В 2011-м Медведев приравняет Сталина к Гитлеру?

В конце 2010 года состоялось рабочее заседание Совета при президенте Дмитрии Медведеве по развитию институтов гражданского общества и правам человека, посвященное «десталинизации». Надо сказать, глава совета Михаил Федотов еще при вступлении в должность пообещал вплотную заняться «общественным сознанием» россиян и «десталинизировать» его. Чуть позже государственный правозащитник в ранге советника президента РФ выступил с инициативой объявить НКВД преступной организацией, запретить «умалчивание политических репрессий» и провести суд над тоталитаризмом.

И вот — озвученные идеи начали обретать конкретику. Заявлено, что совет к январской встрече с президентом подготовит проект государственной программы «Национального примирения и увековечивания памяти жертв тоталитарного режима».

Необходимость программы разъяснил не так давно введенный в состав президентского совета глава Института национального проекта Александр Аузан. По его словам российское общество все еще «находится в состоянии гражданской войны», которая, на самом деле, «не закончилась в 1922 году». Примирение подразумевает мемориализацию мест захоронений жертв репрессий и создание музеев, открытие архивов. Кроме того, предлагается, наконец, дать политико-правовую оценку тоталитарного режима.

Нужна ли России «десталинизация», и что она должна собой представлять, рассуждает военный историк Марк Солонин.

«СП»: — Марк Семенович, президент способен на «десталинизацию»?

— Понятия не имею, чего можно добиться от Медведева. Но как человек, закончивший среднюю школу, я знаю, что есть такое понятие «экстраполяция». Это когда мы судим о будущем поведении математической зависимости по предыдущим ее значениям. За первые два года президентского срока Медведева мы в данном вопросе не получили ничего, кроме комиссии по борьбе с фальсификацией истории, вся история создания каковой свидетельствовала о намерении бороться с исследованиями истории. Поэтому я не вижу оснований надеяться, что замечательные инициативы Михаила Федотова могли быть услышаны и поддержаны высшим руководством.

«СП»: — А как же Катынь, тут-то историков услышали и поддержали?

— Катынь — это совершенно другая ситуация. Тут «услышали» вовсе не российских историков. Катынь нужна была отнюдь не для внутреннего потребления. Более того: как мы прекрасно знаем, внутри России эта — вторая (если не третья) по счету попытка признать ответственность сталинского режима за уничтожение польских военнопленных вызвала, как пишут в газетах, «неоднозначную реакцию».

Все это было сделано, повторюсь, для внешнего потребления. В Евросоюзе при принятии целого ряда важных решений действует принцип вето. А это значит, что без согласия, в частности, Польши, многие решения Евросоюза, которые были бы выгодны с точки зрения нынешнего руководства России, не удастся пролоббировать. Вот и все. Катынь — чисто конъюнктурный шаг.

«СП»: — Что нужно делать, чтобы провести «десталинизацию»?

— Это, как вы понимаете, огромный вопрос и огромная проблема. Главной предпосылкой успешной «десталинизации» должна стать глубокая и честная демократизация государства и общества. Если же говорить о том конкретном, чем я занят — об исследовании истории сталинской эпохи, то здесь «непаханное поле» для работы.

Позвольте чуть-чуть пофилософствовать. История существует в трех формах, в трех, простите за высокопарное слово, ипостасях. История как научное исследование, история как государственная пропаганда и история как народный миф. Это формула не моя, но она мне представляется вполне адекватной. Важно то, что эти «три ипостаси» мало где пересекаются. Научные исследования существуют в виде некоторой совокупности людей, которые сидят в библиотеках и архивах, думают и пишут тексты, которые затем издаются тиражом 500 экземпляров. Государственная пропаганда — это телевидение, радио, газеты, фильмы… Очень важный компонент здесь — государственная программа истории для средней школы: признанные государством пригодными школьные учебники, система подготовки школьных учителей. Государственная пропаганда лишь иногда, сильно уродуя, выхватывает кое-что из сделанного в рамках научного исследования.

А народный миф — это огромная, трудноуправляемая, иррациональная сфера. Разумеется, государственная пропаганда очень хочет влиять на народный миф, но у нее это не всегда получается: миф живет по своим сложным законам. А вот мостика, соединяющего научные исследования и народный миф, просто не существует.

Если взять за основу такую схему, то достаточно ясно, что нужно делать для «десталинизации». Нужно использовать огромные организационные, технические, информационные ресурсы государства для того, чтобы соединить научные знания, которые формируются в области исторической науки, с народным сознанием. Проще говоря, нужно использовать огромные возможности современных СМИ для широкомасштабного исторического ликбеза.

«СП»: — Разве сейчас на ТВ мало исторических программ?

