В МУР вернутся этнические опера и агенты под прикрытием

В ГУВД Москвы появится спецподразделение по борьбе с этнической преступностью. Об этом сообщил начальник ГУВД Москвы Владимир Колокольцев. «Не скрою, рассматриваем вопрос о создании специализированного подразделения в службе уголовного розыска, для того чтобы более оперативно решать поставленные перед нами проблемные вопросы и более четко и качественно отслеживать именно эту сферу преступности», — сказал г-н Колокольцев.

А накануне по проблеме высказался и премьер Владимир Путин. Премьер заявил, что обострение межнациональных отношений в РФ может потребовать от властей совершенствования миграционной политики: «Если мы… не будем уважительно относиться друг к другу… нам придется, мягко говоря, совершенствовать правила регистрации на территории страны, особенно в крупных центрах — в Москве, Петербурге». Путин также сказал, что представители национальных диаспор должны заниматься профилактикой правонарушений и преступности в своей среде: «Это, кстати говоря, вопросы и к диаспорам. К любым диаспорам, где бы они ни были».

Мы постарались разобраться, сможет ли «этническое» спецподразделение снизить уровень преступности в столице.

Как известно, новое — это хорошо забытое старое. Подразделения по борьбе с этнической преступностью существовали в структуре РУБОПа в конце 1990-х — начале 2000-х годов, и были упразднены вместе с РУБОПом.

Сотрудники этих подразделений занимались этническими группировками. Во многом, это была агентурная работа. В подразделениях служили представители соответствующих народностей: опера-дагестанцы, чеченцы. Источник «Свободной прессы» в Генпрокуратуре РФ, в свое время имевший дело с «этническими» операми, охарактеризовал их так:

— Про чеченцев врать не буду, а с дагестанскими операми я сталкивался. Серьезные ребята, но насквозь их не видно.

«СП»: — Это были двойные агенты?

— Может, кто же знает? Агентурная работа всегда имеет такую опасность. Это тонкий момент. Я ничего плохого сказать о них не могу: работали они добросовестно. В частности, в случае работы со мной, имели место поиск и возвращение похищенных людей…

«СП»: — «Этнические» подразделения в РУБОПах были многочисленными?

— Нет. Они работали, в основном, с преступными авторитетами. Бегает по Москве, допустим, какой-нибудь Шакро (вор в законе Захарий Калашов, — «СП»), вокруг него формируется этническая преступная группировка. И по работе с этой конкретной группировкой есть «этнический» опер, у которого есть агентура, связи, контакты с группировкой. Воры в законе были одним из основных направлений в работе таких спецподразделений, потому что воры тоже частично этнические.

«СП»: — А практиковалось внедрение сотрудников в этнические группировки?

— Это называется работа под прикрытием. Но существует ли она сейчас — неизвестно. Есть основания предполагать, что эта деятельность давно заброшена. Судя по многочисленным высказываниям сотрудников розыскных служб, агентурная работа у нас давно и успешно завалена. Большая часть агентов существует только на бумаге. А существуют ли агенты под прикрытием — то есть, штатные сотрудники, внедренные в группировки — мне, например, вообще неизвестно. Если и существуют, вряд ли они могут оказывать влияние на ситуацию.

«СП»: — Насколько была эффективной деятельность спецподразделений РУБОП?

— Вот этого сказать не могу. Для такой оценки надо знать статистику и некоторые секретные данные — об агентуре, о ее результатах. В целом, создание таких подразделений — разумная, даже очевидная мера. Вопрос, насколько они могут быть эффективны, зависит от грамотности организации дела и контроля за этими подразделениями. Потому что велика опасность, что данные подразделения будут структурными подразделениями этнических преступных группировок в составе органов, и через них будут оказывать влияние. Поэтому над такими подразделениями нужен приоритетный контроль.

«СП»: — И как его установить, этот контроль?

— Сотрудник такого подразделения должен дать письменное согласие на установление за собой контроля. На прослушивание его телефонных переговоров. Он должен нести повышенную ответственность.

Хотя, с другой стороны, за кущевскими бандитами тоже надзирали: местное УВД, местная прокуратура. И к чему это привело? Бандит стал депутатом, использовал наблюдение за ним со стороны правоохранительных органов, выиграл от этого, и почувствовал себя абсолютно безнаказанным.

Это пример того, что может произойти с этническими группировками. Бороться с ними, конечно же, надо, но акцент этой борьбы должен быть отдельным.

«СП»: — Какова доля этнической преступности в Москве?

— Для этого надо знать статистику. Колокольцев говорит о преступлениях, совершенных приезжими. Сюда входит все: грабежи киргизов, нанесение телесных повреждений кавказцами с использованием ножей и травматов, которые они всегда с собой носят, преступления грузин-барсеточников. Для знания всей картины нужно знать статистику, часть которой закрыта, часть ведомственная, часть секретная. Детализация этой статистики широкой публике не предъявляется.

