Дмитрий Орешкин: Путин начал президентскую кампанию

В оставшиеся два года до федеральных выборов «Единая Россия» заменит съезды партийными конференциями. Они пройдут в столицах восьми федеральных округов. С этой инициативой выступил лидер партии — премьер-министр Владимир Путин, который и будет главным действующим лицом на мероприятиях. Первая конференция, по слухам, пройдет в Красноярске уже в конце марта.

Новый формат позволит Путину набрать очки перед парламентскими и, главное, президентскими выборами. В последние два года премьер, как правило, использовал площадку партийного съезда для программных заявлений. Теперь апеллировать к массам с высокой трибуны Путин сможет с периодичностью раз в квартал. К тому же за два года, оставшихся до парламентских и президентских выборов, премьер объедет страну и ответит на вопросы и чаяния жителей всех российских регионов.

Как будет развиваться борьба за кресло президента в России, рассуждает политолог Дмитрий Орешкин.

«СП»: — То, что Путин собрался в регионы — это правильный ход?

— С точки зрения политической стратегии — это хороший ход. Москва начинает вызывать раздражение у региональных элит. Это похоже на то, что было накануне краха Советского Союза, когда вся власть была сконцентрирована в Москве, но у нее не хватало потенциала воспользоваться этой властью во благо. У советской Москвы хватало ресурсов, чтобы сдерживать сепаратистские тенденции до поры до времени, запрещать и не пущать, но не хватало интеллектуального и организационного потенциалов, чтобы страна развивалась. Развивалась в правильном направлении, в связи с чем у регионов была бы симпатия или хотя бы лояльное отношение к центру.

Примерно то же самое мы имеем сейчас. Это естественное порождение того, что мы называем вертикалью власти: моноцентризм, когда все веточки власти сходятся в Москву, в руки Путина, а страна в регионах переживает фазу застоя. Сам Путин или его советники почувствовали, что полезно избавиться от такого расклада, и поездить по регионам. С точки зрения предвыборной стратегии, это абсолютно правильно.

«СП»: — Следует ли из этого, что Путин собрался избираться?

— Мне кажется, на это следует взглянуть с другой точки зрения. Путин построил такую систему власти, при которой человек, находящийся на самом верху, выше закона, парламента, суда. Выше всего, потому что все подчиняется ему. Соответственно, если ты теряешь это место, приходит другой человек, который выше закона и парламента. И тот, кто покинул место на пике вертикали, становится абсолютно беззащитным, его охраняет только добрая воля нового лидера. А если эта добрая воля кончается, бывший лидер становится уязвивым. Но что еще опасней — уязвивымим становятся люди из его команды — голыми, слабыми, с которыми можно делать все, что захочешь.

Это вариант Южной Кореи, где таких силовых президентов, после того, как они отстояли срок на вершине власти, потом судили по делам коррупционного характера и сажали. Такой вариант путинскую команду совершенно не устраивает. Это значит, они не могут — по определению — слезть с вертикали. На политическом жаргоне это называется отсутствие стратегии выхода. Вертикалистские модели власти не обладают в принципе стратегией выхода, тут нельзя просто уйти и заняться частными делами, как, например, сделал Билл Клинтон. Или ты верховодишь — или верховодят тобой. В связи с этим не так уж важно, будет ли избираться Путин, или он пошлет кого-то вместо себя — важно, чтобы власть осталась в руках этой группы.

«СП»: — Но вот Путин начал делать такие телодвижения. Что это значит?

— Из этого можно сделать вывод, что кончилась эпоха тандема. Тандем был хорош для растущей экономики, когда люди были признательны власти, как и регионы. А на фоне нисходящей экономики тандем перестает работать — делить надо не нефтяные яблоки, а ответственность за плачевное состояние экономики. Ответственность делить не получается, никто не хочет нести чужую ношу. Соответственно, либо Медведев говорит, что он не путинец — а он об этом говорит все очевиднее, или Путин говорит, что ошибся в Медведеве, и надо самому идти во власть. Поэтому очень может быть, что это — попытка закинуть удочку в 2012 год.

