Германия снова хочет сделать Россию восточной колонией?

Скандальный французский философ Андре Глюксман, 73-летний ветеран уличных боев во время майских событий 1968 года в Париже, дал острое интервью Welt Online. В нем он предрекает развал Еврозоны, и обвиняет в этом Германию. Дескать, немцы разорвали партнерские отношения с французами, и теперь снова смотрят на Восток. Сближение Германии и России Глюксман называет ни больше ни меньше, как неоколониализмом. Подливает масла в огонь и бывший немецкий канцлер Герхард Шредер: на страницах Die Welt он призывает сотрудничать с Россией и Турцией против мировых центров силы — Китая и США.

Означают ли эти настроения, что лозунг «Драг нах остен!» (Вперед, на Восток!) опять актуален? На этот, и другие вопросы, отвечает наш собеседник — политолог, эксперт немецкого фонда Bertelsmann Stiftung Корнелиус Охман.

«СП»: — Корнелиус, в своей статье Андре Глюксман говорит, что мотор Европы, то есть немецко-французский брачный союз, не функционирует. «Берлин расстается с Парижем и поворачивается в сторону Москвы. Этот упрек можно было бы сделать в адрес Герхарда Шредера — союз с Путиным, газпромовский трубопровод Nord Stream». Но Ангела Меркель якобы проводит такую же политику: немецкий концерн Siemens отказался от сотрудничества с французской фирмой Areva при строительстве атомных электростанций в пользу России. Глюксман считает, что «мы конкурируем друг с другом по всему миру — Франция с одной стороны, Германия-Россия с другой; это нечто новое». Насколько он прав?

— Мне кажется, Глюксман не прав. Сотрудничеству Siemens и Areva придавалось большое значение во французской политике. А с немецкой точки зрения, это проблема не была политической. Siemens не хотел сотрудничать с Areva по чисто экономическим причинам. Наоборот, немецкий концерн испытывал политическое давление со стороны властей Германии, которые настаивали на продолжение сотрудничества. Но Siemens просто не видел в нем выгоды.

И уж, конечно, решение по Areva никак не увязано с российско-германскими газовыми договоренностями. Газ — это были решения еще Путина и Шредера. Сегодня, кстати, ситуация на газовом рынке меняет все планы, и что из этого получится, мы увидим лет через десять.

«СП»: — По мнению Глюксмана, «Германия не мыслит больше в рамках Евросоюза. У Германии теперь новый горизонт. Будущее для Германии — это модернизация России. Это вековая перспектива, которая восходит ко временам Екатерины Великой. Индустриализация России в 19-ом веке находилась в руках балтийской аристократии и немцев. Было бы наивно пытаться повторить это сейчас». Вы считаете, возможно такое повторение? Чтобы в Россию массово поехали немецкие специалисты, чтобы началось сотрудничество а-ля 19-й век?

— Хорошо, если бы это произошло. Но у меня такое впечатление, что подобную модернизацию России, действительно, предложили Герхард Шредер и Франк-Вальтер Штайнмайер, вице-канцлер Германии в 2007—2009 годах. Ответа российской стороны на это предложение нет до сих пор. Посмотрим, что будет во время российско-германских консультаций, которые будут происходить в середине 2010 года. Но до сих пор все это, повторюсь, — только немецкие идеи, прежде всего, Штайнмайера. Всего месяц назад он говорил с трибуны Бундестага, что необходимо развивать экономическое сотрудничество с Россией. Но в самой России эти идеи невостребованы. Да, президент Медведев провозгласил курс на модернизацию, но в это никто не верит, потому что для модернизации нет экономической основы.

«СП»: — Еще один момент, на котором останавливается Глюксман. Он обращает внимание, что в результате сближения России и Германии получается энергетический союз: «атомные электростанции будут строиться за Уралом, а Германия будет жить без ядерной энергетики на русской нефти и природном газе. Здесь мы видим стратегический союз между „зелеными“ и промышленностью. Это своего рода неоколониализм…» Как вам такая теория?

— Ну, думаю, российское правительство никогда не смириться с такой ролью. В Германии я тоже не вижу такой стратегии. Я не могу представить, чтобы Россия строила АЭС за Уралом. Что касается поставок русской нефти и газа, они падают из года в год. Думаю, это очень оторванная от реальности теория, которую невозможно реализовать практически.

«СП»: — Но вот смотрите: экс-канцлер Германии Герхард Шредер опубликовал письмо в газете Die Welt. В нем он призвал Евросоюз принять в свои ряды Турцию и Россию. По мнению политика, без этих стран Евросоюз не сможет противостоять США и Китаю на глобальной арене. По сути, он предлагает Германии дружить с Россией против США и Китая, разве нет?

— Не совсем. Шредер не говорит исключительно о Германии, он говорит Германия и Евросоюз. Потом, не будем забывать, Шредер уже пять лет как не канцлер. Шредера никто не слушает — поэтому он и пишет в Die Welt. Его принимают в Германии как человека, который работает на «Газпрпом». Поэтому то, что предлагает Шредер — это ни в коем случае не немецкая позиция, это личное предложение господина Шредера — человека, который когда-то был канцлером. В Германии эта статья так и не послужила началом к какой-то стратегической дискуссии.

В Германии сейчас, конечно, есть проблемы, есть определенный крен в сторону национальных интересов. Но это все происходит на низовом уровне: немцы против того, чтобы Германия вкладывалась в Евросоюз без каких-либо гарантий. Но это не означает ни грядущего выхода из Евросоюза, ни какого-то разворота в сторону России.

Да, немецкий бизнес интересует Россия. Но я вот уже десять лет слышу, что нужно развивать сотрудничество с Россией — к этому регулярно призывает председатель Восточного комитета немецкой экономики д-р Клаус Мангольд. Но до сих пор я не вижу, чтобы инвестиции Германии в Россию увеличились.

«СП»: — Можно ли сказать, что Германия не только обладает самой мощной экономикой в ЕС, но и наибольшим политическим влиянием?

— В результате неудач, которые потерпел в ходе кризиса немецкий бизнес, его влияние на политику ослабло. Да и для представителей бизнеса Россия уже не так важна, как два года тому назад.

В ходе кризиса и влияние самой Германии на Евросоюз уменьшилось. Ангела Меркель допустила ряд ошибок — например, долго не поддерживала идею помощи Греции. Вообще, идея оказать государственную помощь экономике ЕС — это идея не Меркель, а Николя Саркози. Сейчас мы наблюдаем переходный период: Меркель теряет влияние, Саркози влияние увеличивает. Думаю, в конце года расклад сил в Европейском союзе будет выглядеть совершенно иначе, чем сейчас.