Страна для лучших людей

Латвийский правозащитник и общественный деятель Илларион Гирс не так давно получил статус политического беженца в России. Почему было принято такое решение, как сделать Россиию еще более привлекательной для самих россиян и иностранцев, а также о том, как следует выстраивать отношения с Прибалтикой, он рассказал корреспонденту «Свободной прессы».

«СП»: — Илларион, что стало причиной вашего обращения за политическим убежищем в РФ?

— Преследование меня в Латвии за мою гражданскую позицию достигло того уровня, при котором подразумевалось прекращение общественно-политической деятельности и покаяние за неё. Это представлялось мне недостойным. Единственная альтернатива — стать политзаключённым, но в тюрьме пользы Русскому миру от меня было бы немного. Поиск убежища в России представлялся мне наиболее естественным и верным, пусть даже мне и было бы легче переехать в Швейцарию, Великобританию или Финляндию. Я русский человек, и трубил в Латвии, что Россия возрождается, что каждый русский должен по мере своих сил тому содействовать, и податься в другие края было бы дурным примером.

При этом должен уточнить: я получил статус политбеженца, он имеет характер более гуманитарный, чем политический, и, что важно, ясно гарантирован международным правом.

«СП»: — Насколько продолжительной и сложной была эта бюрократическая процедура, и какие права и гарантии сегодня у вас есть?

— Процедура длилась дольше, чем хотелось бы, хотя на Западе она занимает еще больше времени. Лично мне жаловаться не на что, меня знали по моей общественно-политической деятельности и отнеслись соответственно. Но в общем, процедура может и должна быть более человечной. Что мне дает статус политического беженца: главное, что я более не подлежу выдаче в Латвию, и не только из России, но и из большинства других стран мира, которые подписали Конвенцию о статусе беженцев. Кроме того, мой статус даёт мне право на проживание и работу в России наравне с россиянами, он также даёт мне право заниматься тут общественной деятельностью. А спустя год я смогу обратиться с просьбой предоставить мне гражданство России.

«СП»: — Знакомы ли вы с людьми, которые оказались в аналогичной ситуации?

— Когда я спросил в миграционном ведомстве, сколько ещё аналогичных моему случаев из Латвии, мне ответили, что данные эти закрыты, но, улыбнувшись, добавили: «В любом случае, вы — единица». Не знаю, что это значит, что я первый или один из немногих. В статусе политбеженца из Латвии мне никто другой не известен, но временное убежище в России получили, как минимум, еще трое, в Латвии им грозят тюрьмой за службу в ополчении Донбасса.

C материальной точки зрения на Западе благоустроенная жизнь намного доступнее, чем в России, по крайней мере, пока. Я бы хотел, чтобы и в этом плане Россия стала не менее привлекательной. И чем скорее, тем лучше. Однако Россия даже сейчас даёт убежище тем, кому Запад по своими двойным и даже тройным стандартам его не гарантирует, например, бегущим от голода и войны жителям Украины или Эдварду Сноудену. Ведь изначально он летел в Латинскую Америку, но власти США во время московской пересадки Сноудена аннулировали его паспорт в надежде, что Россия прогнётся и выдаст правдоискателя на расправу. Но Россия в своих внешнеполитических решениях всё больше считается со нравственными соображениями, это Сноудена и спасло. Он оказался в гораздо более защищённом положении, чем мог быть в Латинской Америке, где США его легко могли бы ликвидировать или выкрасть. Россия обычно заступается за тех, за кого никто другой больше не заступится.

«СП»: — Согласны ли вы с мнением, что Россия становится более привлекательной для людей, которых по тем или иным причинам не устраивает жизнь в западных странах? Пока это те, кого предпочитают называть маргиналами.

—  Лучших людей в истории нередко поначалу называли маргиналами, пренебрежительно к ним относились, преследовали. Помня об этом, стоит критически относится к этому ярлыку. На Россию все больше смотрят, как на привлекательное место, потому что она противостоит глобализации, являясь в некотором смысле самым консервативным местом на карте Европы, которая в большинстве своём «легла» под США с их «исключительными ценностями». Консервативные европейцы, которые не принимают стандарты США, испытывают на себе жёсткое давление. Их маргинализируют, а особо непокорным — например, в вопросах ювенальной юстиции — грозит тюрьма. В России консерватизм воспринимается как норма, и наша страна становится для этих людей маяком, но, как бы того не хотелось, таких людей в Евросоюзе пока меньшинство.

«СП»: — Какие инициативы следует воплотить в жизнь для того, что Россия стала реальным центром притяжения для европейских политиков, общественных деятелей?

