Тандем играет с Приднестровьем в четыре руки

Игра России с Приднестровьем вошла в острую фазу. Следственный комитет РФ распорядился принудительно привести на допрос двух приднестровских банкиров. Один из них — Олег Смирнов, сын президента непризнанной республики Игоря Смирнова. Смирнов-младший и зампред республиканского банка Олег Бризицкий подозреваются в хищении 160 млн рублей, выделенных Россией в качестве гуманитарной помощи ПМР. Ранее официальный представитель СК России Владимир Маркин сообщал, что Смирнов-младший зарегистрирован в Москве и имеет российское гражданство. А значит, должен отвечать перед российской Фемидой.

Смирнов-старший отреагировал на инициативу СК довольно резко. В интервью газете «Украина молодая» он заявил, что в ПМР может быть проведен референдум о присоединении республики к Украине. «Вообще, это территория Украины, если говорить откровенно. Уточняю, Советской Украины в составе СССР. Так как Приднестровье было автономией УССР 16 лет», — заявил он. Таким образом, президент ПМР объявил Кремлю что-то вроде войны.

Эти два выпада — уголовное дело на Олега Смирнова и «симметричный ответ» его папы — пополнили длинный список конфликтов между Москвой и Тирасполем. Подоплека его кроется в грядущих выборах президента ПМР, которые состоятся, как и в России, в декабре-2011. Бессменно управляющий республикой 20 лет Игорь Смирнов снова хочет баллотироваться. А в Москве открыто заявляют, что Смирнов засиделся и должен уступить место лидеру местной партии «Обновление» Анатолию Каминскому. Об этом заявил 13 октября этого года глава администрации президента РФ Сергей Нарышкин.

Смирнов снимать свою кандидатуру отказался — и попал под раздачу. В конце октября глава Роспотребнадзора заявил о наличии «вопросов» к приднестровскому коньяку «Квинт», в адрес которого до сих пор претензий не возникало. А потом была пущена тяжелая артиллерия — СК РФ.

Версий, чего хочет Кремль, три:

— попытка легализации российских хозяев крупных приднестровских предприятий в Шенгене через Румынию и желание выторговать неприкосновенность своего бизнеса в ЕС в обмен на отказ от поддержки государственности Приднестровья;

— желание России, не имеющей общих границ с ПМР, избавиться от «имперского» бремени поддержки;

— желание конкретных лиц в российском руководстве завоевать симпатии Запада, посодействовав воссоединению Румынии и Молдавии.

В свете последней версии симптоматично, что Москва демонстрирует резкое потепление в отношениях с Кишиневом. Роспотребнадзор вдруг сменил гнев на милость в отношении молдавского алкоголя: признал кишиневские сертификаты качества вина и готовится снова впустить их на российский рынок без внутренних проверок. А патриарх Кирилл нанес визит в Молдову, не посетив Приднестровье.

Что будет в результате уничтожения приднестровской государственности, можно только гадать. Скорее всего, мощная индустрия левобережья перейдет в собственность Румынии. Можно предположить еще, что неизбежна тотальная дерусификация местного самоуправления, образования и общественной жизни, люстрации и чистки, бегство славянского населения. Финалом станет приближение границ Румынии к Украине — у которой, между прочим, в Бухаресте намерены отобрать часть Буковины и южной Бессарабии.

Какие на самом деле интересы России в Приднестровье, рассуждает председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль.

«СП»: — Гейдар Джахидович, в чем смысл российских маневров с Приднестровьем?

— На мой взгляд, очевидно, что Россия стремится принудить Приднестровье вернуться в Молдову, чтобы взять Молдову в целом под свой контроль — то есть, оторвать ее от Румынии. До тех пор, пока Молдова остается разделенным государством, она занимает позицию, в принципе аналогичную позиции Грузии. У Грузии главный резон и главная подпитка русофобской позиции — то, что ее территории отторгнуты, и сепаратистки объявили себя независимыми при поддержке России. Сознание грузинского народа с этим примириться не может.

То же самое происходит с Молдовой, которая воспринимает Приднестровье как свою неотъемлемую часть. До тех пор, пока она считает, что Москва поддерживает там сепаратизм, Молдова будет тяготеть к ЕС, Румынии, НАТО. Это совершенно естественный, органический импульс. И даже коммунисты и Владимир Воронин вряд ли могут здесь чем-то помочь.

Если Приднестровье вернется в Молдову, будучи контролируемой политиками типа Каминского, которые уже присягнули на верность Москве, она может дистанцироваться от ЕС. И превратиться из русофобской страны в русофильскую.

«СП»: — Каким образом это может произойти?

— Исчезнет главная причина негатива. К тому же, как мы знаем, глава «Газпрома» Алексей Миллер встречался с премьером Молдовы Владом Филатом, и договорился с ним о более дешевом газе для Кишинева, о перспективных инвестициях. Другими словами, речь идет о том, чтобы переключить Молдову с энергетического ресурсного подсоса со стороны Запада на российскую газовую иглу.

