Путин — вождь разгневанных людей

Французский журналист Николя Энен считает, что Россия имеет множество рычагов влияния на его сограждан и умело формирует общественное мнение. «Если вы придерживаетесь левых взглядов, они будут играть на вашем антиамериканизме. Если вы бизнесмен, они будут соблазнять вас обещаниями крупных контрактов. Если вы военный, они скажут вам: «В современном мире мы — единственная страна, которая знает, как нужно демонстрировать силу». Если вы христианин, они скажут: «Мы разделяем ваше стремление бороться против распространения секуляризма», — объясняет он наши «уловки» коллегам из США.

Журналист считает, что критерии, в соответствии с которыми Москва оказывает поддержку политикам в Европе и США — деньгами или пропагандой — не являются идеологическими в прежнем коммунистическом понимании. Эта поддержка выстраивается на гораздо более старых и основополагающих техниках, которые прежде назывались «тактикой подстрекательства».

Когда нас обвиняют в поддержке политиков, то речь идет, прежде всего, о популистах — ярко левых или, наоборот, правых европейских движений. Николя Энен называет их «партиями разгневанных людей».

На что же они сердятся?

За то время, что прошло с момента распада СССР, мировой гегемон постарался занять новые, недоступные ему раньше территории, распространить свою сферу влияния на весь мир. Наднациональные элиты, о которых упомянул Владимир Путин в своей «валдайской» речи, легко сдались новому лидеру, ведь цели всех наднациональных элит совпадают. Мир стал обретать новые очертания, в которых интересы обывателя практически не учитываются.

В этом, например, состоит смысл Трансатлантического партнерства (TTIP) — интеграционного проекта, который должен заменить устаревшее и очень неудобное для элит ВТО. Законы должны быть одинаковы во всех странах, чтобы транснациональным корпорациям не требовалось приспосабливаться, работая в разного калибра европейских государствах. Арбитраж должен находиться в США, причем, его юрисдикция будет выше национальных судов. То есть, простой человек никогда не сможет выиграть процесс у своего работодателя, а покупатель — у продавца.

Разумеется, жители Старого Света всегда чувствовали подвох и часто задавали вопросы своим правителям, но никогда не слышали внятного ответа. Переговоры о TTIP проходят тайно, за закрытыми дверями. И лишь когда в мае произошла утечка, стало понятно, что все подозрения подтверждаются: торговое партнерство будет учитывать только американские, но никак не европейские интересы.

Многие европейцы, чьи глаза были закрыты, вдруг увидели, что те, за кого они голосуют, — вовсе не их элита, национальные интересы им чужды, а суверенитет и патриотизм они считают отжившими свое эвфемизмами. Именно поэтому внезапно стали популярны партии, которые сложно назвать созидательными: они явные популисты. Но все остальные — те, что десятилетиями были у власти, еще хуже. И доверия к ним нет никакого.

Николя Энен, как и многие другие антироссийски настроенные западные политики и журналисты, уверен, что цель Владимира Путина — поиск слабых мест Запада ради удовлетворения примитивной идеи: мы портим вам кровь только потому, что вы портите кровь нам.

Думаю, отчасти это так и есть: Кремль еще со времен бунта на Болотной, а потом и Майдана, возможно, задумал отомстить дирижерам и инициаторам «цветных» революций. Хотя бы для того, чтобы дать понять, что и Америка, и Европа тоже уязвимы, что мы, как и они, в состоянии овладеть грозным оружием массового поражения головного мозга, разрушающим страны изнутри руками их же граждан. Не исключено, что рано или поздно дело дойдет до «информационного» Карибского кризиса, и сверхдержавам придется договариваться не использовать эти мощные технологии для взаимного уничтожения.

Но это не вся правда.

Сегодня Россия — одна из немногих стран, проводящая самостоятельную политику, без разрешения мирового гегемона, ибо мы единственные, кто обладает настолько эффективным арсеналом ядерного оружия, что с ним вынуждены считаться США. Но самая главная наша особенность, которая привлекает патриотические силы разных стран, заключается в том, что обладание этим устрашающим оружием мы используем не для запугивания или бахвальства, а для того, чтобы переформатировать мир, вернуть его к тем базовым принципам справедливости, что действовали до «победы» Запада в холодной войне. Такую масштабную задачу может решить только сильное в военном смысле государство — доброе слово и кольт, как известно, лучше, чем просто доброе слово.

В феврале нынешнего года мне довелось поучаствовать в международной конференции, на которой французский политолог Эммануэль Леруа, не скрывая восхищения моей страной, произнес пламенную речь, полную надежд. «России еще предстоит сыграть ключевую роль в восстановлении равновесия в мире. Такие периоды уже были в ее истории, но большую часть времени русский медведь, увы, предпочитает проводить в своей берлоге. С трибуны ООН Россия должна предложить миру новый «Священный союз», надежду на лучшее будущее человечества. Ее голос должен звучать на весь мир. «Патриоты всех стран, соединяйтесь!», — с воодушевлением закончил свое выступление Эммануэль Леруа.

