Андрей Рябов: ЕС не видит в россиянах европейцев

В Ростове открывается двухдневный саммит Россия — Евросоюз. Одной из ключевых тем встречи Москва заявляет отмену визового режима. Впрочем, никаких конкретных решений по этой проблеме, судя по всему, ждать не приходится. За витиеватой формулировкой, выработанной в Кремле — «продолжение диалога по перспективам с прицелом на переход к обсуждению конкретного соглашения» — практически не скрывается отсутствие определенных действий в вопросе отмены виз. Европа говорит напрямую: ни Россия, ни ЕС не готовы уже завтра объявить об отмене виз друг для друга, — цитирует слова источника в Еврокомиссии ИТАР-ТАСС.

Светит ли России безвизовый режим с Европой, рассуждает эксперт Московского центра Карнеги Андрей Рябов.

«СП»: — Андрей Виленович, почему дальше разговоров о безвизовом режиме дело не идет вот уже семь лет?

— Камень преткновения, прежде всего, — соглашение о реадмиссии (согласие государства на приём обратно на свою территорию своих граждан). Этот пункт формально является очень важным для Евросоюза. Потом, полагаю, значительную роль играет позиции многих новых стран-членов ЕС. Которые опасаются не только политических, но и экономических последствий этого решения. Но не только это.

Мы часто говорим о ценностном разрыве между нами и Европейским союзом. Вещь это вроде бы гуманитарная, не имеющая прямого отношения к практической политике. Но как раз для визового режима этот аспект очень важен, косвенно он играет очень большую роль. Россия расценивается европейцами как другая страна, не совсем относящаяся к европейской цивилизации — как ни странно это звучит. Соответственно, в этой связи в Европе сильны разные фобии.

Поэтому, думаю, в вопросе отмены виз ничего кардинально не изменится. Нужные слова будут произноситься, чиновники российские будут ездить в Евросоюз когда захотят, несмотря на критику в их адрес, несмотря на коррупционную составляющую их интереса к Европе. А для основной массы населения ничего реально меняться не будет, по крайней мере, в ближайшие 10 лет.

«СП»: — Почему, когда нам говорят об этом саммите, вопрос безвизового режима преподносится, как наполовину решенный?

— Россия таким образом хочет взять и освежить повестку дня российско-европейских отношений. Они давно находятся в кризисе, я бы сказал, в застое.

«СП»: — Это из-за шестидневной войны в Южной Осетии?

— Причем тут шестидневная война? Из-за объективных ограничителей. Что Россия может предложить на европейских рынках? Пока только энергоносители. Это направление развивается достаточно успешно. Дальнейшее, создание общих пространств, требует гораздо больших усилий: определенной сопряженности политических и социальных институтов, ценностной близости. Но этого же нет! Поэтому желание сближаться — с российской стороны — есть, а объективных возможностей я не вижу.

«СП»: — Нам говорят, что основной темой обсуждения на саммите станет программа «Партнерство для модернизации». Насколько эта программа практически приложима?

— Я думаю, не приложима. Я пессимист в этом плане. Одно дело, как понимают модернизацию в Европейском союзе, и совсем другое — как в России. В России модернизацию понимают как некую технико-технологическую задачу — обновление производственного потенциала. Кроме того, считают, что это можно сделать вот таким эксклавным способом: создать какой-нибудь эксклав в отрыве от бизнес-среды, в отрыве от системы образования. Примерно так же решается задача подъема отечественного футбола: закупить за границей тренеров за неимоверные деньги, закупить футболистов — может, команда сыграет. А их хватает на две-три игры, после чего опять все становится на свои места. А в Европе модернизацию понимают как длительный процесс, всесторонний, который требует модернизации социальных и политических институтов. Который опирается на понятие кластеров, где инновации вплетены в единую ткань: сначала образование, научное творчество, одновременно — инновационный бизнес…

«СП»: — Но вот у нас тоже собираются строить инновационный бизнес…

— Какой инновационный бизнес, Ростехнология, что ли? Это я даже комментировать не буду. А образование?! С одной стороны Сколково, с другой — принимается в высшей степени спорный закон о бюджетных учреждениях, который очень тревожит работников образования. Непонятно, как этот закон повлияет на качество образования, на доступ к нему. Нужна массовость в образовательном процессе, одним-двумя нобелевскими лауреатами, купленными за рубежом, экономику не поднять.

Саммит без острых углов

Впервые за долгое время ожидание саммита не имеет острой политической подоплеки. К примеру, в прошлом году Россия должна была гарантировать, что очередная «газовая» война с Украиной больше не повторится, а в конце 2008 года нужно было окончательно разморозить отношения Москвы и Брюсселя, которые из-за шестидневной войны в Южной Осетии были поставлены под угрозу.

Теперь на первый план вынесены вопросы, касающиеся непосредственно самих России и ЕС. Например, проблема введения полностью безвизового режима. На последнем саммите в Стокгольме президент Дмитрий Медведев говорил, что визовый вопрос остался одним из немногих, где у россиян и европейцев оставались разногласия. Москва между тем давно готова отменить визы «хоть завтра», не раз заявлял глава МИДа Сергей Лавров. Забуксовавший процесс необходимо резко ускорить, подчеркнул накануне постпред России в ЕС Владимир Чижов: цель перейти на безвизовый режим поставили еще семь лет назад на саммите в Петербурге, и теперь «пора переходить от долгосрочной цели к чему-то более конкретному».

Европейские дипломаты, в свою очередь, осторожно надеются на «новый импульс» в продвижении вопроса — о конкретных сроках говорить, дескать, еще рано. Как бы то ни было, именно ростовский саммит должен реально приблизить отмену виз, рассчитывают в российском МИДе. Так, в ближайшее время Москва и Брюссель намерены запустить специальный иммиграционный диалог, заявил Владимир Чижов: речь о борьбе с незаконной миграцией и регулировании легальных человеческих потоков.