Дмитрий Орешкин: Renault на «АвтоВАЗе» лезет в мышеловку

Премьер Владимир Путин прибыл в Париж. В ходе рабочего визита должна решиться судьба «АвтоВАЗа» и дальнейшее расширение «Южного потока». Соответствующие соглашения, как ожидается, будут подписаны по итогам заседания российско-французской комиссии по вопросам двустороннего сотрудничества, которое проведут премьеры двух стран.

Чего конкретно хочет добиться Владимир Путин от французов, рассуждает политолог Дмитрий Орешкин.

«СП»: — Дмитрий Борисович, в чем ключевые проблемы этого визита?

 — Это довольно закрытый визит — не очень понятно, что там будет. Предстоит обсудить две темы, и первая из них — спасение «АвтоВАЗа». Совершенно очевидно, что без Франции с этой проблемой не справиться. Здесь логика обращения к варягам: прийдите и владейте. То есть стоит задача втюхать «Рено» как минимум контрольный пакет акций «АвтоВАЗа». С тем, чтобы они привезли свои технологии, свой менеджмент, расчистили завод от неэффективного менеджмента, бандитов, алкоголиков и оптимизировали производство. Вторая составляющая визита — возможное участие Франции в проекте «Южный поток». И первое, и второе — экономические проблемы. Но при этом, как всегда, из экономики вырастает политика. Чем ниже цены на нефть, тем меньше у Путина спеси. Если раньше он говорил, что товарищ в пробковом шлеме учит нас жить, и не следует его слушать, то сейчас, совершенно понятно, что Путин поехал на поклон. Потому что та система, которую он создал, не может решать задачи, которые он же перед ней ставит.

«СП»: — Чего Путин реально может добиться от французов?

 — По поводу шансов — вопрос сложный. Это зависит от взаимной гибкости. С одной стороны, понятно, что «АвтоВАЗ» не поднять. Сколько ему сейчас не давай денег, при нынешней системе управления они будут проедены и пущены в распыл без видимых результатов. Здесь мы видим абсолютную аналогию с концом советской эры, когда советские промышленные гиганты все время требовали денег на выплату зарплаты, деньги каким-то образом частично выплачивались, частично разворовывались. Но ни закупок нового оборудования, ни технологического обновления, ни новых разработок не было. Более того, все шло вниз, потому что не было мотивационной модели, чтобы брать на себя риск и ответственность. Только с приватизацией вся эта экономика начала подниматься. Но после того, как приватизация была обращена в противоположную форму, возвращена в государственный капитализм, опять доходы менеджмента стали зависеть не от его оборотистости, а от близости к госбюджету. Естественно, возродилась старая проблема: производство не работает, производит какой-то хлам. Но поскольку дело государево, народ нельзя выгонять на улицу, хлам продолжают производить, и он делается все дороже и хуже, и все большей нагрузкой ложится на госбюджет.

«СП»: — И Путин понимает, что от этого надо избавляться?

 — Путин это понимает на эмпирическом уровне. Но у него самого не хватает ресурсов, чтобы изменить ситуацию. Потому что если там начнутся массовые сокращения, еще какие-то жесткие действия, это будет ложиться и на него тоже, и на Ростехнологии, которыми руководит его друг Чемезов. Значит, нужен посторонний человек, который возьмет на себя неприятную работу по расчистке этих авгиевых конюшен. Это примерно то же самое, что делал в свое время Ходорковский с «Юганскнефтью»: расчистил, компания стала работать, после чего ее у него отобрали. Вопрос удастся — не удастся зависит от того, как много Путин готов уступить.

«СП»: — А как французы на это смотрят?

 — Французы понимают, что их приглашают в мышеловку: их зовут инвестировать, расчищать бюрократически-монополистическим способом загаженную площадку, а потом — никаких гарантий. Им могут сказать: спасибо, ребята, мы размываем вашу долю, будьте добры, покиньте территорию. Это ровно то же самое, что история с «Сахалином-2». Там было соглашение о разделе продукции, которое работало ровно до того момента, пока западные инвесторы не принесли деньги, и не выполнили тяжелую работу по оптимизации менеджмента. После этого их попросили на выход: теперь мы и сами загадим эту площадку еще раз.

С «АвтоВАЗом» может выйти то же самое. Вопрос в том, насколько французы оценивают риски, какие перспективы им нарисует Путин, и в какой степени они ему поверят.

«СП»: — Так поверят они или нет?

 — Все это предсказать свершено невозможно. Но я думаю, Путин будет готов пойти очень далеко в уступках, просто потому, что для него — это вопрос политического выживания. Путин построил имидж, что вот он приехал в Пикалево, бросил ручку — и все наладилось, хотя все прекрасно знают, что не наладилось. Но теперь вместо Пикалево, где несколько тысяч человек, «АвтоВАЗ», где сотни тысяч человек. И он почему-то туда не едет, ручки не бросает. Значит, ему надо решать эту проблему, это вопрос выживания его системы. Поэтому он будет рисовать очень радужные перспективы для французов. Поверят они ему или нет — мы увидим в ближайшее время.

Что будет делать Путин во Франции

Рабочий день Владимира Путина начнется со встречи с экс-президентом Франции Жаком Шираком, с которым главу российского правительства связывают дружеские отношения. После этого он отправится в замок Рамбуйе, расположенный недалеко от Парижа, где проведет беседу с премьером Франции Франсуа Фийоном, а затем примет участие в заседании комиссии.

У Путина также запланирована встреча с капитанами российского и французского бизнеса. Как сообщил замглавы аппарата правительства Юрий Ушаков, на ней будут присутствовать владелец компании «Ренова» Виктор Вексельберг, глава ВЭБа Владимир Дмитриев, председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер, глава «Ростехнологий» Сергей Чемезов, новый председатель правления «РусГидро» Евгений Дод и глава совета директоров АФК «Система» Владимир Евтушенков.

Ожидается, что в ходе визита будет подписано около 25 различных соглашений. Среди них и соглашение между компаниями Renault, «АвтоВАЗ» и «Тройка Диалог» о намерениях по основным условиям реструктуризации российского автопроизводителя. Именно этот документ, как заявлялось ранее, и станет отправной точкой для запуска программы реструктуризации самарского автогиганта. Как ранее заявлял первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов, «у нас есть реальная возможность этого автогиганта превратить в новое предприятие».