Это очень серьезный момент. Сокрытие статистики препятствует контролю этой проблемы со стороны гражданского общества. Колокольцев частично эту статистику озвучил, но самостоятельно зайти и посмотреть, допустим, на сайте Минюста мы эту статистику не можем. Это — нарушение наших гражданских прав.

«СП»: — Почему именно этническая преступность стала проблемой?

— Нынешняя ситуация в обществе выявила культурное противоречие между славянами и кавказцами. Оно ярко проявилось, например, на фоне уличного хулиганства с применением оружия. У русских не принято носить с собой оружие, у кавказцев — наоборот. У русских считается подлым нападать со спины, и вести бой против заведомо слабого противника. У кавказцев таких норм в культурном стереотипе нет. Для них главным критерием является поражение противника, а средства этого поражения не входят в число их ценностей: нападение со спины, нападение толпой на одного у них никак не порицается.

Это — серьезная культурная нестыковка. В мировой практике для нивелирования культурных нестыковок, когда одна часть этноса страдает от другой из-за различий в стереотипах поведения, применяется уровень толерантности. К более агрессивным применяется, так называемый, нулевой уровень толерантности.

Это и максимальное наказание за любое правонарушение, и более тщательное выявление этих правонарушений, более тщательный учет лиц, входящих в состав этнических группировок: их перемещений, места проживания, приобретение ими имущества. Это реализация приоритетов менее агрессивного населения при приобретении различных благ от госорганов. Например, лишение более агрессивной группы льгот на поступление в вузы — национальных квот. Более тщательная проверка при получении каких-либо прав, например, на оружие. Лишение прав в случаях, когда закон это допускает: за превышение скорости, джигитовку на дорогах. Акцент на блок административной работы исключит и многие криминальные деяния.

При этом нельзя пересекать некую границу: надо оставаться в рамках действующего закона, законы менять не надо. Надо понимать, что Кавказ — это часть России, дагестанцы и чеченцы — граждане России. Просто они немного потеряли страх, потому что государство немного не справилось, немного закрыло глаза на них и занялось другими делами. Это такие же дети России, просто у которых немного поехала «крышка». «Крышку» надо вернуть на место — вот и все. Главная проблема здесь, чтобы руки, которыми это будет делаться, росли откуда положено.

«СП»: — Какие этнические группировки в Москве наиболее опасные?

— Самые богатые — чеченцы. Думаю, у кого больше денег и влияния, тот и опаснее. А влияния у чеченцев большое. Я имею в виду не только криминал. Первый замглавы администрации президента Владислав Сурков — наполовину чеченец. Это говорит о влиянии чеченской диаспоры самой по себе. Но раз у диаспоры влияние большое, значит, у ее преступного «отделения» тоже влияние приличное.

«СП»: — Как быстро можно развернуть «этнические» подразделения, о которых говорит Колокольцев?

— Ничего сложного в этом нет, процедура может занять всего несколько месяцев. Любую преступность можно контролировать. В принципе, государство сильнее любой преступной группировки, именно поэтому оно существует в качестве государства. Принципиальная проблема — нежелание и неспособность правоохранительных органов контролировать рядовых сотрудников. Яркий пример: за взятки на дорогах у нас сажают водителей, а не гаишников.

В России у граждан и сотрудников правоохранительных органов — равная ответственность. Это неправильно, возможности-то у сотрудников больше. Я вот, например, не понимаю, почему сотрудники органов не проходят полиграф? Просто раз в год задавать вопрос: вы брали в этом году взятки, или не брали? Даже не для того, чтобы принимать меры, а в качестве дополнения к психологическому портрету.

Именно проблема контроля сотрудников правоохранительных органов является корневой, этническая преступность — вторична.

Другое мнение

Алексей Бинецкий, адвокат, доктор политических наук:

— Создание подразделения по борьбе с этнической преступностью — правильный шаг, пойти на который заставила острая необходимость. Только это может привести к декриминализации гигантских диаспор, проживающих в Москве.

В США — которые, кстати, тоже являются многонациональной страной — давно и успешно функционируют подобного рода подразделения. В них отбирают людей соответствующей национальности, но которые при этом являются американцами во втором-третьем поколении, и для которых английский является родным языком. Внутренняя служба безопасности отслеживает контакты таких сотрудников со своими соплеменниками и единоверцами.

Этнических группировок в Штатах много. Это китайцы, афроамериканцы, мусульманские сообщества, колумбийские и кубинские структуры. До последнего времени ирландская диаспора страдала серьезными проблемами в плане преступности.

Упор в работе таких подразделений у американцев делается на агентов, работающих под прикрытием, которые внедряются в преступную среду, и изнутри контролируют ситуацию. В первую очередь борьба направлена на пресечение преступления: перекрытие каналов поступления наркотиков, оружия, финансов, пресечение готовящихся акций.

Надо понимать, что этнические группировки — это закрытые сообщества. И защищают друг друга не с точки зрения гражданской позиции и уважения закона, а с точки зрения принадлежности к определенному этносу и религии. Это неприемлемо в многонациональном государстве.