Юрий Болдырев: Так кто же здесь холуи?

В преддверии президентских выборов наше общество становится всё более политизированным. Для многих становятся актуальными вопросы из разряда: что же будет с Родиной и с нами? Может быть, ответить на них будет легче, если мы прислушаемся к мнению людей, которые определяли политическую жизнь страны в другой переломный период в начале 90-х годов? «СП» начинает серию интервью с уважаемыми экспертами, знакомыми с политическими коллизиями не понаслышке.

Сегодня наш собеседник политик и публицист Юрий Болдырев. В начале 90-х годов Болдырев входил в команду Бориса Ельцина, был членом Совета Федерации России от Санкт-Петербурга, заместителем председателя Счётной палаты Российской Федерации. Известен также, как один из создателей партии «Яблоко».

"СП": — Юрий Юрьевич, вы выступали за объединение левых сил вокруг единого кандидата. И вот Удальцов призывает своих сторонников голосовать за Зюганова. На ваш взгляд, продолжится ли это объединение и даст ли оно реальный шанс победить «единственному оппозиционному кандидату»?

— Правильно призывает. Было бы странно, если бы представитель сил, декларирующих себя как левые (социально ориентированные), тем не менее, предлагал бы своим сторонникам голосовать за кого-либо из унии власти и олигархата или за кого-либо из их лакеев. Что касается «объединения», о нем, как о серьезном процессе, можно будет говорить лишь тогда, когда появится возможность (если она появится) регистрации независимых (от нынешней власти) партий и их участия в выборах. Будет у партии Удальцова массовая поддержка — наверное, появится и предмет для переговоров. Сейчас же, перед этими президентскими выборами, велик ли авторитет Удальцова среди избирателей и добавит ли он голосов Зюганову — не знаю. Во всяком случае, лишних голосов не бывает.

«СП»: — Способны ли, на ваш взгляд, политические силы либерального толка перетянуть на себя протестные настроения в обществе?

— Только если очередным изощренным обманом и, разумеется, если власть в очередной раз им подыграет. Например, если, действительно, увидят опасность победы представителя КПРФ. Тогда запросто найдут основания повернуть все, по сравнению с их нынешней риторикой, наоборот. Иной, неоднократно уже апробированный вариант — подвести протестные настроения под какого-либо целенаправленно раскрученного скрыто своего, «либерального» (в смысле не столько стремлений к свободе, сколько проолигархического и прозападного, точнее даже подзападного) лидера…

«СП»: — Как из нынешнего времени вы оцениваете период своей деятельности, связанный с партией «Яблоко»? Что, на ваш взгляд, эта партия представляет из себя сегодня?

— В силу предыстории и практического знания, частично описанного в моих книгах «О бочках меда и ложках дегтя» (лоббирование бесконтрольности Центробанка) и, особенно, «Похищение Евразии» (лоббирование колониальной схемы доступа транснациональных корпораций к российским недрам на условиях небывало варварского варианта «соглашений о разделе продукции»), я, уж простите, к любой последующей деятельности этих людей могу относиться исключительно как к операции по прикрытию деятельности основной, истинной.

Что же касается моей работы в партии… когда дошло до серьезных вопросов, определяющих саму возможность какого-либо самостоятельного будущего для страны, то, как известно, мне пришлось с этими людьми бороться. Сначала внутри партии. А затем на кону оказалось будущее практически всех природных ресурсов страны. Закон о «Соглашениях о разделе продукции» тогда на целых три месяца «завис» между принявшей его (точнее даже, безответственно пропустившей его) Государственной Думой. И мне пришлось в 1995 году выйти из «Яблока» и бороться против него.

Закон в самом варварском виде мы (тогдашний первый выборный Совет Федерации), несмотря на жесточайшее давление, все же не пропустили, остановили. Мне довелось быть сопредседателем согласительной комиссии от Совета Федерации. И наиболее опасные (а с высоты сегодняшнего видения — и, очевидно, предательские) положения этого закона мы не допустили. За это, спустя полтора десятилетия, всем гражданам страны стоило бы низко поклониться тогдашнему Совету Федерации. Ведь весь нынешний относительно приличный уровень жизни в стране — прежде всего, за счет того, что свои природные ресурсы мы тогда не сдали Западу на его условиях.

