Кукловоды из Кремля запутались в нитях

Южная Осетия проголосовала на президентских выборах «не за того» кандидата. Главу МЧС Анатолия Бибилова официально поддержали и Кремль, и действующий президент республики Эдуард Кокойты. Но это не помогло. В первом туре, состоявшемся в минувшие выходные, господин Бибилов набрал 25,44% голосов. Он опередил остальных претендентов, но победа эта выглядит вымученной. Всю ночь, пока считали голоса, лидировала главный оппонент прокремлевского кандидата, экс-министр образования Алла Джиоева. В итоге она набрала всего на 0,07% голосов меньше — 25,37%.

Для Кремля неприятность состоит в том, что в победе Анатолия Бибилова в Москве не сомневались, а закончилось все далеко не триумфально. Предварительные итоги выборов не объявляли до последнего — откладывали на час, потом еще на час, потом «максимум на полчаса». Проблема, видимо, состояла в том, что просто приписать Бибилову нужное число голосов (как это принято делать на выборах в России), чтобы он выиграл в первом же туре, оказалось невозможным.

И это — не первая неприятность, с которой сталкивается Россия при попытке вмешиваться в политику непризнанных республик. Достаточно вспомнить жесткое противостояние Кремля с Приднестровьем. В Москве не хотят, чтобы президентское кресло вновь занял Игорь Смирнов, находящийся у кормила власти с 1991 года. Но в Тирасполе, где выборы состоятся 11 декабря, рекомендации российской стороны игнорируют. В ответ Следственный комитет РФ распорядился принудительно привести на допрос двух приднестровских банкиров. Один из них — Олег Смирнов, сын президента непризнанной республики. Смирнов-младший и зампред республиканского банка Олег Бризицкий подозреваются в хищении 160 млн рублей, выделенных Россией в качестве гуманитарной помощи ПМР. Ранее официальный представитель СК России Владимир Маркин сообщал, что Смирнов-младший зарегистрирован в Москве и имеет российское гражданство. А значит, должен отвечать перед российской Фемидой.

Смирнов-старший отреагировал на инициативу СК довольно резко. В интервью газете «Украина молодая» он заявил, что в ПМР может быть проведен референдум о присоединении республики к Украине. «Вообще, это территория Украины, если говорить откровенно. Уточняю, Советской Украины в составе СССР. Так как Приднестровье было автономией УССР 16 лет», — заявил он. Таким образом, президент ПМР объявил Кремлю что-то вроде войны. В Москве же открыто заявляют, что Смирнов засиделся и должен уступить место лидеру местной партии «Обновление» Анатолию Каминскому.

В третьей непризнанной республике, Абхазии, сейчас вроде спокойно. Но в 2004-м мы крепко столкнулись с абхазами лбами — и тоже при попытке навязать прокремлевского Рауля Хаджимбу вместо «прогрузинского» Сергея Багапша.

Почему Россия оказывается не в состоянии влиять на политику непризнанных республик, которые кормит с руки, рассуждает политолог Гейдар Джемаль.

«СП»: — Гейдар Джахидович, есть ли что-то общее в российской политике в непризнанных республиках — кроме попыток навязать президентов, одобренных Кремлем?

— Единственное, что объединяет эти три республики — попытки России играть в имперскую политику по принципу «разделяй и властвуй». То есть, разваливать территориальную целостность своих соседей — в той мере, в какой эти соседи являются потенциальными площадками давления на Россию.

Молдавия может стать составной частью Румынии, которая стремиться в НАТО, Грузия может превратиться в плацдарм НАТО. Поэтому здесь Россия заблаговременно откалывает сепаратистские куски, которые превращаются в анклавы нестабильности. Они должны, по идее, парализовать соседей — Молдавию и Грузию… Но на этом общее кончается. Задачи и цели, которые ставит Россия в этих трех республиках, совершенно разные.

«СП»: — Какие это задачи?

— В случае Южной Осетии и Абхазии — это борьба за контроль над Кавказом, Северным и Южным, и контроль над Черноморским побережьем. Это совершенно четкая стратегическая задача.

Что касается Приднестровья, оно первоначально было препятствием на пути слияния Молдавии с Румынией. Но по мере развития ситуации выкристаллизовалась возможность превратить Молдавию, скорее, в союзника Москвы, нежели в союзника Бухареста. Возникла возможность оторвать Молдавию — не через проблему с Приднестровьем, а через привязку ее к России с помощью своих людей в руководстве и дешевого газа. То есть, решить вопрос не путем грубой дестабилизации, а подкупом.

На этом пути Приднестровье превращается в помеху, поскольку провоцирует антимосковские эмоции в Молдавии, тогда как теперь нужны эмоции промосковские. Поэтому Приднестровье нужно сливать Кишиневу. Неважно, что завтра, после получения Приднестровья, эти промосковские эмоции могут опять поменять вектор. Здесь решение принимается чисто конъюнктурно.