— Во-первых, России следует окончательно отказаться от стремления оказаться на равных за столом ключевых стран Старой Европы, она должна претендовать на большее, на подобающе особое место во всём мире, где она представляет собой уникальное сочетание европейского и азиатского начал. Россия больше, чем европейская страна, она евразийская держава. «Россия является замаскированным под страну континентом, Россия является завуалированной под народ цивилизацией», — так говорил глава Еврокомиссии Баррозу, спасибо ему, он тогда в Санкт-Петербурге в 2013 году в этой части сказал правду. И России в международных дела надо держаться соответственно, и чем более привлекательной и уважаемой она будет в своих собственных глазах, тем больше будет значить для тех же европейцев с американцами. Россия должна разработать и явить миру достойную цивилизационную альтернативу на основе сочетания всего лучшего от своих азиатских и европейских начал.

«СП»: — Чем лично вы собираетесь заниматься здесь?

— Просто отсиживаться не буду, ищу себе толковое применение во благо России. Я надеюсь восстановиться здесь и в чисто профессиональном плане. Вопреки расхожим в Латвии слухам, что я агент Кремля и спонсировался из России, я оплачивал свою деятельность сам из тех денег, которые зарабатывал, успешно занимаясь юриспруденцией.

Есть у меня тут уже и одна общественная инициатива — запуск Евразийского кубка международного публичного права, такая конкурентная по отношению к западному аналогу идея образовательного толка и геополитического смысла была мною в августе сего года опубликована посредством ИА REGNUM. В идеале, воплощение этой идеи требует трёхстороннего участия России, Индии и Китая.

Кроме того, сейчас решается вопрос о возможности создания правозащитного крыла при Бессмертном полке России. И если меня сочтут подходящим, то я почту за честь быть к нему причастным.

«СП»: — СССР дал в свое время дал серьезный импульс экономике Латвии и другим прибалтийским странам. Но сейчас вместо памяти об этом — миф о «советской оккупации». Возможно ли оказывать влияние на русофобскую Латвию через сотрудничество со европейскими странами, в частности, скандинавскими?

— Сейчас в банковской сфере Латвии играет большую роль Швеция, по сути, высасывая капитал и ничего не создавая внутри. Собственно шведы так же вели себя, когда сотни лет назад владели территорией, известной сегодня под названием Латвия. А Государство Российское в любой форме, будучи Российской Империей или СССР, всегда Латвию развивало. Латвия должна осознать, что благополучие и процветание всего латвийского народа возможно исключительно в содружестве с Россией. Не обязательно быть частью России, но лучшее будущее Латвии в сотрудничестве с Россией, а не в противопоставлении себя ей.

Конечно, Россия могла бы оказывать влияние через другие страны, но нужно понимать, что тот апартеид, который установился в Латвии и Эстонии, деление населения на несколько сортов неграждан и граждан разного класса, не было сугубо прибалтийским произволом. Установление этого порядка поддержали извне. Есть основание полагать, что идея превращение русских Прибалтики в изгоев пришла из-за океана. Нужно понимать, что Латвия не самостоятельное государство, а фактически — еще один штат Америки. И та же Швеция, несмотря на географическую близость и значительную долю банковского рынка, не имеет даже близко того влияния, которое в Латвии имеют США.

«СП»: — Что же должна взять на вооружение Россия — жесткую официальную линию, инструменты «мягкой» силы, или, может, дело за частной инициативой?

— Полагаю, в Прибалтике рано или поздно произойдут изменения, но для этого Россия должна стать быть настолько привлекательной, настолько благополучной, чтобы в неё снова просились. И это в первую очередь задача внутренней политики РФ, в которой я только начинаю разбираться.

Во внешней политике, само собой, нужно работать инструментами мягкой силы, но в этой мягкой силе акцент должен быть на силу, а не на мягкость. До сих пор Россия говорила много правильных слов, но слова так и не стали делами. Прибалтийским этнократиям многое сходило с рук, от унижения русских до воинственных заявлений в адрес России.

У России, безусловно, есть рычаги влияния, в том числе и экономические. Россия должна перестать кормить тех, кто её кусает. Нужно дать понять, что Прибалтика с её нынешней антироссийской политикой — это не мост между Россией и Европой, а тупик. Латвия, Эстония и Литва должны стать нерукопожатными для официальной России и российского бизнеса. Только тогда политика этнократий начнёт меняться. Тут всё зависит от государственной воли Кремля: она везде должна быть такой же сильной, как, например, в Сирии. И, повторюсь, в первую очередь необходимо поднять уровень жизни в самой России. РФ по природным запасам является самой богатой страной мира, и этих ресурсов объективно достаточно, чтобы русский — в цивилизационном смысле — народ жил богато.