А также стоило бы поблагодарить и Государственную Думу того периода, кстати, преимущественно сравнительно левую. Несмотря на то, что сначала этот, без преувеличения, фундаментальный по своим возможным трагическим последствиям закон со столь мало кому о чем-то говорящим названием был безответственно пропущен, затем и в Думе разобрались, схватились за голову и, в большинстве своем, нас (позицию тогдашнего Совета Федерации) поддержали.

«СП»: — Есть ли в принципе у либеральных и демократических сил шанс реабилитироваться в глазах большинства населения России?

— Кого и что вы имеете в виду?

Если персоналий вроде Чубайса и всяких подчубайсовцев — выкормышей того же гнезда, то ситуация двоякая. С одной стороны, открыто публично клеймо на них, скажем мягко, надолго. С другой стороны, в несколько прикрытом виде именно они же и продолжают страной править — это не секрет. Это абсурд, но, тем не менее, факт.

Если персонажей вроде Явлинского и его лоббистов Центробанка и СРП («соглашений о разделе продукции»), то, с моей точки зрения, в таких делах также нет срока давности. Хотя граждане страны об этой основной стороне деятельности этих людей знают недостаточно.

Если же Вы имеете в виду идеи самоуправления (демократии) и свободы от властно-олигархического произвола, то они, конечно же, должны вновь и вновь прорастать. Желательно, в привязке к патриотизму в отношении своей страны, а не в готовности ее, как самостоятельно, якобы, ни на что не годную, сдать под фактическое управление тем за океаном, «у кого уже все правильно»…

«СП»: — О внедрении Прохорова в политическую жизнь страны звучат самые разные версии. Ваше видение?

— Один известный политолог охарактеризовал ситуацию примерно так: «Он может быть старшим холуем, может быть абсолютным лидером всех холуев, но все равно не более чем холуем этой власти и останется». Это — не мое утверждение, но есть ли для него основания? Наверное, есть — в том смысле, что подобные фигурки, с учетом известной нам предыстории возникновения их капиталов, далеко не самостоятельны. Кем же они управляемы? Политолог подразумевал, что нынешней властью. Но ведь не секрет, что и нынешняя власть, несмотря на очевидное и весьма недвусмысленное отношение избирателей к тому же Чубайсу, тем не менее, вынуждена фактически ему кланяться — выделять все новые и новые госресурсы на его «Роснано», делать вид, что принимает за чистую монету его «нанотехнологические» игрушки, над которыми все открыто смеются. Но означает ли это, что «великий приватизатор, электроэнергетик и нанотехнолог», в отличие от ранее перечисленных — уже не холуй, а что-то большее? Приходится напоминать, что Ельцин не единожды намеревался тогдашнего «великого финансиста и менеджера» отправить в отставку. А кто за него вступался? Высшие представители американского руководства.

И что тогда обсуждать какого-то Прохорова?

Его стоит обсуждать только и исключительно с одной точки зрения. Прогресс в мировой цивилизации на протяжении многих веков — это повышение в иерархии общества роли творческой личности, способной дать обществу что-то ценное. Что же мы наблюдаем у нас? Мы наблюдаем типичную для варварства ситуацию: богатый, происхождение богатства которого большинством граждан оценивается как, мягко говоря, нечестное, тем не менее, испытывает к своей личности постоянный интерес СМИ. Пресса интересуется им гораздо больше, нежели теми, кто служил всему обществу и принес ему пользу.

Это ли не зримое проявление деградации общества?

И не надо рассказывать, как «у других». Во-первых, в разных странах — по-разному. И, во-вторых, даже при всех видимых признаках остатков силы и мощи, тем не менее, не все они движутся вперед. Некоторые, напротив, постепенно скатываются в небытие.

«СП»: — Из вашей статьи в одной известной газете можно сделать вывод, что власть, по крайней мере её часть, заинтересована в протестных акциях и даже поощряет их. Почему?