Выбирается деятель (спикер Анатолий Каминский), готовый на конформистское обсуждение формата и условий капитуляции, и возвращения Приднестровья в лоно Кишинева. И идет попытка заломать Смирнова — судя по всему, тупиковая. Потому что на поверку оказывается, что Россия внутри Приднестровья не владеет реальными рычагами управления. Для России Приднестровье не является целиком марионеточным образованием.

«СП»: — А какие из непризнанных республик — марионеточные?

— Из трех непризнанных республик полностью марионеточной является только Южная Осетия, где политическими процессами можно манипулировать практически напрямую. Абхазия гораздо более независимая структура, которая имеет собственную повестку дня, причем эта повестка не совпадает с московской.

Приднестровье и Абхазия — это образования, которые живут не в виртуальном политтехнологическом мире, а играют всерьез и платят кровью. Для них главное — не выстраивание политических мифологем, а вопросы жизни и смерти. Они реально входят в силовой конфликт с внешним геополитическим окружением, поэтому игры Москвы вызывают у них раздражение.

«СП»: — Вы считаете Южную Осетию полностью марионеточной. Почему же мы видим сейчас, что кремлевский кандидат едва не проиграл?

— Думаю, это не недостаток марионеточности, а клинический идиотизм кремлевских политтехнологов, которые были отряжены на курирование процесса. Они сделали конкретные ошибки в обработке населения, допустили грубые просчеты, продемонстрировали оскорбительное поведение. То есть, создали массу моментов, которые при самом добровольном желании лечь и выполнить все, что требует хозяин, не оставляют возможности это сделать. Южной Осетии хотелось быть марионеткой, но кукловод так перепутал нити, что не получается.

«СП»: — И какие перспективы?

— Все зависит от руководства, которое сидит в Кремле. Вообще же на ближайшую перспективу я вижу жесткое силовое развитие событий вокруг всего периметра границ России. Мир входит в полосу чисто предвоенную. Сегодня у нас — условно — 1938-й год, завтра будет 1939-й. Вспомните, что захват Бессарабии, другие территориальные приобретения Советского Союза произошли накануне Великой Отечественной войны — она является частью Второй мировой.

В каком-то смысле, Третья мировая уже началась. Не в метафорическом, а в самом буквальном смысле. События на Ближнем Востоке — первые аккорды этой войны. То, что сегодня идет свистопляска вокруг Ирана не значит, что удар по нему будет нанесен завтра. Но это не значит, что он не будет нанесен в ближайшее время.

В этой войне главной задачей наиболее активной части мировых элит — тех, кто стоит за неоконсерваторами (группировка, которая выдвинула Джорджа Буша-младшего, и будет выдвигать на его место еще более радикальных политиков) — будет снятие России с мировой повестки дня. То есть, устранение России.

«СП»: — Зачем им это?

— По мнению неоконсерваторов, условие выживания США в качестве империи — это обвал европейского рынка. Сегодня Европа — фактически оккупированная территория, не являющаяся суверенной. Она подчинена Штатам через систему НАТО и американские войска, и фактически продолжает находиться в ситуации 1945 года, только пригламуренной, прикрашенной. Тем не менее, суверенитетом Европа не владеет. Но она имеет тенденцию требовать назад этот суверенитет, и это — главная проблема для США.

Поэтому скоро Европа будет жестко ставиться обратно на колени. Иран и Россия — это европейские ресурсы, поэтому они будут сниматься с доски, а Европа будет снова погружаться в политическое небытие. Там, возможно, произойдут драматические силовые события, типа событий в Югославии.

Думаю, США в будущем поставят именно такую задачу: изоляцию Европы от нефтегазовых ресурсов России и Ирана. А Средиземное море, Персидский залив, танкерные пути — блокируются американским флотом. В результате Европа попадает в полную энергетическую зависимость.

Словом, нас ждут крупные потрясения. Ливия — это первые звуки увертюры. Поэтому вопрос, что будет дальше с Южной Осетией, Абхазией и Приднестровьем, носит академический интерес. Они просто сгорят в общем пламени мирового пожара…

Другое мнение

Алексей Макаркин, вице-президент Центра политических технологий:

— Если бы господин Кокойты все решал сам, он пошел бы на очередной срок. Но Россия, у которой отношения с Кокойты испортились, сделала все, чтобы он ушел. В результате Кремль сам запустил процесс открытой плюрализации в Южной Осетии. На самом деле, разные интересы там были всегда. Но Кокойты под флагом мобилизации осажденной крепости закрутил гайки до такой степени, что часть оппозиционеров сбежали в Грузию. Тем не менее, в республике осталось много недовольных, которые не собираются никуда бежать.

