Дмитрий Орешкин: Медведев объяснит Саркози, что не отвечает за Путина

Президент Дмитрий Медведев прибыл в Париж с трехдневным государственным визитом. После церемонии встречи в Елисейском дворце состоятся переговоры Медведева и президента Франции Николя Саркози. Как сообщил помощник президента РФ Сергей Приходько, в ходе переговоров президенты обязательно затронут тему европейской безопасности, в том числе российские предложения о «большом новом договоре о евробезопасности». Кроме того, на встрече будет обсуждаться вопрос о закупке Россией вертолетоносца Mistral.

Об особенностях диалога Россия — Франция рассуждает политолог Дмитрий Орешкин.

«СП»: — Дмитрий Борисович, в чем трудности этого визита?

— Насколько я понимаю, французская сторона весьма озабочена, что называется, сухим остатком от визита г-на Медведева. Мне представляется, одна из серьезных проблем та, что Медведев не смог выполнить двух обещаний, данных им лично Саркози, когда тот приезжал с посреднической миссией по проблеме Грузии. Во-первых, не предпринимать односторонних действий, касающихся грузинского конфликта — Россия эти действия предприняла, в одностороннем порядке признав Абхазию и Южную Осетию. Во-вторых — отвести войска на ту линию, где они находились на начало конфликта. Россия отвести войска не смогла, опять же сообщив, что теперь этот вопрос решается не с Грузией, а с суверенными республиками Южная Осетия и Абхазия.

Все это, может быть, убедительно для российских граждан, но едва ли убедительно для г-на Саркози, который получил весьма неприятный урок, что с ним ведут себя примерно так же, как Ким Чен Ир вел себя с Путиным: он пообещал Путину не развивать ядерную программу Северной Кореи, а потом заявил, что пошутил. Это не прибавило престижа и самоуважения Владимиру Путину. Точно так же, по сути дела, чувствует себя и Саркози. Его реноме успешного политика, с которым можно договариваться, и договоренности с которым выполняются, серьезно пострадало.

Такие вещи в дипломатии не забываются. И, конечно, Медведеву будет нелегко этот лед сломать. Хорошо, что этот визит состоялся. Это означает, что если инцидент и не забыт окончательно, но дипломатически он переведен в другое качество — он как бы не мешает развитию двусторонних отношений. Посмотрим, что получится. На самом деле, это серьезная трудность в общении.

«СП»: — Но положительные моменты тоже есть?

— Конечно. Преобладают позитивные мотивации. Нам нужно взаимодействовать в бизнесе. Совершенно очевидно, что разговор пойдет и про вертолетоносец Mistral — это позитивный элемент сотрудничества. Понятно, обе стороны заинтересованы, чтобы это сотрудничество было полезным и продолжалось.

«СП»: — Кстати по поводу Mistral. Нам выгодна эта покупка?

— Сейчас российский ВПК сам произвести такого класса корабль, видимо, не может. Если бы мог — наверное, произвел. Чтобы иметь небесполезный морской флот, такой корабль должен быть. Сейчас мировая стратегия, в военном смысле, между сверхдержавами определяется балансом ядерных угроз и факторов сдерживания — это, прежде всего, подводные ракетоносцы. А для решения тактических задач, типа грузинской войны, корабль типа Mistral остро необходим. Например, Россия не могла поддерживать в российско-грузинской войне удары своих войск поддержкой с воздуха. Военным такой корабль нужен.

Вопрос только в том, что Mistral — атакующий корабль. Это вызывает серьезные опасения у стран-соседей, будь то Грузия, Украина или страны Балтии. Потому что ситуация простая: подходит корабль, с него снимаются вертолеты, и Бог знает, куда они летят, и какие удары по кому наносят. Таким кораблем, понятно, нельзя остановить агрессивные действия США, Китая, или какой-то другой великой державы — не тот масштаб. А вот воздействовать на страну меньшого масштаба из близкого зарубежья — очень даже можно.

«СП»: — Сергей Приходько говорит, что президенты обязательно затронут тему европейской безопасности, в том числе российские предложения о «большом новом договоре о евробезопасности». Скажите, наш «новый большой договор» — он вообще-то Евросоюзу нужен?

— Нет, конечно. Поговорить на эту тему — за милую душу, а вот в реальности… Мне кажется, Евросоюз не может принять эту идею по одной простой причине. В российских предложениях есть очень простая логика: недопущение увеличения собственной безопасности за счет ослабления безопасности кого-либо из участников проекта. Вроде формулировка простая, но очень существенная: де-факто она означает, что каждая страна имеет право вето. Если такое соглашение принимается, тогда любая сторона может сказать другим членам договора: ваши телодвижения наносят ущерб моей безопасности. Получается, если Россия считает, что действия других стран наносят ей ущерб, эти страны так действовать не должны. В итоге получается, что Запад вообще не может ничего делать на своей территории без согласия России. Я с большим трудом могу себе представить, чтобы Европейский союз на это пошел.

«СП»: — На что тогда надеялись наши дипломаты, которые эту идею предлагали?

— Они решали две задачи. Во-первых, после грузинского конфликта сделать вид, что Россия предлагает альтернативный мирный договор — то есть чисто пропагандистскую задачу. Во-вторых, после того, как пропагандистская функция выполнена, начать этот бесконечный процесс борьбы за мир, которым занимался Советский Союз. СССР все время выдвигал мирные инициативы. Если их отказывались рассматривать, он говорил, что миролюбивая политика не встретила понимания, что Запад опять бряцает оружием. Это такая бесконечная соска-пустышка, которую довольно долго можно сосать. Но я не уверен, что Евросоюз будет склонен сосать соску с новым договором о евробезопасности.

«СП»: — Медведев постарается использовать этот визит, чтобы нарастить политический вес?

— Безусловно. Понятие тандема хорошо на фоне растущей экономики, когда делить надо было лавровые листы — кому-то больше, кому-то меньше, но оба довольны. Но когда делить надо ответственность за неудачи, тандем в принципе существовать не может. Экономика в России стагнирует, безработица растет — чего особенно хорошего?! Из «восьмерки» нас выперли, среди членов G20 мы провалились глубже всех. Кто за это должен отвечать? И с какой радости за экономику, которую строил Путин, должен отвечать Медведев?!

Если Медведев думает о политическом будущем, он волей-неволей должен проводить рубеж: вот политика Путина, а вот — Медведева. Не Медведев обещал догнать Португалию, не Медведев рассказывал сказки про островок стабильности, не Медведев собирался вдвое увеличивать ВВП. Это все делал другой человек, на которого мы пальцем указывать не будем. Но так или иначе, Медведев должен объяснить, что он за экономику не отвечает — если хочет, чтобы у него сохранилась политическая популярность и поддержка.

Поэтому судьба тандема мне кажется очевидной, вопрос только в том, как скоро это произойдет, и какую форму примет. И, конечно, Медведев, уезжая во Францию, надеется заручиться поддержкой своих политических позиций. Международная деятельность — это одна из немногих сфер, где он может действовать достаточно независимо от Путина.