгодное положение и имеющий репутацию дружественной России страны. Как у нас складываются отношения с этой островной республикой, и как мы можем их использовать в российских интересах?

Не русский авианосец у сирийских берегов

Стратегическое значение Кипра в Восточном Средиземноморье становится очевидным при одном только взгляде на карту. Остров расположен на стыке Европы и Азии, Запада и Востока, христианства и ислама. Там переплетаются и сталкиваются интересы множества разнокалиберных субъектов — Турции, Греции, Великобритании, Евросоюза, США, НАТО, России и Израиля. В результате Кипр превращается в арену взаимодействия и противостояния ведущих мировых и региональных держав, межгосударственных объединений и транснациональных корпораций. В более узком военном плане остров предстаёт как стационарный авианосец у берегов Леванта. Пока на этом «авианосце» реет британский флаг.

Что касается России, на повестку обсуждения с Кипром периодически выходит вопрос использования военной инфраструктуры острова нашими вооружёнными силами в рамках антитеррористической операции в Сирии. Как правило, эта тема поднимается в информационном поле в преддверии встреч президентов или глав внешнеполитических ведомств России и Кипра.

Много шума на Западе вызвало обновлённое соглашение двух стран о военном сотрудничестве, подписанное в феврале минувшего года в ходе визита президента средиземноморской республики Никоса Анастасиадиса в Россию. «В обновлённом соглашении зафиксировано право российских военных кораблей посещать кипрские порты, — пояснил Анастасиадис. — Это право предусматривает заходы в порты с гуманитарными целями — для снабжения и заправки кораблей, а также в целях спасения жизней и эвакуации российских граждан из соседних стран».

В Никосии попытались успокоить европейских союзничков, которым везде мерещится «российская угроза». Ещё до заключения военного договора с Россией глава МИД Кипра Иоаннис Касулидис уточнил, что он касается лишь кратковременного использования нескольких портов и аэродромов, необходимых для эвакуации россиян в случае возникновения чрезвычайной ситуации на Ближнем Востоке. По словам министра, о размещении российских военных баз на острове речи не идёт.

Но в Брюсселе и Вашингтоне закатили истерику, объявив данное соглашение началом превращения Кипра в плацдарм России против НАТО и ЕС. Паническая реакция Запада на заключение российско-кипрского военного договора была несуразной, особенно если учесть, что Великобритания имеет на острове две крупные военные базы (Акротири и Декелия), а 40-тысячный турецкий воинский контингент полвека незаконно оккупирует его северную часть. К тому же у Кипра действуют аналогичные военно-гуманитарные соглашения и с другими государствами, например, с Францией и Германией. В конце концов, Никосия и Москва не заключили принципиально новый документ, а лишь продлили и обновили ранее подписанный договор. Причём основное внимание в этом договоре посвящено поставкам на остров запчастей и техническому обслуживанию ранее закупленной российской военной техники.

Таким образом, все попытки изобразить российско-кипрский пакт как основу для перехода острова под военный контроль Москвы выглядят примитивной и несостоятельной страшилкой.

Россия просто нуждается в дополнительных пунктах материально-технического обеспечения (ПМТО) своих боевых кораблей, несущих вахту в Средиземном море, особенно у неспокойных сирийских берегов. В этой связи рассматривался вопрос об использовании кипрского порта Лимасол, куда в последние годы неоднократно заходили российские военные корабли для пополнения запасов продовольствия и отдыха экипажей.

Помимо морских портов, не первый год ведутся разговоры о предоставлении России в аренду кипрской авиабазы имени Андреаса Папандреу. По оценкам военных экспертов, появление на Кипре российских военно-воздушных сил, особенно дальних ракетоносцев-бомбардировщиков Ту-22М3 и истребителей Су-35С, способно радикально изменить соотношение сил в Средиземноморье в пользу России.

Стратегическую выгоду базирования военных самолётов на острове Афродиты наглядно демонстрируют британцы. Именно с кипрских баз их авиация атаковала итальянско-германские войсковые конвои в Северной Африке во время Второй Мировой войны, а сейчас королевские ВВС оттуда вылетают на бомбардировки позиций ИГИЛ* в Ираке. Размещение авиационных сил на аэродромах Кипра позволяет держать под прицелом всё Восточное Средиземноморье и Ближний Восток.