— Чтобы сильно не огорчаться, я уже лет пять не смотрю то, что делает наше ТВ. Но вот когда в программе «Суд времени» было ток-шоу, посвященное 1941 году — а это тема, которой я занимаюсь — попытался было посмотреть. Так там в качестве эксперта-историка пригласили летчика-испытателя. Да, это человек, в высшей степени уважаемый и заслуженный, я готов стоять, сняв шляпу, в его присутствии. Но какое отношение имеет летчик-испытатель к проблемам, которыми он никогда не занимался?! Это издевательство, в равной мере, над заслуженным человеком, над историей и над зрителем…

Не надо обманывать себя рассуждениями о том, что информации по истории полно, и «в интернете все есть». Надо понимать, что набор сведений по истории своей страны формируется у людей прежде всего с помощью школьного учебника и фильмов «к юбилею», которые показывают по первому и второму каналу ТВ. Все остальное: дискуссии в интернете, книги, которые пишу я и мои коллеги, действительно, доступны всем желающим. Но в реальной жизни этих желающих гораздо меньше 1% населения.

Приведу конкретные цифры. Книги вашего покорного слуги, посвященные истории ВОВ, очень хорошо продаются. Просто рекордными, по нынешним временам, тиражами. И эти рекордные тиражи — 232 тысячи экземпляров за 6 лет, по всем шести книжкам, вместе взятым. А совокупный тираж одной первой книги «22 июня. Анатомия катастрофы», которую больше всех прочли — 70 тысяч экземпляров. Теперь поделите 70 тысяч на 70 миллионов взрослого населения — получаем 0,1%. И это, повторюсь в третий раз, тиражи, которые считаются «рекордными». А сколько людей прочли книги других, ничуть не менее достойных авторов?

Вот и получается, что новое историческое знание востребовано и освоено в тончайшей «социальной пленке». А 99,99% населения продолжают жить с тем набором заведомо ложных измышлений, которые они получили в «красном уголке» от лектора общества «Знание». А на основании этих измышлений и нельзя придти к какому-то другому выводу, нежели «да, товарищ Стали был суровый товарищ, но без него бы мы войну не выиграли…» Поэтому «десталинизация» невозможна без информирования — нормального, добротного информирования, и не тонкой пленки экспертов и интеллектуалов, а широких народных масс.

«СП»: — Ну хорошо, информирование. А какую меру вы лично могли бы рекомендовать Медведеву?

— Как минимум две и вполне конкретные. Первое, конечно же, это одномоментное, сплошное, без малейших оговорок рассекречивание всех документов, созданных до марта 1953 года. Нельзя говорить, нельзя даже заикаться о какой-то «десталинизации», если нынешнее российское государство считает своим долгом скрывать и охранять секреты Сталина. Попытайтесь, если сможете, представить себе ситуацию, когда в нынешней демократической Германии держать за семью замками документы гестапо, потому что их рассекречивание, видите ли, может нанести ущерб имиджу немецкого государства…

Вторая мера — это то, что нужно было сделать еще в 1991 году, но, как говорится, «лучше поздно, чем никогда». А именно: одномоментно, указом президента, отменить все научные знания, все кандидатские и докторские диссертации, защищенные до 1991 года на факультетах истории, истории КПСС, марксистско-ленинской философии и «научного коммунизма».

Ведь дело же доходит до уровня дурного анекдота. Недели две назад на должность главного историка страны (директора Института российской истории РАН) чуть было не утвердили товарища А.Данилова. Впрочем, и без этого он у нас числится доктором исторических наук, заведующим кафедрой истории Московского педагогического госуниверситета. Знаете, на каких научных трудах зиждется научная репутация товарища Данилова? Кандидатская диссертация на тему «Комсомол — активный помощник КПСС в воспитании рабочей молодежи в ходе социалистического соревнования. 1966−1980 гг.» и докторская на тему «Партийное руководство развитием творческой активности работающей молодежи. 1960−1980 гг.».

Такие «доктора» и «профессора» должны стать простыми российскими гражданами. Я не требую публичного покаяния и тем паче публичной порки. Ну, была у человека слабость, хотелось ему хлеба с черной икрой — вот он и писал диссертации про ленинские методы руководства комсомолом. Хорошо, мы всех прощаем. Но теперь, голубчик, начинай с нуля и пиши нормальную научную работу — если ты и вправду считаешь себя ученым-историком.

«СП»: — Какая, на ваш взгляд, главная проблема «десталинизации»?

— Без оговорок, без экивоков («с одной стороны», «с другой стороны») безусловное признание Сталина создателем и главарем антинародной тоталитарной диктатуры. Диктатуры преступной, совершившей бесчисленные и ужасные по своей жестокости массовые преступления против русского народа, против других народов СССР, совершившей столь же жестокие преступления против народов других стран мира. Эти бесспорные, с точки зрения исторической науки, факты должны быть, наконец, на государственном уровне признаны. Я считаю уместным и правильным, ничуть не противоречащим нашей Конституции, если будет установлена уголовная ответственность за публичное восхваление, публичную апологетику этого преступного режима, его руководителя Иосифа Сталина, и его приспешников. Нам нужен тот же самый механизм, который был запущен в Германии, во времена послевоенного разгрома гитлеровского режима. С той лишь разницей, что в нашем случае виновные уже ушли от суда земного, и мы не можем повторить Нюрнбергский процесс — вешать некого. Но, повторюсь, режим Сталина должен быть определен как агрессивный и преступный, ничуть не лучший, чем фашистский режим Гитлера.