Этот голос вовсе не одинок — наоборот, за восстановление связей с Россией выступают не только популисты, но и системные европейские политики, и члены парламентов. Все чаще раздаются голоса министров и даже глав государств о том, что антироссийские санкции пора постепенно отменять. Бараку Обаме недавно стоило определенных усилий уговорить премьер-министра Италии Маттео Ренци продлить санкции против РФ. Вовсе не потому, конечно, что Ренци такой уж бунтарь, но он тоже испытывает давление своих политиков и бизнесменов.

Прежде довольно аполитичный западный обыватель стал вдруг ощущать, что те, за кого он голосует десятилетиями, способны значительно ухудшить его жизнь — всего лишь потому, что обязаны поддерживать загадочное атлантическое единство. Евросоюз был задуман в середине прошлого века как экономический интеграционный проект, а вовсе не политический. Дополнительные обременения привели к тому, что национальные элиты, и без того не очень патриотичные, превратились в наднациональные, которым безразличны интересы уже не только своих стран, но и всего Старого Света в целом.

Разрыв между элитами и большинством населения стал настолько очевиден, что движение антиглобалистов стало набирать силу, как и движение Stop TTIP. Основные претензии протестующих связаны со снижением стандартов в области продовольствия и окружающей среды, возможной потерей рабочих мест и снижением уровня заработных плат, низкой прозрачностью переговоров, к которым допускаются только крупные корпорации и брюссельские бюрократы, доступом на рынки госзакупок стран-членов ЕС для компаний из США, дискриминационной системой разрешения споров между инвесторами и государством, приватизацией крупными компаниями сферы социальных услуг.

Подписать договор о Трансатлантическом партнерстве Бараку Обаме до окончания своего президентского срока не удалось, как он ни старался. Но придется признать: причиной тому стала вовсе не активность народных масс (мнение обывателя элиты никогда не учитывали), а референдум о выходе Великобритании из Евросоюза, результаты которого пробудили евролидеров.

После Brexit весьма резко высказался о перспективах TTIP Франсуа Олланд: его страна не готова участвовать в интеграции на тех условиях, которые выдвигает США, она «никогда не поставит под сомнение свои основные принципы в области сельского хозяйства, культуры и взаимности доступа к рынку государственных закупок». Вслед за французским президентом министр экономики Германии Зигмар Габриэль заявил, что переговоры о TTIP между США и ЕС, по существу, уже провалились. По его словам, это связано с тем, что «европейцы не хотят подчиняться американским требованиям».

Позднее к пессимистичным высказываниям в отношении переговоров по TTIP присоединился министр экономики Австрии и заявил, что «нужно прекратить переговоры и начать весь процесс заново». А по мнению министра торговли Голландии, непредоставление США каких-либо существенных уступок на переговорах с ЕС ставит под сомнение шансы TTIP на успех. Все больше регионов Европы провозглашают себя зонами, «свободными» от TTIP — TTIP Free Zones. Больше всего таких зон во Франции, Италии, Германии, Австрии, Греции, Великобритании и Испании.

Как мне кажется, Brexit стал результатом тайных переговоров представителей британской Короны с элитами США по поводу дивидендов от разграбления Европы, которые англичане должны были получать наравне со своей бывшей колонией. Однако, по всей видимости, заокеанские нувориши на уступки не пошли — Великобритания должна была стать такой же жертвой, как и весь Старый Свет, без всяких поблажек. Поэтому Ее Величество вывела свою страну из игры, использовав референдум сначала как давление на наглых контрагентов, а потом как квазидемократический метод прекращения всяких попыток американцев навязать свои условия и изменить порядок, действующий в Туманном Альбионе веками.

Европейские элиты поняли, что остались в одиночестве — Лондон увернулся в последний момент. Конечно, их возмущение дискриминационными положениями TTIP наиграно, ведь обо всех условиях они знали с самого начала, но никогда не возражали. Но в данном случае важно, что политики первого эшелона вообще используют патриотическую риторику — они осознали, что сопротивление американскому диктату хотя бы на словах востребовано их будущим избирателем.

Возможно, еврообыватель не слишком хорошо разбирается во всех этих политико-экономических комбинациях, однако он чутко улавливает, что стал заложником у собственной власти. В недрах гражданского общества европейских стран рождается новая, патриотично настроенная элита, ориентированная на Восток — туда, где предлагают справедливый мир, основанный на равноправии и государственном суверенитете. Владимир Путин, как показывают опросы, совсем не пугает европейцев, как ни стараются средства массовой информации — скорее, наоборот: его популярность растет, а собственная элита день ото дня теряет поддержку.

Разгневанные люди, разумеется, пока еще не способны сменить власть в своих странах. Но нельзя не заметить и встречную тенденцию: хватка прежних наднациональных элит явно слабеет. Им придется или самим стать патриотичными, или уступить место патриотам.