С точки зрения военной стратегии, России было бы удобно использовать остров как трамплин для подскока к Сирии. Например, российские бомбардировщики могли совершать на аэродромах Кипра промежуточные посадки до и после выполнения боевых заданий. Позволив нашим вооружённым силам использовать кипрские военные объекты в сирийской операции, Никосия внесла бы вклад и в собственную безопасность. Ведь Россия в САР уничтожают общих врагов, в том числе и врагов Кипра.

Кроме того, предоставление военных привилегий для России дало бы Кипру прямые доходы в виде платы за пользование инфраструктурой и перспективу «стимулирующих» кредитов на выгодных условиях.

Однако решение о доступе России к кипрским военным объектам принимаются не в Никосии, а в Брюсселе, Лондоне и Вашингтоне. Поэтому рассчитывать на появление полноценных военных баз России в островной республике не приходится — как по причине политической несамостоятельности Кипра, так и в силу отсутствия должной заинтересованности у Москвы. Так, 20 сентября 2016 года глава Кипра Никос Анастасиадис по итогам переговоров с министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым сообщил, что российская сторона не обращалась по поводу использования военно-воздушной базы на острове.

Вероятно, бессрочное размещение российской авиационной группы ВВС на сирийской авиабазе «Хмеймим» снимает потребность в «аэродроме подскока», в качестве которого ранее мог рассматриваться Кипр. А с учётом планов Москвы по размещению полноценной военно-морской базы в Тартусе можно прогнозировать ослабление или даже утрату геостратегического интереса России к островной республике.

Россия поможет склеить остров

Благоприятной предпосылкой для развития российско-кипрских связей служит чёткая и последовательная позиция Москвы по разрешению кипрского кризиса. Она выступает в поддержку воссоединения острова на основе договорённостей двух национальных общин и резолюций Совета безопасности ООН. Это предполагает превращение разделённой страны в двухзонную федерацию с представительством в органах власти обеих общин — греко-киприотской и турко-киприотской. По мнению России, проблему Кипра нужно решать без установления искусственных сроков и давления извне.

В ходе визита в Москву в феврале прошлого года президент Кипра заявил, что Россия может сыграть определяющую роль в урегулировании конфликта на острове. Тем самым Никосия дала понять, что в рамках возобновившегося межкипрского диалога о воссоединении государства рассчитывает на поддержку своей переговорной позиции со стороны России как постоянного члена Совбеза ООН. В свою очередь, Москва не давала Кипру поводов усомниться в получении такой поддержки.

В этой связи стоит напомнить, как ещё в апреле 2004 года Россия впервые за 10 лет применила право вето в Совете безопасности ООН, заблокировав резолюцию Великобритании и США о реализации плана Кофи Аннана по объединению острова, против которого выступала Республика Кипр. А буквально несколько недель назад Сергей Лавров в ходе встречи с председателем кипрской левой партии «АКЭЛ» Андреасом Киприану пообещал, что Россия сделает всё возможное для продвижения в решении кипрской проблемы.

Естественно, Россия не признаёт и не поддерживает никаких официальных контактов с «Турецкой Республикой Северного Кипра» (ТРСК), провозглашённой на оккупированной турецкими войсками части острова и признанной лишь Анкарой. В то же время западный мир, декларирующий солидарность с Никосией в вопросе территориальной целостности Кипра, даже здесь придерживается «двойных стандартов». Великобритания, Германия, США и ряд других государств открыли консульские службы в «Турецкой Республике Северного Кипра» и признают загранпаспорта этого незаконного этнополитического образования, сама ТРСК также имеет представительства в Вашингтоне, Лондоне, Риме и арабских странах-сателлитах Америки.

Более 40 лет турецкие войска оккупируют треть территории Кипра, и власти Турции считают это нормальным. В 2014 году Европейский суд по правам человека вынес решение, обязывающее Турцию выплатить 90 млн евро компенсаций грекам-киприотам, потерявшим родственников и пострадавшим в ходе турецкой военной интервенции. Но в Анкаре наотрез отказались платить компенсации, а тогдашний глава турецкого МИД Ахмет Давутоглу высокомерно заявил, что решение ЕСПЧ необязательное и не имеет ценности для Турции.