«СП»: — Какие плюсы у этой ситуации?

— Она показывает, что путинская команда намерена остаться у власти все-таки через электоральные процедуры. Она надеется найти поддержку у региональных и городских элит, у населения. Это позволяет думать, что силового варианта перехвата власти, введения чрезвычайного положения или чего-то похожего, нынешняя власть хотела бы избежать. Другой вопрос, каковы шансы, получится или нет. Но то, что они ориентируются на электоральные механизмы, со всеми их сомнительными особенностями в исполнении Чурова — мне кажется хорошим знаком.

«СП»: — Как в этой ситуации будет действовать Медведев?

— Медведеву придется — если он самостоятельный политик — вступать в конкуренцию с Путиным и начинать предвыборную борьбу. Это означало бы, что электоральный механизм существует. Гораздо хуже, когда конкуренция осуществляется закулисно, в виде драки бульдогов под ковром. Посмотрим, как отреагирует Медведев. Мне все-таки представляется, что он — человек амбициозный, стал достаточно уверенно чувствовать себя в президентском кресле, и у него нет острого желания с этим креслом расстаться.

«СП»: — Все же у Путина, если он пожелает отодвинуть Медведева, больше ресурсов. Каким будет перехват инициативы? На Медведева начнется накат через ТВ?

— Телевидение, которое контролирует путинская команда, силовики, которых контролирует путинская команда, финансовые потоки, — все это может пойти мимо Медведева. Мы не увидим этого в явной форме, а в неявной — Медведева просто начнут изолировать. Он с самого начала был спеленат очень плотно формальными и неформальными обязанностями и договоренностями, но это нормальная ситуация для политики в нашей стране. Тут, на самом деле, очень многое зависит от выбора самого Медведева. В противном случае ему могут предложить — опять же, в традициях путинской политики — откупного. Например, солидное место с хорошим окладом в «Газпроме». То есть, будут, конечно, серьезные закулисные трения.

«СП»: — И в чем здесь проблема?

— Проблема в том, что тут не только кремлевские разборки, или разборки между Кремлем и Белым домом. На самом деле, выбор стоит перед региональными элитами. Например, кого поддержать. Понятно, что выборы, по сути, зависят от региональных элит. Что они там продавят, через свои электоральные комиссии, которые на деле не Чурову подчиняются, а губернаторам, — то мы, в конечном счете, и получим.

«СП»: — Губернаторам нужен Путин или нужнее Медведев?

— Им симпатичнее Медведев, как человек более мягкий, который может подарить им больше прав на контроль за финансовыми потоками. То же касается медийных структур. Понятно, Путин дал нашим медийным генералам неимоверные доходы по сравнению с временами, которые были десять лет назад. Доходы людей, которые занимаются телевидением, выросли в сотни раз. Конечно, они Путину признательны, но их утомляет некоторая ограниченность, им хочется большей свободы, хотя бы творческой. Они тоже могут подумать, что Медведев им симпатичнее, тем более, что Медведев вряд ли будет урезать их доходы.

В этом смысле электоральная конкуренция — даже такая ущербная, как в нашей стране — строится на балансе интересов элитных групп. А вот куда эти группы повернут — вопрос не простой. То, что Путин едет по городам и весям, означает, что он собирается вступать в торг с региональными элитами. Весь вопрос в том, что он им может предложить, и что может предложить Медведев.

Электорат, население, унижены у нас до уровня плинтуса. Но этим электоратом командуют вполне определенные люди, определенные группы интересов. И кто им более выгодный баланс политических интересов предложит, тот и победит. Губернаторы не любят ходить по струнке, Путин их тоже утомил. Им хочется перемен, да и многим другим тоже — и финансистам, и бизнесменам. Особенно когда Путин говорит, что достанет прибыль из желудка, и раздаст бедным.

Сейчас начинается такое жужжание в улье: они решают, на кого поставить в 2012 году. И как бы сделать так, чтобы нос Владимира Владимировича приставить к губам Дмитрия Анатольевича. И получить то, что их устраивает. Это и есть медленное развитие демократии элит. В этом смысле я и вижу позитив.