Токаев пустился в бега, дистанцируясь от Москвы, Анкары и Пекина

Близкая к турецкому правительству газета Star «неожиданно» выступила с большой аналитической статей, в которой анализируется ситуация в Средней Азии в контексте геополитических интересов Анкары.

Отмечается, что «Турция становится реальным противовесом России, проникая в оборонную, энергетическую и культурную сферы стран региона».

Также указывается, что «из-за занятости Москвы украинским кризисом появляется реальный исторический шанс начать эксперимент по перераспределению сфер влияния в этом регионе, который обладает не только огромными минеральными ресурсами и инфраструктурным потенциалом, но и имеет общее прошлое с Турцией, что позволяет выстраивать отношения особого смысла и качества в самых разных сферах».

Действительно, исторически Кавказ и Средняя Азия были регионами геополитического столкновения Российской и Османской империй. Москва усиливала свои позиции в регионе начиная с XV века.

В то время Османская империя владела частью территорий Кавказа и Закавказья. Это создавало напряжение в отношениях между государствами, которое выливалось в вооруженные конфликты.

После развала СССР Турция стала активно расширить влияние в Средней Азии, прибегая к разнообразным внешнеполитическим методам, включая и разработку доктрины «исторической глубины». Но освоить этот регион в планируемом объеме Анкаре не удалось из-за недостатка инвестиционных и других ресурсов.

В то же время было налажено устойчивое торгово-экономическое сотрудничество. К концу 2023 г. товарооборот между Турцией и Казахстаном достиг рекордного уровня и составил 6,4 млрд долларов США, с Узбекистаном — 3 млрд, а для Туркмении Турция в последние годы стала экспортером номер один, обогнав Китай.

В целом все инициативы Анкары в Средней Азии были выплеснуты в появлении в 2001 г. под эгидой Турции Тюркского совета, который в 2021-м трансформировался в Организацию тюркских государств. В него входят Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Турция и Узбекистан, в качестве наблюдателя участвует Венгрия.

В 2022 г. на фоне отправки миротворческих войск ОДКБ в Казахстан появились призывы к созданию военного блока тюркских государств как аналога ОДКБ. Правда, дальше обсуждения эта идея не продвигалась по причине сложного экономического и политического положения в Турции. Но газета Star обратилась к этой тематике по иной причине.

Дело в том, что в ходе состоявшегося в Астане шестого саммита стран Средней Азии (Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан, плюс приглашенный Азербайджан) хозяин встречи Касым-Жомарт Токаев выступил с идеей по созданию оборонного альянса стран региона.

По его словам, «на фоне сохранения сложной военно-политической обстановки по периметру Центральной Азии возникает необходимость кооперации в сфере оборонной политики и безопасности. Поэтому ключевой приоритет здесь — создать неделимое пространство безопасности». В качестве конкретных шагов на этом направлении Токаев предложил разработать некий каталог рисков безопасности для региона и мер их предупреждения.

Интрига в том, что Токаев не указал конкретно, как страны намерены укреплять свою безопасность, он не обозначил работу ни в ОДКБ, где состоит Казахстан, ни в формате Организации тюркских государств. В этой связи в Анкаре стало складываться мнение, что Астана формирует «пятерку», без участия России или Турции, «чтобы сделать регион субъектом мировой политики с переходом к новой модели развития».

Star считает, что проект Токаева сфокусирован на «казахстанском центризме в выстраивании региональной архитектуры безопасности» и что он «имеет одновременно антироссийский, антикитайский и антитурецкий подтекст».

Цель — превратить регион в субъект мировой политики и сообща реагировать на вызовы, а не быть только придатком чужих геополитических проектов. Для этого планируется создать и общую экономическую основу в варианте реализации геоэкономических инициатив, выдвинутых на этой площадке.

Но такая теоретически неплохая идея в условиях изменений мирового порядка предполагает смену геополитического вектора во всех странах региона, которые должны иначе выстраивать отношения с ближними и дальними соседями, включая Россию, Турцию и Китай.

И возникает вопрос о факторе реальных возможностей и ресурсов для практической реализации «Проекта Токаева». Поэтому его инициатива объясняется, скорее, реакцией на обострение обстановки и усиление противостояния между мировыми державами в Средней Азии, где пересекаются интересы России, США, Китая, Турции, Евросоюза и других акторов.

Но в ситуации, когда в регионе остаются нерешенными многие острые вопросы, в том числе пограничные и таможенные, а также существуют разногласия даже в отношении таких объединений, как ОДКБ, Евразийский экономический союз (ЕЭАС) и Организация тюркских государств (ОТГ), не все страны разделяют идею оборонного объединения. К тому же не у всех одинаковые представления о том, кто является для них угрозой. У каждой страны свой список потенциальных противников. Поэтому, как считают многие местные эксперты, вряд ли проект оборонного альянса в Средней Азии реализуем в обозримом будущем.

Что же касается тезиса Токаева о том, что оборонный альянс якобы будет «обеспечивать и мир в регионе, и укрепление внутренней безопасности», то это выглядит, как минимум, недальновидно в ситуации, когда угроза со стороны Афганистана отводится на второй план.

Но объективно такой ход событий дезавуирует роль Москвы, Пекина и Анкары как суперарбитров в решении проблем безопасности, когда началась новая фаза активизации Запада в геополитическом разделении сфер влияния в Средней Азии. Это не сулит ничего хорошего странам региона, особенно — при утрате ими прежних, проверенных геополитических ориентиров.