Проклинаем санкции, но не в силах отменить

Для России Кипр важен как партнёр и доброжелатель в лоне Евросоюза. В меру сил и возможностей киприоты подтачивают основы деструктивной брюссельской политики сдерживания и провоцирования Москвы. В то же время Кипр не является государством, вольным принимать решения в области внешней политики и безопасности без оглядки на могущественных евроатлантических покровителей. А значит, ожидать от него каких-то серьёзных и смелых шагов навстречу Москве не приходится. Не потому, что на Кипре этого не хотят, а потому, что им это не позволят сделать «старшие братья» в Брюсселе, Берлине, Лондоне и Вашингтоне.

Тем не менее, смелым и болезненным ударом по политике международной изоляции России стал прошлогодний визит президента средиземноморской республики Анастасиадиса в Москву. Поездка главы Кипра вызвала большое недовольство в Госдепартаменте США, на что официальный представитель МИД РФ Александр Лукашевич ответил: «Мы будем развивать этот диалог с Кипром так, как считаем нужным. А кому это не нравится — пусть остаются при своём мнении. Караван пойдёт дальше». Что ж, Россия может себе позволить «вести караван» без оглядки на «лай американской собаки». Кипр находится в другом положении.

В силу зависимости от евроатлантических центров принятия решений, он вынужден вопреки своим финансово-экономическим интересам поддерживать решения ЕС о санкциях против России. Тем не менее, из уст кипрской власти звучит резкая критика европейской политики санкций и громкие призывы их отменить. Соответствующие заявления неоднократно делал президент Кипра, эту позицию неустанно повторяет внешнеполитическое ведомство республики и её посольство в России.

Мощным сигналом с острова Афродиты стала принятая 7 июля резолюция кипрского парламента с призывом отменить антироссийские санкции. В своём воззвании депутаты обратились к правительству Кипра с просьбой начать в рамках Европейского совета работу по снятию санкций с России. Показательно, что ни один парламентарий не выступил против принятия документа (33 поддержали, 17 воздержались). И хоть для правительства республики парламентская резолюция имеет лишь рекомендательный характер, в Москве позитивно восприняли эту новость из Никосии.

Понятно, что за этим не последуют решительные действия Кипра, такие как наложение вето на решения Евросоюза о продлении или расширении санкций против России. Но Москва осознаёт, что поле для политического манёвра у кипрского руководства очень ограниченное, а давление на него оказывают мощное. Поэтому к позиции Никосии в вопросе антироссийских санкций Москва относится с пониманием. Большего она от Кипра и не ждёт. В России исходят из того, что само по себе публичное несогласие Кипра с обоюдоострой санкционной политикой Брюсселя представляет собой ценность.

Импульсы из Кипра наглядно показывают стремление островной республики к восстановлению взаимовыгодных экономических связей с Россией и подтверждают иллюзорность европейского единства в подходе к взаимоотношениям с нашей страной. Вместе с тем, кипрскому руководству будет чрезвычайно трудно лавировать между Россией и Западом, сохраняя хорошие отношения с каждой из противоборствующих сторон.

Торговля, инвестиции, туризм

Санкции Евросоюза и ответное продовольственное эмбарго Москвы уже привели к падению российско-кипрского товарооборота. В 2014 году он составлял 650,7 млн. долларов, сократившись на 66,8% по сравнению с 2013 годом, а в 2015-м товарооборот насчитывал лишь 274,9 млн. долларов, то есть уменьшился ещё на 58%. Во многом этот спад объясняется преобладанием в российском импорте из Кипра продуктов питания (цитрусовые, соки, вина, консервы).

Что касается российского экспорта, основную его долю составляет нефть и другие энергоносители. Российские нефтяные компании занимают существенный сегмент кипрского энергетического рынка. Одна только компания Lukoil Cyprus Ltd владеет 30 автозаправочными станциями и контролирует 10% рынка нефтепродуктов Кипра, являясь одним из крупнейших инвесторов в экономику страны.

В конце сентября посол Кипра Георгиос Касулидис заявил, что Никосия заинтересована в участии России в разработке и эксплуатации нефтегазовых месторождений в исключительной экономической зоне острова. «Это было бы полезно для поддержания баланса в регионе», — пояснил дипломат. Не значит ли это, задаются вопросом аналитики, что Кипр собирается использовать Россию как противовес Турции и аргумент в шельфовых спорах с ней? Как бы то ни было, российским нефтегазовым компаниям стоит трижды подумать, стоит ли ввязываться в кипрские шельфовые проекты пока остров остаётся разделённым.