— Почему власть недвусмысленно подыгрывает оппозиции? Я в той своей статье ответа не давал — мне важнее, чтобы читатели сами обратили на это внимание и задумались. Если же все-таки требуется мой вариант ответа, то, полагаю, действует старое правило: если не можешь что-то предотвратить — возглавь. Выращивай и вскармливай такую «оппозицию», которая в критический момент поведет себя так, как тебе это нужно.

Если исходить из того, что все высшие сценаристы и режиссеры сидят исключительно в Кремле и Доме правительства, то все представляется как-то уж слишком неразрешимо противоречиво. Если же допустить, что какие-то части постановки, включая поведение наших высших «игроков», определяются откуда-то извне, например, из-за океана, а также, что по большому счету, и оттуда периодически, с одной стороны, нашим властям подыгрывают, но, с другой стороны, одновременно, и на них своими методами давят и, более того, делают сразу несколько различных ставок, то картина становится не более ясной, но все же менее противоречивой.

«СП»: — Можно ли говорить о расколе в российском обществе?

— Всякое общество в чем-то расколото, а в чем-то едино. Наша проблема, с моей точки зрения, не столько в расколах по каким-то вопросам, сколько в отсутствии базисного единства. Властно-олигархическая уния, а также и вскармливаемая ею «культурная элита» не полагают себя в одной лодке с большинством сограждан — это главная проблема. Все остальное — детали.

«СП»: — Повсеместная коррупция в России — порождение властной вертикали? Можно ли в рамках нынешней политической системы справиться с коррупцией?

— Коррупция, с моей точки зрения — порождение не столько именно конкретной формы власти («вертикали») и даже не столько присущей деморализованному обществу личной алчности, сколько отсутствия преград развитию этой самой коррупции. Образно: не столько порождение мотора или наклонной дороги, сколько отсутствия руля и тормозов. А вот чтобы возникли эти тормоза, нужны мотивы и стимулы для людей к созданию этой системы ограничений.

Отсюда вопрос: а что мы понимаем под «нынешней политической системой», о которой Вы спрашиваете? Если чистую форму, гарантирующую ее забетонированность (порядок регистрации партий, семипроцентный барьер и т. п.) — так и эти все детали не спущены сверху, а установлены как результат предшествующего функционирования системы, как будто бы, более свободной. То есть, возврат лишь к ней, на самом деле, нам еще вовсе ничего не гарантирует. Напомню: заведомо бандитские залогово-кредитные аукционы, породившие всех прохоровых в их нынешней силе и стати, а заодно затем и путинскую реставрацию, проводились в период самой «свободной» политсистемы, да еще и под недвусмысленные аплодисменты нынешних либеральных вожаков.

Значит, корень в другом. Пресечение нынешнего разложения государственного механизма возможно в двух случаях.

Первый — политическая система пусть и относительно более свободная, нежели нынешняя, но, главное, если основными ее игроками становятся силы национально ориентированные. Но игроками этой либерализованной системы, как известно, становятся, прежде всего, имущие — чрезвычайно много имущие. В рамках несколько более либерализированной политической системы отличие будет лишь в том, что снизится относительный вес «административного ресурса» и повысится вес элементарных денег, против чего, обращаю ваше внимание, никто из «либеральных» вожаков всерьез не выступает — их это вполне устраивает. Так откуда среди нынешних чрезвычайно имущих возьмутся национально ориентированные — заинтересованные в том, чтобы здесь была не зона «делания бабок», для чего коррупция просто жизненно необходима, а суверенная и стремительно развивающаяся страна? Напомню: даже и в нынешнюю избирательную кампанию вопрос о вступлении в ВТО, закрепляющем наш колониальный в мировом разделении труда статус, так и не становится центральным.

И случай второй — если рассчитывать не на национальную ориентацию части экономической элиты (которая, повторю, пока никак не проявляется, да которой, собственно, и неоткуда взяться), а лишь на революционные массы. Тогда и главными элементами политической системы должны быть те, что ограничивают, прежде всего, роль денег, причем, как публичных, так и закулисных. Но в чьих это интересах и кто это у нас сейчас осознает?

