После СССР: Горбачёв увидел в России много «каталоний»

Бывший президент СССР Михаил Горбачев заявил, что России предстоит еще долго разбираться со своими «каталониями».

«Я не буду говорить про испанскую Каталонию. Не буду, потому что у нас много своих „каталоний“, с которыми надо еще много разбираться», — сказал Горбачев на презентации своей книги «Остаюсь оптимистом».

В последнее время принято говорить, что в стране у нас достигнуто «межнациональное согласие». По крайней мере, тема сепаратизма не муссируется на главных телеканалах. А глава некогда самой сепаратистской республики не раз заявлял, что он «верный солдат» Владимира Путина.

Между тем, помимо этнических противоречий в России существуют и экономические. Как мы видим, каталонские сепаратисты как раз делают упор на экономическую составляющую и не хотят «кормить Мадрид». У нас же регулярно сокращается число регионов-доноров, о чём не раз писала «Свободная пресса».

Не приведёт ли хроническая бедность одних российских регионов на фоне процветания других к тому, что у нас на самом деле появятся свои «каталонии», а на это могут наложиться и этнические противоречия.

— Латентная бомба под единство России была заложена в 20-х годах прошлого века, — говорит ведущий эксперт Центра военно-политических исследований МГИМО Михаил Александров. — Последствия национально-территориального деления России сказываются до сих пор, и, видимо, будут сказываться в дальнейшем. Когда Россия ослаблена, тут же поднимает голову сепаратизм. Когда Россия усиливается, этот вирус внешне почти не проявляется, болезнь загоняется вглубь. Сейчас государственность России относительно сильная, поэтому можно сказать, что такой угрозы нет. Многие сторонники сепаратизма в национальных республиках увидели жёсткие действия федерального центра в Чечне по восстановлению территориальной целостности и поэтому предпочитают не поднимать эту тематику. Да и русское население, в том числе в республиках России, иначе ощущает себя, чем в начале 90-х, когда русский народ был дезориентирован и растерян после распада СССР. Как показали события в Донбассе, русские готовы бороться за свои интересы с оружием в руках, даже без особой поддержки государства. И сейчас, если какая-то из республик Российской Федерации, где значительную часть населения составляют русские, захочет отделиться, тут же возникнет конфликт, который может перерасти в гражданскую войну. Причём даже в случае пассивности федерального центра. Я думаю, что сторонники сепаратизма в этнических элитах подобные риски осознают. Это понизило конфликтный потенциал, связанный с сепаратизмом в России.

Как раз во времена Горбачёва для сепаратизма открылось «окно возможностей», сейчас это окно уже закрыто на относительно долгое время.

«СП»: — Вы начали с того, что «большевики заложили бомбу». Есть ли смысл поменять принципы устройства Российской Федерации сегодня?

— В условиях серьёзного внешнего давления Запада заниматься подобными вещами опасно. Это подрывает внутреннюю стабильность, создаёт основы для того, чтобы враг использовал внутренние противоречия для дестабилизации и развала страны. К этим вопросам можно обратиться только после того, как Запад, наш геополитический противник, будет разгромлен и перестанет существовать в качестве единой цивилизации. Я думаю, к концу 21 века это произойдёт и тогда можно будет заняться вопросами внутреннего переустройства.

«СП»: — Как быть с тем, что зачастую в субъектах федерации принимают или предлагают принять законы, противоречащие Конституции РФ? В частности, в республиках с преобладающим мусульманским населением предлагается ввести многожёнство?

— Я думаю, что подобные законодательные инициативы не несут опасности для целостности России. Они отвечают исторически сложившимся особенностям тех народностей, которые в своё время приняли ислам. Надо жёстко пресекать те законы в республиках, которые явно или скрыто угрожают российской государственности или ущемляют права русских или представителей других народов в любом субъекте РФ.

— Я думаю, отказ Михаила Горбачёва от комментария по поводу событий в Каталонии связан, прежде всего, с его личными эмоциями, — говорит замдиректора Института истории и политики МПГУ Владимир Шаповалов. — Горбачёв, видимо, тяжело переживает, что именно его многие считают главным виновником распада СССР, поскольку он не сумел остановить центробежные тенденции в начале 90-х годов прошлого века.

Что касается непосредственно Российской Федерации, то при всей сложности её устройства, разной ментальности народов, проживающих на её территории, найдена оптимальная модель федерального устройства, при которой удаётся купировать сепаратистские проявления. При этом все народы и общности на территории нашей страны имеют возможность участвовать в процессе государственного строительства и не чувствовать себя ущемлёнными. То есть в целом можно говорить о консенсусе между федеральным центром и регионами, а также представителями различных этнических и религиозных групп. При этом я выношу за скобки ситуацию в тех регионах Северного Кавказа, где часто объявляется режим контртеррористической операции. Поскольку, на мой взгляд, эти инциденты не имеют прямого отношения к проблематике сепаратизма. Деятельность радикальных исламистов не может рассматриваться как выражение позиции того или иного северокавказского этноса.

«СП»: — Между тем, если отвлечься от этнических вопросов, а посмотреть с точки зрения экономики, современная Россия устроена так, что субъекты федерации, на территории которых есть значительные запасы полезных ископаемых, живут в целом богаче, чем остальные. Не является ли это миной замедленного действия, когда при определённых политических условиях, более зажиточные регионы не захотят «кормить» другие области и республики?

— При желании можно «раскачать лодку» практически при любом устройстве страны. Если наши внешние оппоненты получат возможность усиленно работать на дестабилизацию в стране, как они это делали на Украине, например, конечно появятся самые разные силы, которые будут активно продвигать идею независимости тех или иных территорий России. Даже вне зависимости от того, есть ли на этих территориях нефть или золото и хотят ли на самом деле живущие там люди жить отдельно от России. В настоящее время нет реальной почвы для развития сепаратистских настроений в нашей стране. Что касается разного уровня жизни и доходов в различных регионах России, то эта проблема, действительно имеет место. Государство пытается сглаживать острые углы, субсидируя регионы с низкими доходами, но дисбаланс остаётся. И эту проблему надо решать. Собственно, выравнивание уровня жизни в разных субъектах федерации, это одна из стратегических целей развития страны.

«СП»: — Между тем, совсем недавно Владимир Путин сделал заявление о недопустимости принудительного изучения негосударственного языка в России. Насколько можно понять по реакции властей Татарстана, где татарский обязаны изучать все школьники, там решили сделать вид, что никакого заявления президента не было.

— Безусловно, проблемы в отношениях федерального центра и субъектов федерации существуют. Но я бы не стал их гиперболизировать. Однако нынешнюю ситуацию нельзя сравнивать с тем, что было 20−25 лет назад. Тогда, приезжая в некоторые национальные республики, можно было не услышать по радио и телевидению ни одной передачи на русском языке. При этом во многих республиках провозглашался приоритет местного законодательства над общероссийским. Сейчас всё это в основном — в прошлом. Мы существуем в едином правовом пространстве. Пример, который вы привели, должен насторожить, но он не является системным и масштабным. Я бы назвал это остаточными проявлениями национального и регионального сепаратизма.

На мой взгляд, нынешняя система национально-территориальных отношений де-факто выстраивалась десятки лет ещё со времён СССР. Ломать её не стоит. Наоборот, надо вести осторожную, внимательную политику по отношению ко всем этническим и конфессиональным группам населения. В России большой опыт взаимодействия между народами, и это наша сильная сторона в отличие от моноэтничных европейских стран, которые сегодня сталкиваются с проблемами мигрантов, при этом не имея опыта сосуществования с представителями народов иной ментальности.