Пожалуй, самый толстый пласт российско-кипрского экономического сотрудничества образует финансовая сфера. Россия является главным иностранным инвестором на Кипре. Её вложения достигают 80% всех зарубежных инвестиций в кипрскую экономику и превосходят 33 млрд долларов. В свою очередь, островная республика входит в пятёрку основных инвесторов в Россию с объёмом вложений 65 млрд долл., хотя в основном это ранее выведенные из нашей страны и «отмытые» в кипрских офшорах деньги.

Сегодня Россия помогает Кипру преодолевать последствия финансового кризиса. Она реструктурировала выделенный ему в 2011-м стабилизационный кредит на сумму 2,5 млрд евро, а российский банк «ВТБ Капитал» разместил кипрские еврооблигации на сумму 750 миллионов евро.

В свою очередь, власти Кипра пообещали создать выгодные условия для возвращения российских вкладчиков, пострадавших от банковского кризиса на острове. Но маловероятно, что они захотят вернуться после того, как доверие к финансовой системе страны было подорвано. К тому же в определённом смысле события на Кипре сыграли на руку России, поскольку среди крупных отечественных бизнесменов резко поубавилось число желающих выводить денежные капиталы в зарубежные офшоры.

Для Кипра жизненно важной является туристическая отрасль, дающая республике около 12% ВВП. По количеству иностранных туристов на Кипре россияне занимают уверенное второе место после британцев. В 2015-м остров посетило полмиллиона наших сограждан, а по итогам нынешнего года возможен рост российского турпотока с учётом действовавшего большую часть года запрета на продажу туристических путёвок и прекращения чартерного авиасообщения с Турцией и Египтом.

В Никосии очень заинтересованы в увеличении числа отдыхающих из России и намерены с этой целью продвигать вопрос отмены виз между РФ и ЕС во всех институтах Евросоюза. Ну а пока Кипр нашёл обходной путь — он единственный из государств-членов Евросоюза ввёл для россиян процедуру быстрого и бесплатного оформления туристических виз через Интернет (про-виза).

Не экономикой единой

Сотрудничество России с Кипром измеряется не только объёмом товарооборота и взаимными инвестициями. Существует также нематериальное измерение двусторонних связей.

Например, Кипр может стать России союзником в борьбе за сохранение памяти о Второй Мировой войне и против пересмотра её итогов. Показательно, что глава республики Никос Анастасиадис был единственным из лидеров стран-членов ЕС, кто присутствовал 9 мая минувшего года на Параде Победы в Москве. В условиях беспрецедентного давления евробюрократии и вашингтонского обкома на руководство симпатизирующих России государств Евросоюза с целью международного бойкота торжеств, этот поступок Анастасиадиса заслуживает уважения и высокой оценки.

Сближает Россию с Кипром и принадлежность к православному христианству, заставляя разделять обеспокоенность проблемой гонений христиан в странах арабского Востока.

Как и грекам с континента, жителям Республики Кипр присуще тёплое отношение к России и русским. Правда, со временем и сменой поколений у киприотов стало «вымываться» чувство симпатии к нашей стране, его потеснили космополитизм и меркантильность. Тем не менее, всё это не перетекло в русофобию. Народ Кипра оказался невосприимчив к этой бацилле, поразившей «добрую» часть Европы и постсоветских стран.

Помимо этого, на Кипре проживают порядка 30 тысяч российских граждан, что требует от России уделять повышенное внимание и вести активную политику в отношении островного государства. Тем более Москва на уровне законов и государственных программ обязалась защищать своих граждан и помогать соотечественникам за рубежом.

***

Конечно, ни по экономическому весу, ни по политическому влиянию Кипр не может сравниться с Китаем, Индией, Ираном или Египтом. Однако, оценивая российско-кипрские отношения, на них нужно взглянуть и с другой стороны. В сравнении со многими другими государствами Европейского Союза, особенно Центральной и Восточной Европы, связи России с Кипром смотрятся вполне образцово — в условиях внешнего противодействия они сохраняют позитивный характер и оттого приобретают двойную ценность.

---

* «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года признано террористической организацией и её деятельность в России запрещена.