Генерал-майор Овчинский: Реформа МВД провалилась, не начавшись

Департамент кадрового обеспечения МВД России официально разъяснил, по каким критериям станут подбирать кадры для службы в полиции. Об этом сообщает «Российская газета». Претендент на должность будет обязан проходить психофизиологические исследования и тестирования на алкогольную, наркотическую и иную токсическую зависимость. У кандидата в полицейские и у его близких родственников не должно быть судимости и административных наказаний за умышленные правонарушения. Он обязан предоставить сведения о доходах, имуществе и обязательствах имущественного характера, причем не только своих, но и супруги и несовершеннолетних детей.

Что касается действующих сотрудников милиции, им предстоит процедура переаттестации. Внеочередную аттестацию пройдут только те сотрудники, которые выразили письменное согласие продолжить службу в полиции. Исключение — те, кто в этом году ее уже прошли. При положительном результате аттестации сотрудники могут считаться проходящими службу в полиции без переназначения.

Проверки семейных, деловых, дружеских связей переаттестовываемых сотрудников проводиться не будут. Проверят только новичков, поступающих на службу. Также и обязательное психофизиологическое исследование предполагается проводить только при приеме граждан на службу в полицию. В процессе проведения внеочередной аттестации применение полиграфа не планируется. Но при переаттестации проверка на детекторе лжи обязательна в департаменте собственной безопасности, в Бюро специальных технических мероприятий (Управление «К»).

Появится ли в результате этих мер принципиально новый страж порядка, который отличается от нынешнего патрульного, гаишника или участкового не только формой, но и поведением, отношением к службе и гражданам, рассуждает советник председателя Конституционного суда РФ, генерал-майор милиции в отставке, доктор юридических наук Владимир Овчинский.

«СП»: — Владимир Семенович, новый порядок приема на службу качественно изменит ситуацию в МВД?

— Я считаю, принципиальных изменений не будет. Главная проблема — министр финансов Алексей Кудрин в декабре 2010 года фактически заявил, что на реформу МВД денег нет. Никто слова Кудрина не опроверг. Я, например, был на совещании МВД, где в очередной раз обсуждался закон «О полиции», и задал вопрос о финансировании реформы. Руководители МВД ответили, что улаживают вопрос с Минфином.

Понятно, реформа требует огромных денег. Если работники милиции будут названы полицейскими, но при этом будут ходить по улицам в форме, которую утвердил 45 лет назад брежневский министр Николай Щелоков, это будет курам на смех.

«СП»: — Но департамент кадрового обеспечения говорит, что кандидатов в полицейские будут всесторонне проверять, разве это не новшество?

— Тестирование при поступлении на службу было со времен царя Гороха. Как только появились детекторы лжи, при поступлении кандидатов стали проверять и на них. Но проблема в другом. Деформация личности работников милиции происходит постепенно: существенно в первые полгода службы, потом где-то через год. К этому времени некоторые милиционеры привыкают к алкоголю, к наркотикам, у ряда сотрудников проявляются психопатические черты. И вот теперь оказывается, при переаттестации милиционеров тестировать не будут: психологические исследования предполагаются только при приеме на службу. Какая же это, к черту, реформа?!

«СП»: — Нам говорят, что будут проверять близких родственников кандидатов в полицейские на совершение уголовных и даже административных правонарушений. Это правильный шаг?

— Это и раньше было обязательным условием при приеме на службу в милицию. Для этого существовал Главный информационный центр МВД (сейчас — Главный информационно-аналитический центр), где на наличие судимости проверялись все близкие родственники кандидата. Раньше в эту категорию входили жена, братья, сестры, родители мужа, родители жены. Такие проверки в министерстве внутренних дел проводились на протяжении последних 100 лет.

«СП»: — Их проверяли и на наличие административных правонарушений?

— Конечно. Проверялось, попадал ли кандидат в вытрезвитель, совершал ли мелкое хулиганство. Другими словами, проверялись случаи, где грань между преступлением и правонарушением незначительна.

«СП»: — Переаттестация милиционеров будет, как нам сообщают, заочной. Это способ без объяснений сократить нужное количество сотрудников?

— Нет. Есть разнарядка по сокращениям (20% сотрудников), причем она растянута на пару лет. Переаттестация — стандартная процедура, которая всегда была в МВД. Именно поэтому в нынешнем заявлении департамента кадрового обеспечения нет, на мой взгляд, ни одного нового элемента.

«СП»: — Зачем же это подается как новшество?

— Все, что сейчас происходит в МВД — это псевдореформа. На деле, это обычная кадровая работа. Реформа — это изменение действующей системы учета и регистрации преступлений. Сейчас в ее рамках все сотрудники милиции, прокуратуры и Следственного комитета априори становятся нарушителями законности — они вынуждены укрывать преступления, прятать документы. У нас безобразный в этом плане Уголовно-процессуальный кодекс, вся система организации работы милиции не соответствует международным стандартам. Ее надо реформировать, или мы будем получать новых Евсюковых. Недавние события в Кущевской показали, что в одной станице, как заявил генпрокурор России, выявлено полторы тысячи укрытых преступлений. Местная милиция, местные прокуроры занимались массовым укрытием преступлений. Если вся эта система останется, то какая реформа? Какая реформа, если все останется, как в Кущевской?!

«СП»: — Все же: что мы увидим в результате реформы МВД?

— Ничего не увидим. Если Кудрин говорит, что денег на реформу нет, не будет даже новой формы. Нет денег — значит, нельзя увеличить зарплату и улучшить качественный состав сотрудников, набрать в полицию новых ребят, выпускников юридических вузов, которые сейчас идут в прокуратуру и Следственный комитет, потому что там оклады в два раза больше. Ну, нет на реформу денег, нет новых людей, и прежние люди будут сидеть в прежних кабинетах под портретами Дзержинского.

«СП»: — То есть, реформа выльется в то, что милиционеров будут просто называть полицейскими?

— Нет. Как называли ментами, так и будут называть.

«СП»: — Грустно это, не находите?

— Да не грустно, просто реформа должна состоять в другом. Например, в восстановлении подразделений по борьбе с оргпреступностью, которые не должны подчиняться местным органам, — это чтобы Кущевская не повторялась. В создании нормальной службы собственной безопасности, которая должна быть не службой местных начальников милиции, а федеральной службой. Чтобы были эти две вертикали, тогда и реформа будет. А то, что делается сейчас — просто ерунда.

Например, сейчас много говорится об открытости населения милиции. Давайте посмотрим: при Ерине, Куликове, Рушайло, Степашине каждые полгода печатались отчеты МВД перед населением. С графиками, таблицами, со всеми цифрами публиковались во всех газетах. При Грызлове и Нургалиеве эти данные публиковать перестали, засекретили даже данные по розыску лиц, пропавших без вести. Это что, открытость?! Если все это останется, реформа — блеф и издевательство над общественным мнением.

НИИ Академии Генпрокуратуры издало в начале 2011 года совершенно гениальный труд на почти 800 страницах — «Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности». Это мощнейшее исследование, которое проводилось на протяжении 10 лет. В нем черным по белому, с расчетами написано: у нас в 2010 году совершено не 18 тысяч убийств, как уверяет официальная статистика, а 46,5 тысячи, не 3 миллиона преступлений, а 26 миллионов. Вот если такую систему взять за основу, по ней работать — это и будет реформой.

Фото svobodanews.ru