Возвращаясь к Вашему вопросу: я, конечно же, не менее вашего ненавижу и презираю нынешнюю «вертикаль». Но не как причину коррупции — об этом мы говорили выше. А как механизм отрицательного отбора во власть — как механизм повсеместного насаждения серых и далее еще более и более серых мышей. Но она не порождает коррупцию, а лишь придает ей выражено феодальные формы.

Причина же нашей нынешней коррупции в другом. В том, что страна является практически колонией, в которой «национальная элита» — не более чем некие «внешние управляющие». Страна — не место для жизни «элиты». Россия — всего лишь площадка для «зарабатывания» сверхсостояний почти вахтовым методом. При этом последствия для страны их не интересуют.

«СП»: — Ваш прогноз развития политической ситуации в России в предвыборный период и сразу после него. Возможен ли второй тур президентских выборов?

— Я — не футоролог и не звездочет. Кроме того, прогноз не хотел бы давать еще и по иной причине — слишком уж он, по большому счету, объективно пессимистичен. А всякий прогноз озвученный может тем самым приближаться к самосбывающемуся (если все заранее уныло говорят, что какой-нибудь Сидоров — человек хороший, но ведь не пройдет, так он и действительно не пройдет…).

В то же время, необоснованно давать прогноз какой-то более оптимистичный — это напоминает безответственное шапкозакидательство.

Есть ли основания для уверенности в том, что власть сменится? Нет таких оснований — слишком велик у власти ресурс, прежде всего, всяческих манипуляций общественным мнением, а также и возможности фальсификаций. И чем больше придворные политологи убеждают меня в том, что вот именно сейчас власть может и потому хочет выиграть «абсолютно честно», тем больше я ожидаю фальсификаций уж совсем наглых.

А есть ли основания для надежды на то, что «мы получим другого, нового Путина»? Тоже маловато — даже никаких знаков обществу, что за Кудриным последуют и Шувалов, и Христенко с Голиковой, и Сердюков и т. п., нам не посылают. И ни малейших оснований предполагать, что того же Кудрина нам не вернут в качестве председателя Центробанка или в ином близком статусе.

И потому вместо прогноза ограничусь одним. Я не имею никакого отношения к КПРФ, никак не участвую в их кампании. Но, с моей точки зрения, единственной альтернативой нынешним продолжающимся деградационным тенденциям сейчас оказался кандидат от КПРФ. Гарантия ли это истинного поворота курса государства? Нет — таких гарантий не может дать никто. Но и нет оснований опасаться, что это будет чем-то хуже нынешнего. А шанс, что это будет поворот на самостоятельное развитие есть. Почему же этим шансом не попытаться воспользоваться?

Справка СП.

Этапы политической карьеры Юрия Болдырева

С 1989 по 1991 гг. — народный депутат СССР от Ленинграда.

С 1991 по 1992 гг. — член Высшего консультативного совета при председателе Верховного Совета РСФСР, затем — при Президенте России.

2 марта 1992 года назначен Главным государственным инспектором РФ — начальником Контрольного управления Администрации Президента России.4 марта 1993 года освобожден от этой должности в связи с упразднением должности Главного государственного инспектора РФ.

С 1993 по 1995 — член Совета Федерации России от Санкт-Петербурга.

C 1995 по 2001 — заместитель председателя Счётной палаты Российской Федерации.

В 1993 г. на выборах в Государственную Думу совместно с Григорием Явлинским и Владимиром Лукиным возглавил избирательный блок «Яблоко». В 1995 году вышел из «Яблока» из-за конфликта, возникшего по вопросу Соглашения о разделе продукции, которое лоббировала «яблочная» фракция во главе с Григорием Явлинским. В 1999—2001 гг. входил в Совет Союза производителей нефтегазового оборудования.

В 2007 году Юрий Болдырев вернулся в политику, войдя в первую тройку кандидатов в депутаты Государственной Думы по Санкт-Петербургу от партии «Справедливая Россия», однако в Думу не прошёл.