Москва расистская

Московское правительство объявило войну расизму. План кампании именуется казенно: «Программа мероприятий по реализации госполитики в сфере межэтнических отношений в Москве». Согласно документу, на борьбу с расизмом и ксенофобией в 2011 году планируется потратить 110,6 млн рублей.

Самый большой бюджет — 22 млн руб. — у департамента межрегионального сотрудничества и национальной политики. Ему предстоит реализовать проект социальной рекламы «Не болей расизмом», провести серию семинаров и лекций, посвященных межэтническому вопросу, организовать выставки национальных художников. Для профилактики «негативного влияния миграционного фактора на социальную стабильность» чиновники намерены помешать работодателям создавать рабочие места с заниженной оплатой труда (контроль — по налоговым отчетам). Они также планируют рейды по местам компактного проживания мигрантов для выявления нарушений и одновременно разъяснительные мероприятия с приезжими «в целях их адаптации к нормам социальной культуры московского мегаполиса» (рейды будут проводиться совместно с миграционной службой и правоохранительными органами).

20,7 млн руб. на профилактику ксенофобии достанутся департаменту семейной и молодежной политики. Ему предстоит обеспечить участие представителей московской молодежи в работе летних лагерей патриотической направленности, провести в городских школах не менее шести уроков дружбы с участием национальных общественных организаций. Префектурам (общий бюджет — 25 млн руб.) предстоит организовывать профилактические мероприятия «Подросток-неформал» по выявлению мест концентрации молодежи, несовершеннолетних участников «неформальных молодежных объединений».

Победят ли чиновники ксенофобию в Москве, рассуждает директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский.

«СП»: — Александр Маркович, можно назвать Москву расистским городом?

— Расизма, конечно, в Москве сколько угодно. Его носители разные. Чаще всего среди людей, которые кого-то ненавидят по этническому признаку, называют различные молодежные группы, футбольных фанатов. На самом деле, это довольно широко распространенные настроения, только меньшей интенсивности.

Я думаю, никакая кампания по профилактике ксенофобии не является панацеей, но пользу принести может. Понемногу нужно что-то делать в этом направлении.

«СП»: — Объяснять, как плохо быть расистом с помощью социальной рекламы?

— Социальная реклама может показаться нелепой затеей. Но, как доказывает опыт других стран, она приносит пользу. Главное, чтобы она была качественно сделана и правильно ориентирована по аудитории.

«СП»: — Какие пункты в программе московского правительства вызывают у вас вопросы?

— Вызывают недоумение пункты, которые относятся к нелегальным мигрантам. Предполагается, их надо учить какой-то внешней культуре. Это так, конечно. Любых людей, которые приехали в мегаполис из небольших городков, надо чему-то учить. Но это не связано с местными этническими особенностями, а только с особенностями мегаполиса. А я не уверен, что программа адаптации будет выстроена с нужными акцентами.

Кроме того, эта адаптация должна — по программе — совмещаться с проверками мигрантов правоохранительными органами и поиском среди них нелегалов. Понятно, проверки неизбежны, но невозможно одновременно проверять и пытаться адаптировать!

«СП»: — Проблема только в этом?

— Главная проблема, как всегда, с квалификацией исполнителей. По идее, к программе должны прилагаться толковые исполнители, а их нет. Например, написано, что предполагается работа с футбольными болельщиками. Кто с ними будет общаться?

«СП»: — Подобные программы есть в других мировых столицах? Они дают эффект, снижают уровень расизма?

— Конечно. Просто это медленный процесс, он занимает годы — это в лучшем случае. Сразу эффект может быть и не заметен. Но вопрос, действительно, лишь в том, насколько нормально эти программы планируются и реализуются. Нормальность предполагает не только открытость программ для внешней оценки, но и возможность найти адекватных специалистов. Боюсь, московская мэрия не слишком компетентна в вопросе борьбы с ксенофобией. Повторюсь, у нас мало людей, которые профессионально способны этим заниматься.

«СП»: — Директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич, комментируя инициативы мэрии, сказала, что ксенофобия — обратная сторона не демократической политической системы. Вы тоже так считаете?

