Дмитрий Орешкин: Только в Сингапуре Медведев ощущает себя президентом

Президент РФ Дмитрий Медведев отправляется сегодня в Сингапур на форум «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС). «Мы пришли в АТЭС не с пустыми руками, нам есть что предложить партнерам. Это не только богатейшие запасы нефти, газа, биоресурсы и пресная вода. Не менее конкурентоспособным активом является научно-технологический, производственный и интеллектуальный потенциал нашей страны, в том числе ее восточных регионов», — пишет глава государства в письме АТЭС.

«Мы открыты для разнопланового и взаимовыгодного сотрудничества в АТР. Главным ориентиром работы на этом направлении является подготовка к председательству России в форуме в 2012 года. Мы сделаем все необходимое, чтобы саммит АТЭС во Владивостоке прошел результативно и на высоком уровне», — отметил президент.

Зачем на самом деле Медведев едет в Сингапур, рассуждает политолог Дмитрий Орешкин.

«СП»: — Дмитрий Борисович, что Медведев будет делать в Сингапуре?

 — Медведев любит ездить за рубеж, потому что там он — однозначно президент. Там его встречают по протоколу, там он избавляется от неприятного ощущения ограниченности своих полномочий. Второй момент — в некотором смысле, эти визиты придают ему и объективной весомости. Медведев приучает мир к тому, что человек N1 в стране все-таки он.

К сожалению, это сопровождается тем, что внутри страны он до сих пор — человек N2. Все понимают, что основной политический ресурс пока в руках Владимира Путина, который крепко сидит на хозяйстве.

Что до Сингапура, Медведев провозгласил новый вектор внешней политики, большей открытости. Для него интересно посмотреть сингапурский опыт модернизации, борьбы с коррупцией. Это все было там, и как-то было побеждено, особенно с коррупцией удачный пример. Причем это было сделано в условиях авторитарных, то есть близких к российским.

«СП»: — И как они разобрались с коррупцией?

 — Там довольно тривиальная ситуация. При наличие реального политического желания у человека, который реально контролирует власть, это не так сложно делать. Создается специальная структура, которой руководитель доверят абсолютно, из доверенных людей, и она начинает все чистить. Люди видят, что происходит, и закрывают механизмы коррупционных связей, и стараются очиститься. Уничтожить старые дела, и вести себя совершенно по-другому.

Но дело в том, что для этого нужны властные полномочия, которых у Медведева нет. Плюс к тому, не только желание, но и глубокая политическая воля. Для этого нужно практически вступать в войну с бюрократическим кланом, который долго и упорно выстраивал Путин.

Ведь вся путинская вертикаль основана на коррупционной скупке элитной лояльности. Он позволяет силовикам крышевать бизнес, и на этом зарабатывать серьезные деньги, а взамен жестко контролирует силовиков. В результате, никто из них не хочет терять свое место, и связанную с ним коррупционную ренту. Больше всего он боится, что его уволят, и готов делать все, что от него потребует начальство — когда потребуется. А пока не требуется, он вправе заниматься коррупционным кормлением.

Вот и попробуй эту систему разрушить. Если ты лишишь кормушки региональных силовиков, местную бюрократию. Ты мгновенно потеряешь поддержку. Эта система сумеет отомстить. Она и в СМИ тебя опишет, как надо, и на выборах прокатит. Поэтому одно дело поговорить о борьбе с коррупцией, другое — иметь ресурсы для этой борьбы.

«СП»: — Медведев говорит, что мы пришли в АТЭС не с пустыми руками. А на деле, мы что-то можем предложить АТЭС, мы им нужны?

 — Нужны. Так или иначе, они должны учитывать серьезный оборонный потенциал России, он все-таки есть. Потом, им интересны наши сырьевые ресурсы: дальневосточный лес, рыба в дальневосточных морях, транспортные пути. Все это важно, как и перспектива использовать Россию для разрешения конфликтов. Например, у нас есть рычаги давления на Северную Корею — этим пренебречь нельзя, потому что вопрос серьезный.

С точки зрения экономики, мы проигрывали и будем проигрывать нашим азиатским партнерам. Ну что у нас есть, Читинский вертолетный завод? Разговоры на счет высокотехнологичных российских производств — это только разговоры. Мы здесь ни в какой мере не конкуренты корейцам, тайваньцам и тем же китайцам, у которых очень дешевая рабочая сила. Где мы и можем с ними конкурировать, так это в сфере креативной — в разработке концепций, исследовательской деятельности. Но и это чисто теоретическая возможность.

«СП»: — Почему теоретическая?

 — Приведу пример. У меня есть друзья из Сарова. Они производили с использованием лазерных технологий высокоточные гироскопы — вещь необходимую для самолетов, кораблей, боевых ракет. Эти гироскопы они продавали на мировой рынок, поскольку получили соответствующее разрешение. Сначала все шло хорошо: они закупили оборудование, выкупили помещение под цех и офисы, обзавелись клиентурой по всему миру, поскольку продавали гороскопы втрое дешевле зарубежных аналогов.

Узнали про это сотрудники одного силового ведомства, и наехали: дескать, у вас продукция двойного назначения, и мы ваш гироскоп обнаружили в израильской ракете. Ученые отвечают: да, двойного назначения, нам ваша же контора выдала разрешение на торговлю. А то, что евреи встроили гироскоп в свою ракету — это их право, они могут встраивать любое купленное оборудование. Нет, говорят силовики, вы неправильно понимаете. Правильно, как оказалось — надо дать в карман 150 тысяч долларов наличными.

Для друзей это были существенные деньги, но взятку дали. Через год силовики опять пришли — им понравилось. Тогда мужики, которые делали гироскопы, собрали барахло и уехали в оффшор. И замечательно делают там свои лазеры, подчиняясь местному законодательству. Платят налоги зарубежному государству — не хочу говорить, какому. А отсюда, из России, пригласили к себе самых толковых физиков.

Там с них взяток никто не берет. А здесь, в России, их отъездом чего добились? Налогооблагаемая база сократилась, высокотехнологичное производство кончилось… После этого можно говорить пафосные слова, что у нас есть могучий интеллектуальный ресурс. Ресурс-то есть, только структуры, которая этот ресурс поддерживает и развивает, нет. И, по-видимому, никогда не будет.

«СП»: — Вернемся к АТЭС. Медведев говорит, что мы достойно встретим саммит 2012 года во Владивостоке, и он пройдет результативно. А как оценить эту результативность?

 — Сделать-то мы саммит сделаем. С результативностью не очень понятно. С точки зрения организации — то есть разместить, выпить, поговорить, закусить, уважение показать — конечно, сделают. Но результативность измеряется чем-то другим. В любом случае такие саммиты полезны: все-таки налаживаются связи. Если появляются предприятия, налаживаются торговые каналы — это уже результат. Лучше это, чем ничего.