Как оградить Путина от неадекватов

Госдуме необходимо принять закон о защите чести и достоинства президента России. Такое предложение прозвучало в ходе недавней встречи председателя парламента Вячеслава Володина со студентами и преподавателями казанского Университета Иннополис.

Тему поднял один из учащихся, который поинтересовался у спикера Госдумы, не считает ли он в свете «ощущаемого в прессе информационного наката» на президента РФ Владимира Путина необходимым разработать и принять законопроект, который бы защищал честь и достоинство государства и президента, в том числе на международной арене.

Володин идею поддержал, отметив, что соответствующие законы есть в Европе и США. Причем, в Америке — напомнил он — в 2015 году за высказывания в адрес действующего тогда президента Барака Обамы четыре человека получили «серьезные сроки».

По мнению председателя парламента, нам «институт президентства» тоже необходимо защищать. Потому что от этого зависит в целом безопасность российских институтов власти. И хотя «на сегодняшний день данный вопрос на повестке не стоит», «обсуждать его нужно», признает Володин.

Пресс-секретарь главы российского государства Дмитрий Песков тоже считает, что тема эта требует изучения.

«Здесь не стоит ни отвергать, ни формулировать какую-то позицию сходу», — сказал он. Отметив, при этом, что в ситуации оголтелой кампании против России и российского президента, которая идет в ряде стран, задуматься о правовых механизмах защиты необходимо.

Песков подчеркнул, что Владимир Путин готов к разумной и конструктивной критике в СМИ, но считает неприемлемыми личные оскорбления.

Нужен ли нам в связи с этим специальный закон о защите президента? И сможет ли он защитить нашего лидера от оскорбительных выпадов?

Об этом в беседе с корреспондентом «СП» рассуждает генеральный директор Института региональных проблем, политолог Дмитрий Журавлев:

— Это два главных, на самом деле, вопроса. Понятно, что от внешних выпадов закон не защитит. Наша юрисдикция, в отличие от американской, нашими границами и ограничена — прошу прощение за тавтологию. Это у них «районный суд» в Нью-Йорке может принимать решение, правильно ли дрался на Олимпиаде русский боксер или неправильно.

У нас — даже если мы примем такой закон — это будет все равно закон для внутреннего использования. И привлечь по нему иностранного журналиста мы не сможем. При этом закон все равно нужен.

Президент — это не только человек. Это — институт. И если не защищать в данном случае юридически (т.е., через правовые механизмы) честь и достоинство, то это роняет честь и достоинство государства.

Поскольку все, что не запрещено, то — разрешено… Если у нас нет закона, где написано, что так делать нельзя, то значит, так делать можно. И в этом смысле Володин прав.

Правда, здесь есть два взаимосвязанных «но». Первое — в слабом варианте этот закон не работает даже внутри страны. Как показывает пример Трампа, закон о чести и достоинстве нисколько не спас его от той вакханалии, которая в США происходит.

То есть, мягкий закон работать не будет. Его все, кому надо, будут обходить. А жесткий закон по-своему опасен.

«СП»: — Поясните.

— Дело в том, что граница между защитой чести и достоинства и признанием права на непогрешимость, очень тонкая. Она существует. Нельзя сказать, что ее нет. Это не значит, что если мы примем такой закон, президент окажется вне критики. Это неправда. Но и такая опасность есть.

Поэтому Песков и говорит, что необходимо проработать эту тему. Изучить чужой опыт. Нужно пройти между этими «Сциллой» и «Харибдой».

Закон не должен быть просто формальной бумажкой, иначе его никто не будет исполнять. И он не может быть очень жестким. Иначе — пусть не Путин, но следующий президент (любой следующий президент) может использовать его как защиту от критики.

Закон необходим, но он должен быть очень выверенным и сбалансированным.

«СП»: — Это как раз здесь самое сложное…

— Да, это сложно. Нужно очень точно — филигранно, определить, что мы считает преступлением против чести и достоинства. Если человек выходит на трибуну и говорит, что президент неправ, — это посягательство на честь и достоинство?

«СП»: — Смотря, как и в каком контексте, наверное, это звучит…

— Вот именно. Все зависит от контекста. И это нужно очень четко записать. Поэтому Песков так осторожен. Он же не говорит, что закон не нужен. Говорит, что нужно проработать.

И еще одно. Как показывает судьба шестой статьи Конституции СССР (о руководящей роли КПСС — ред.), закон, который в каком-то смысле защищает власть, всегда становится предметом для критики: «Вот они этот закон приняли, они нашу свободу нарушили!». И таким образом происходит провокация того, от чего должна быть защита.

Поэтому нужно быть очень точным. Провокация все равно будет — у нас есть целый ряд людей, которые будут ругать Путина вне зависимости от того, что он сделает.

Но нужно, чтобы в обмен на эту провокацию мы получили очень сильный документ. Например, советской власти без шестой статьи Конституции было гораздо лучше, чем с ней. Пока не было статьи, нечего было критиковать.

