«Континент ФСИН» как продолжение «Архипелага ГУЛАГ»

Ух, какую бы книжку я написал с отсылом к предшественницам — «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына и «Остров Сахалин» Чехова. Архипелаг, кто подзабыл — группа островов, а континент тоже своего рода «остров», отличающийся лишь размерами. Таким образом, преемственность «трилогии» от меньшего к большему будет соблюдена, начиная с путевых заметок Чехова, посетившего сахалинскую каторгу в 1890 году.

За основу возьму рассказы и воспоминания 300 бывших заключенных (у Солженицына в «ГУЛАГЕ» — 257, указано в первых изданиях) плюс авторитеты, выделенные особняком, вроде Ходорковского или Навального. За этими зафиксирую слово в слово, тем более «живоописать» они умеют красочно и с выводами, бьющими наотмашь. Зачем же сочинять и только портить? От себя добавлю «личный опыт» — хоть сам и не сиживал (Чехов тоже), зато «объезживал». По роду профессиональной деятельности посетил все режимы от общего до пожизненного, встречался и со старинными, ещё довоенными карманниками, и с Лимоновым (в саратовском СИЗО), и даже с людоедом, сокрушавшимся, что «менты забрали кастрюлю с человеческим салом».

Надеюсь, ради «художественно-исторического исследования» (слово «художественно» обязательно, такова традиция, заложенная «ГУЛАГОМ») мне никто не откажет и не пошлёт, как Шаламов — Солженицына, предлагавшего творить сообща. Но, если кто заартачится, я его легко заменю на другую «жертву режима», вон их сколько по заграницам ошивается, опасаясь отечественного спроса — откуда деньги?

С математической частью проблем не предвидится, цифирь возьму у илларионовых-алексашенко, причём не спрашивая разрешения, благо ближайший предшественник по жанру тоже так делал. Обязательно оценю весь арестантский поток с 1991 по 2021 годы (путём тупого сложения), обозначу «политическими» всех «экстремисто-террористо-красно-коричневых», чеченскую кампанию назову «повстанческой», добавлю территориально-криминальные разборки с эмиграцией и особенно — «не родившихся», ибо люди вместо того, чтобы «делать детей» сидели по тюрьмам.

На масштаб «специалиста Ивана Курганова» в 60 миллионов, процитированных Солженицыным, конечно, не претендую, но миллионов 25−30 наберу легко. Так ведь и теперяшняя Россия отнюдь не Советский Союз по площади и населению, и считал «Курганов» (воспользуюсь его методой) не за 30, а за 40 лет. Почему в кавычках? Потому что на самом деле — Иван Кошкин, фамилию сменил, сделав карьеру от упаковщика на американской спичечной фабрике до функционера НТС. А в США оказался, так как в 1944 году состоял в «Национальном совете» Власова — пришлось бежать.

В моём многотомном «Континенте ФСИН» не окажется и малейшего местечка для «неправды» — ни к чему это, при наличии такого фактического материала в соцсетях. Я лишь «подприкрою» глаза на одни факты, и «подоткрою» на другие. Их же много, как звёзд на небе: кто-то видит Большую медведицу, а кто-то и ковша не разглядит, но это же не значит, что он «переписал Большую медведицу»?

История — наука точная, жаль основана на неточных источниках, что оправдается «художественностью». Чеховский «рассказ Егора» (шестая глава «Острова Сахалин») не про конкретного Егора, а «обобщающий образ сахалинского ссыльнокаторжного». Как подметил один из тогдашних современников в переписке с писателем: «мотив беспощадности законов, применяемых понапрасну к массе добродушных Егоров». Хотя из самого текста явствует, что условный «добродушный Егор» попал на «беспощадную» каторгу за убийство.

Впрочем, то дела совсем уж минувших дней, тогда как названия некоторых солженицынских глав вполне сгодятся и для «Континента ФСИН»: «Тюремная промышленность», «Душа и колючая проволока», особенно — «Сталина нет». С каждой страницы повеет концентрированной жутью «чекистского беспредела», «узаконенных пыток» и «властного террора» — ни одной придуманной мною идиомы, все из сегодняшнего политического лексикона. Пусть и не расстреливают по приговору, однако «отравляют», «взрывают в домах» и «убивают нищетой».

…Потом, спустя много-много лет в прекрасной России будущего, про нынешний «режим» станут говорить, что «полстраны сидело, а полстраны охраняло» («бюджетники» — «предпринимателей», а «патриоты» — «либералов»). Прошедшие «путинские лагеря» на вопрос: «За что?», ответят: «Ни за что», и посоветуют читать «Континент ФСИН».

Появятся фильмы, вроде «Петушки — родина нашего страха»; мемуары интеллигенции, как в каждой семье ложились спать в тревожном ожидании «омоновского приклада» в дверь, а внуки в очередной раз не поймут дедов: да как же вы жили в удушливой атмосфере всеобщего ужаса, под собою не чуя страны?

Кто-то решит, что я «оправдываю путинские преступления», «обеляю режим», а то и вовсе «глумлюсь над святым». Но-но, во-первых, полегче с гипотетическим автором абсолютно правдивого «Континента ФСИН». А во-вторых, этот разговор про разделение «страны и государства». У нас ведь похвалишь СССР, набегут с проклятиями так называемые либералы. Скажешь доброе про Российскую Империю — получишь от коммунистов. Заикнёшься про Русь — и те, и другие насуют про Ивана Грозного. Поневоле втемяшется в голову: а на фига нам вообще государство, давайте жить в «стране». Про то, много ли сохранилось в истории стран «без государства» обычно никого не интересует.