— Проблема демократии у нас, конечно, есть, но это — параллельная проблема. Если завтра будет идеальная демократия, ксенофобия не исчезнет. Проблема в другом: в отсутствии нормальных демократических механизмов бюрократические меры плохо работают. На практике они скатываются к тому, чтобы действовать по ранее наработанным шаблонам — так легче. А шаблоны здесь неэффективнны.

Ключевая проблема, связанная с этнической толерантностью — это дискриминация. Это относится к людям из любых этнических групп, это громадная проблема в стране — а ею никто не занимается на законодательном уровне. Между тем, именно противодействие дискриминации на Западе является основным направлением борьбы с расизмом. Воспитывать в людях добрые чувства — это хорошо. Но на одном воспитании далеко не уедешь, нужны эффективные законы.

«СП»: — Вернемся к Москве расистской. Кого в столице ненавидят больше?

— В основном, ненависть не очень сфокусирована. Понятно, главным объектом нелюбви москвичей являются выходцы с Кавказа. Но если смотреть, на кого чаще нападают по расистским мотивам, окажется, что это выходцы из Средней Азии. Несомненно, что среди той же кавказской молодежи, особенно недавно приехавшей, тоже сильны расистские настроения. Но мы их плохо видим, потому что они проявляются не так, как мы привыкли.

«СП»: — Если исключить третирование мигрантов, программа по борьбе с расизмом рассчитана на работу с москвичами — наиболее толерантной стороной конфликта. Например, с московскими школьниками, которым в летних лагерях будут объяснять, как плохо ненавидеть инородцев. Не лучше ли было сделать акцент на работе с диаспорами?

— Как может московское правительство проводить целенаправленную политику по этническим группам? Это технически невозможно. Максимум, что они могут — позвать и поговорить с лидерами диаспор. На деле, эти лидеры — просто богатые бизнесмены, которые не могут контролировать массу своих соплеменников. Если же речь идет о криминале, об этнической преступности, здесь не толерантности надо учить, а обращаться к прокурору. В школе же учатся все — и местные, и приезжие. Поэтому в школе самое место заниматься воспитанием толерантности — пока не поздно…

Другое мнение

Владимир Овчинский, экс-советник председателя Конституционного суда, генерал-майор милиции в отставке:

— Для борьбы с ксенофобией, прежде всего, нужно в МУРе создать отдел по борьбе с этнической преступностью. Этническая преступность действительно существует, есть и традиционные виды преступного промысла различных этнических группировок. Эту ситуацию нужно постоянно отслеживать изнутри, с помощью агентурного аппарата.

Можно придумывать любые программы по борьбе с ксенофобией, но если не работает жесткий репрессивный аппарат — как по отношению к лидерам этнических преступных групп, так и к лидерам наших профашистских — толку не будет. Лучшая профилактика ксенофобии — это когда и те, и другие сидят в тюрьме. А болтовня в школах и летних лагерях — никому не нужный распыл денег.

«СП»: — Какова доля этнической преступности в общем числе преступлений по Москве?

— Москва — особый город. В целом по России процент преступлений со стороны мигрантов незначителен и стабилен — 3−5%. В Москве и Санкт-Петербурге этот процент очень велик. В 2009—2010 годах две трети женщин, изнасилованных в Москве и Подмосковье, были изнасилованы иногородними, — в основном, выходцами из Кавказа и Средней Азии. Примерно та же картина по бандитизму — одной из наиболее опасных форм оргпреступности. В 2009-м году из 12 крупных банд, которые ликвидировал Московский уголовный розыск, девять банд были с Кавказа (грузинские, армянские, азербайджанские банды) и Северного Кавказа (граждане РФ). Все они — этнические преступные формирования.

Только двух этих показателей достаточно, чтобы сказать: проблема этнической преступности в Москве стоит сверхостро.

«СП»: — Можно ли сказать, что именно этнический преступный фон является основным мотивом для возникновения ксенофобских настроений?

— Я считаю, это основная причина. Фон — это безобразная преступное и хулиганское поведение представителей кавказских и северокавказских общин на территории Москвы. На этом фоне как бы оправдываются в общественном сознании преступные действия со стороны уже наших профашистских и националистических агрессивных групп.