Так и здесь. Закон необходим. Но с конкретными формулировками, не имеющими возможности двойного и тройного толкования того, что есть оскорбление чести и достоинства. И какое конкретно наказание за это должно быть.

«СП»: — У нас, кстати, есть статья в Гражданском Кодексе — 152-я, — которая позволяет защитить честь и достоинство любого гражданина. Но президент же не пойдет с иском в суд?

— В том-то и дело. Потому что если пойдет на гражданский спор о защите своей чести и достоинства, то уже сам «подмочит» свою честь и достоинство. Причем, дело не в личности президента — не в человеке.

Просто банальный хулиган, который, скажем, написал на стене пошлое слово, превращается, тем самым, в политическую фигуру: «Вот какой я крутой, со мной сам президент судится!»

В этом смысле Володин, предлагающий специальный закон, абсолютно прав. Потому что гражданское судопроизводство, которое уравнивает стороны, здесь невозможно.

А почему лидер государства должен быть равен пьяному идиоту, который на стене неприличное слово написал?

Я довожу до абсурда, конечно. Никто не будет, понятно, с дураком судиться. Но как принцип… У нас очень много в правой оппозиции людей такого типа, для которых главное плюнуть в нужную сторону, а потом на этом пиар себе сделать.

И еще. Все-таки президент — это институт. Мы же защищаем права кандидата в президенты, хотя даже не факт, что он им будет. И глава государства тоже обладает особыми правами. Не потому, что это Путин. Или Вася Пупкин. Просто потому, что он — человек-институт. Не коллективный институт, как Госдума, Совет Федерации или правительство. А институт власти в виде одного лица.

«СП»: — А как здесь работает международное право? Складывается впечатление, что его просто нет. Помните, как один американский журналист в ходе телевизионного интервью с Трампом оскорбил нашего президента, назвав его «убийцей». Такое поведение — это порождение западной свободы слова или уверенность в собственной безнаказанности?

— Тут все в комплексе, думаю. Но свои-то — национальные — законы он как бы не нарушает. Хотя есть и международный (не уверен, что он где-то записан) свод дипломатического поведения. Вы можете, как угодно относиться к политическому деятелю, тем более, к государственному деятелю, но вы не имеете права его оскорблять.

Я напомню: даже когда немцы подписывали капитуляцию, в них никто чернильницами не кидал. По поводу нацистского режима на тот момент у всего мира было единое мнение. Однако к генералу Кейтелю, который представлял поверженную Германию, отнеслись как к государственному деятелю. С ним, конечно, за руку никто не здоровался, его тут же выдворили из зала, но его никто при этом намеренно не унижал. При том, что через полтора года его казнили по приговору суда.

А этот журналист, я думаю, прекрасно понимал, что опасаться может только американского права. Президент России не на территории США, а значит, судиться с ним не будет.

Это опять то, о чем мы говорили: а стоит ли президенту опускаться до какого-то американского хама? Не слишком ли для этого журналиста большая честь.

«СП»: — Но он в лице российского президента оскорбил всю страну и каждого ее гражданина — в этом дело…

— Проблема в том, что даже принятый закон на международном уровне, он даст только прецедент — что в России так нельзя. И обязательным для этого журналиста он, к сожалению, не будет.

Вся западная либеральная политика давно попрала все законы. Этому неолиберализму плевать на любые правовые нормы. Даже те, которые он сам формулирует. И уж, тем более, на такие вещи, как правила международного поведения. А этот свод правил создан ведь не из любви к человечеству, а потому, что только поддерживая его, можно поддерживать диалог даже между врагами. Ведь иногда и между врагами нужны переговоры.

Но наплевали на все. У них только два мнения — «мое» и «глупое». Вот позиция этих журналистов. При этом какими-то доказательствами они уже давно себе жизнь не осложняют.

«СП»: — И как реагировать?

— Есть два пути, на мой взгляд. Не реагировать вовсе. Понятно, что это только до какой-то степени работает. Потому что наглеть они будут по-прежнему.

Либо взять и сделать его невъездным в Россию. Но так мы ему опять же пиар устроим. Вот Трамп, если бы он был президентом России, он просто выгнал бы отсюда всех американских журналистов.

Мы — вежливые люди. Мы все время стараемся их прощать, как-то давать им возможность извиниться.

В американской политической культуре не так: вы что-то сказали про президента — больше вам слова не давать. Это же не Трамп придумал. Так было не раз. Это они сейчас обвиняют его в ущемлении прессы. Но так делали многие.

Мы — другие, более терпимые.

«СП»: — Может, хватит терпеть. И если уж закон бессилен, не начать ли «бить» по ним юмором, как это делает, например, Мария Захарова?

— Беда в том, что юмор — это убежище умных. Напыщенные дураки юмора не чувствуют. А поскольку ультралиберализм, это своего рода культ — мы все правы, остальные неправы, — они юмора не чувствуют.

Дай, Бог, конечно, чтобы его почувствовали зрители и слушатели. Если над ненавистниками России и ее президента начнут смеяться, то на них уже можно будет не обращать внимание.