В итоге Эдуард Кокойты, став «хромой уткой», перестал доминировать в политическом процессе. Тут же появились новые игроки, и ему не удалось сдержать оппозицию. Сдерживать оппозицию могла бы помочь Россия, но она обожглась на Абхазии в 2004 году. Кремль поставил тогда в Абхазии на Рауля Хаджимбу, и начал сильную кампанию против его соперника Сергея Багапша. Но эта поддержка едва не привела к крайне негативным последствиям, фактически, гражданскому противостоянию в республике.

Прошло время, выяснилось, что Багапш — никакой не прогрузинский политик (в чем его изначально обвиняли), Россия наладила с ним работу. А когда Багапш пошел на второй срок, Кремль уже не вмешивался в избирательный процесс.

Словом, Россия в 2004-м чуть не восстановила против себя значительную часть абхазского общества. Поэтому перед первым туром в Южной Осетии она была очень осторожна. Да, Южная Осетия куда больше, чем Абхазия, зависит от нас, да и перспективы самостоятельного развития у республики очень слабые. Но, с другой стороны, в республике имеется клановая система, и в ней есть влиятельные игроки, которые не собираются выстраиваться по команде Москвы. Попытки выстроить их, найти одного политика и на него сделать ставку, приводит к тому, что появляется новый Кокойты, которого той же Москве приходится со временем отодвигать в сторону.

Поэтому сейчас в Южной Осетии возникает вопрос: как Москва оценит результаты выборов? Первый вариант — как свое поражение. Тогда она сделает вывод, что нужно продвигать своего кандидата любыми способами, и мы получим, после некоторого первоначального удовлетворения, второго Кокойты. Второй вариант для Москвы — стать гарантом развития политического процесса в Южной Осетии, и обеспечения прав тех, кто играет в эту игру. Какой путь изберет Россия, мы увидим в ближайшее время…

Евгений Минченко, директор Международного Института Политической Экспертизы .

—  Тема российской поддержки Южной Осетии (бюджет республики в 2010 году составлял 4,3 млрд рублей и формировался в основном за счет финансовой помощи РФ) старательно размывалась. Например, в Южной Осетии было создано аж два Народных фронта: один под эгидой Джамбулата Тедеева, другой — под эгидой одного из кандидатов, Георгия Кабисова. Ни один из «фронтов» не имел отношения к общероссийскому Народному фронту. Тем не менее, оба пытались представить дело таким образом, что Тедеев и Кабисов — пророссийские кандидаты.

Плюс к тому, в российских СМИ велась активная информационная кампания, в основном, в интернет-изданиях. Выглядело это так: сначала публикуется какая-нибудь гадость про Бибилова, со ссылкой на анонимные источники в Цхинвале, а потом делается вывод, что самые замечательные кандидаты — это Алан Катаев или Георгий Кабисов. Все эти публикации тиражировалось потом в Южной Осетии, и размывали картину. Мол, сами российские СМИ пишут, что Бибилов — плохой. А значит, Москва его не поддерживает. Электорат в Южной Осетии неискушенный, и на многих это могло подействовать.

Наконец, неадекватно повело себя окружение Кокойты. Они выдвинули большое количество кандидатов, на которых и работал административный ресурс: Кабисов, Катаев, в меньшей степени — Вадим Цховребов. И, конечно, Бибилову повредила открытая поддержка со стороны Кокойты, потому что антирейтинг у нынешнего президента очень высок.

«СП»: — То есть, речь, скорее, идет о политтехнологических ошибках?

— Просто такой получился расклад. Было зарегистрировано слишком много — 17 кандидатов на пост президента. При этом образовался пул из 5−6 позиционных кандидатов, которые между собой блокировались, была тройка кандидатов, ориентированная на генпрокурора республики Таймураза Хугаева. Плюс был целый ряд технических кандидатов — силовиков разных мастей, которые должны были размывать Бибилова (одна из составляющих его образа — силовик, генерал, один из героев войны 2008 года). Часть этих кандидатов потом сняли кандидатуры в пользу Кабисова или Катаева.

В итоге, Бибилов вышел один, без поддержки админресурса, но в то же время связанный поддержкой Кокойты. Этим и объясняется результат первого тура.

«СП»: — Что будет, если Джиоева победит во втором туре?

— Возникнет вопрос в ее управленческой компетентности. Она — человек, который ничем особо не руководил. Очевидно, в случае ее прихода к власти неизбежны конфликты и длительный период нестабильности. Наконец, Джиоева была в свое время осуждена за коррупцию. Конечно, можно говорить, что это — политический заказ, но можно и предположить, что претензии имели под собой основания. А как раз непричастность к коррупционным делам Бибилова была одним из факторов того, что на него делалась ставка Кремлем.

Фото: ИТАР-ТАСС