В этом случае Молдова становится фигурой против Румынии, где президент Траян Бэсеску занимает однозначно антимосковскую позицию, где американцы имеют карт-бланш по развертыванию ПРО. В частности, как свидетельствуют документы WikiLeaks, Бэсеску недавно обсуждал с американцами вероятность военного конфликта с Россией. Словом, этот человек - очень опасный антироссийский фактор в Европе, на очень чувствительном для России направлении.

«СП»: — Почему Приднестровье стало чувствительным направлением?

— Видите ли, Румыния и Приднестровье находятся в чувствительном для России геополитическом районе, где происходит стык Украины и Белоруссии. И Украина, и Белоруссия — очень проблемные в своем отношении к Москве страны. Несмотря на то, что оба лидера — в Киеве и Минске — в свое время демонстрировали промосковскую ориентацию, это не более чем прикрытие серьезных проблем, которые есть у России с верховной властью Украины и Белоруссии. Например, Лукашенко воспринимает сегодня Москву как силу, которая ориентирована на его подрыв.

В этом треугольнике существует такая проблемная вещь, как Приднестровье. Оно является головной болью России, а потенциально может разжечь очень реальный конфликт. В этом конфликте есть интересанты — прежде всего, Соединенные Штаты, которые бы хотели заварить кашу в Восточной Европе. Это самый вкусный регион с точки зрения дестабилизации: если по направлению Южного фланга на Ближнем Востоке, даже на Южном Кавказе, Россия с грехом пополам может отсидеться, то на направлении Восточной Европы она будет неизбежно втянута в конфликтную ситуацию. Отсюда — очевидное желание медведевской команды поскорее избавиться от Приднестровья, влить его в Молдову, а Молдову посадить на иглу российских дотаций, и переключить ее с Запада на Москву.

«СП»: — Что этому мешает?

— В этом плане нет единства. С одной стороны, Медведев и его команда делают ставку на Каминского, который уже согласился вернуть ПМР в Молдову, и показал себя послушным командным игроком и конформистом. Но есть еще команда Путина, которая делает ставку на Евгения Шевчука, прошедшего в политсовет Интернациональной России.

Шевчук является очень популярным политиком. Он еще более жесткий сепаратист и сторонник независимости Приднестровья, нежели Смирнов. Он никому ничего не должен, очень неуступчив.

Приднестровцам надоел Смирнов, но не надоела независимость, и они не хотят от нее отказываться. На этом направлении, с точки зрения команды Путина, было бы правильно поставить на Шевчука. Игра с возвращением Молдовы под длань Москвы проблематична, а обновленный динамичный сепаратизм во главе с Шевчуком дает возможность жесткой игры на европейском направлении.

Путина интересуют не мягкие ходы, а жесткие конфронтационные шаги, где он мог бы иметь возможность навязывать свою игру. Для этого Приднестровье надо сохранить — но в обновленном виде. Поэтому снаружи действия России как единого целого выглядят немного странно. Одна половина тандема играет на имидж Шевчука, другая половина — на имидж Каминского. В результате, скорее всего, выиграет Смирнов.

«СП»: — Почему, ведь обе стороны — и Путин, и Медведев — хотят ухода Смирнова?

—  Смирнов, видимо, имеет независимые от Москвы источники подпитки. Подозреваю, они связаны с тем, что Евросоюз хочет сохранения неустойчивой ситуации на этом направлении — это осложняет России жизнь. ЕС и США желали бы, чтобы Приднестровье вернулось в Молдову с неопределенными последующими шагами, чтобы Молдова отказалась играть в дальнейшую игру с Румынией, быть частью великого румынского пространства. Поэтому для Запада важно сохранить Смирнова на своем месте.

В итоге Смирнов, у которого отнимают один за другим каналы поддержки со стороны Москвы, обладает ресурсом и держится. Трудно сказать, какие у него конкретно каналы. Допускаю, что это может быть как Брюссель, так и неожиданным образом Минск. Белоруссия может быть заинтересована в сохранении независимого Приднестровья в противовес Москве. Благо, масштабы требуемой помощи небольшие: средняя зарплата в ПМР — 250 долларов.

В целом можно сказать, что Москва хочет ликвидировать этот анклав. Ей хватает головной боли в виде Южной Осетии и Абхазии, и она не может тянуть бремя плодящихся непризнанных республик, которые вовлекают ее по всему периметру в конфликты и характеризуют как страну, попирающую международное право. Москва хочет избавиться от этой головной боли хотя бы на европейском направлении.

Но поразительным образом, именно то, что ПМР — головная боль для России, делает Приднестровье весьма и весьма ценным игровым элементом для целого ряда субъектов: ЕС, США, Киева и Минска. Поэтому стороны прибегают к шагам, о которых десять лет назад и речи быть не могло. В 2001-м Смирнова тоже просили уйти, но просили добром. А сейчас в России, по сути, пытаются взять в заложники сына Игоря Смирнова.

Думаю, поскольку Олег Смирнов на Кипре, его поимку и выдачу организовать не удастся. Есть силы, которые не сдадут эту карту — Игоря Смирнова — России. А значит, есть огромная вероятность, что именно он придет на пятый президентской срок.

На фото: Олег Смирнов