Саакашвили: Дутый герой или гениальный реформатор?

Грузия для России сегодня — это немного terra incognita. Мы, конечно, знаем (спасибо пропаганде), что грузинский президент Михаил Саакашвили редкостный негодяй, трус и американский наймит. Что он получает зарплату в Госдепе США, и душит благородную грузинскую оппозицию.

Но доходят и другие слухи. Например, что тот же Саакашвили работает в скромном офисе, а не в апартаментах, способных затмить византийские дворцы. Что в Грузии гаишники не берут взяток, а полиция — представить страшно! — занимается не крышеванием бизнеса, а ловлей преступников. Что гражданину для постановки автомобиля на учет, или регистрации собственности, или получения паспорта, нужно потратить всего 5−10 минут своего времени.

Доподлинно известно, кроме того, что Transparency International — международная организация, измеряющая уровень коррупции — не первый год называет Грузию лидером по темпам сокращения уровня коррупции.

Что же случилось с Грузией с 2004 года, когда страна взяла курс на реформы? Почему у грузин реформы получились, а у нас — нет (наши полицейские, например, берут взятки так же лихо, как дореформенные менты)?

На эти попыталась ответить в ходе лекции «Чему России поучиться у Грузии» сотрудник Института экономического анализа, автор книги «Почему у Грузии получилось» Лариса Буракова.

— Когда мы говорим о стране, где цивилизованные правила игры, государство работает для гражданина, а полиции можно не бояться, мы представляем себе США или Европу. Это далеко и вроде не про нас. Принято считать, что у русских другая ментальность, культура, тяжелая страна и родовые травмы капитализма. Но пример Грузии показал, что в близкой к нам стране — и культурно, и исторически — возможно добиться этих самых цивилизованных правил, причем, за ограниченный период времени. Что буквально за пять лет можно кардинально изменить жизнь страны.

Чтобы понять, как изменилась ситуация, я беру два периода — 7 лет до реформ (они начались в 2004, после «революции роз»), и 7 лет после реформ, — и сравниваю средние значения различных показателей за эти периоды. Так вот, отток населения за 7 лет до реформ составил примерно 300 тысяч человек. За 7 лет после реформ, напротив, в страну приехало около 100 тысяч человек. Это значит, люди голосуют за «режим Саакашвили» ногами — это о многом говорит.

«СП»: — Что конкретно было сделано в плане реформ?

— В Грузии было проведено более 70 реформ. В России наиболее известна реформа полиции. В цифрах результаты ее выглядят так: в 2011-м уровень доверия полицейским в Грузии составил рекордные 87%. Это третье место по степени доверия среди государственно-общественных институтов, после церкви и армии. Для сравнения: в 2005-м этот показатель был всего 5% (как, наверное, сейчас в России, — «СП»). Кстати, сразу после реформы, и все время после нее, рейтинг доверия полиции не опускался ниже 70%.

Как выглядела реформа полиции технически? В один день, в августе 2004 года, 15 тысяч офицеров полиции и госавтоинспекции были уволены и распущены. В течение двух месяцев в стране не было ни одного органа, который бы занимался обеспечением безопасности на дорогах. Причем, это не привело к росту числа ДТП. Это говорит о том, что институт госавтоинспекции реально не работал, и никак не улучшал ситуацию на дорогах.

В один день уволить 15 тысяч сотрудников для маленькой страны, все население которой 4,5 миллиона человек - это очень болезненно. Кроме самих уволенных, ущемленными оказываются их семьи, недовольство разделяют друзья. Словом, возникает целый класс недовольных, и твой мандат предсказуемо сокращается. Но в результате этой коренной перестройки была создана новая полиция, и мандат доверия вернулся политическому руководству Грузии.

Реформа полиции по праву считается визитной карточкой грузинских реформ. Но этот пример далеко не единственный. Например, у нас почти неизвестно о реформе госаппарата Грузии — его очистки от неработающих элементов. В результате, общее число сотрудников в госсекторе сократилось на 50%.

Или налоговая реформа. В 2005-м году число налогов сократилось с 22 до шести, плюс снизились ставки по ним. Однако снижение налогового бремени благотворно отразилось на собираемости. За первый год реформы количество зарегистрированных налогоплательщиков увеличилось на 86%. А за четыре года с момента проведения реформы объем собранных налогов — с корректировкой на инфляцию — вырос в 2,7 раза. В результате, государство смогло наконец-то нормально собирать налоги и существовать на эти деньги.

Наконец, мой любимый пример из области экономических реформ — реформа энергетики. До 2004 года Грузия, без преувеличения, жила во тьме — настолько обычным делом были перебои с электричеством. В Тбилиси электроэнергию хотя бы подавали в течение дня, но были регионы, где днем электричество не подавали неделями и даже месяцами. В ходе реформы объекты энергетики приватизировали. В результате дерегуляции рынка перебои со светом остались в прошлом. А через три года после начала реформ электроэнергии стало достаточно не только самой Грузии — стало возможным продавать ее на экспорт. С 2011 года Грузия поставляет электроэнергию не только в сопредельные страны, но и в Европу.

Доверие к власти в целом легко измерить — есть такой инструмент, как выборы. Можно по-разному к нему относиться, но все же они позволяют получить количественный показатель. Так вот, с момента начала реформ выборы проходили дважды. Во всех случаях, рейтинг правящей партии не опускался ниже 50%.

Наконец, борьба с коррупцией. Помимо обновления общей структуры, увольнения старых сотрудников и набора новых, в каждом органе государственной власти, в частности, полиции и минфине, создана так называемая генеральная инспекция. Это орган, который следит за недопустимостью коррупции в каждом конкретном институте государственной власти.

«СП»: — Говорят, этот орган занимается провокациями. Что специальные люди нарушают закон, и пытаются дать полицейским взятку. Это так?

— Провоцирование полицейских на дорогах, действительно, имеет место. По-моему, это неплохой способ институализировать борьбу с коррупцией, и приучить людей не брать взятки. Мой знакомый перешел дорогу в Тбилиси в неположенном месте. Его остановил патруль. Знакомый предложил: «Давайте, я дам денег. Я русский, и ваши местные порядки меня не касаются». Полицейские отказались: «Вы можете оказаться подставным человеком, который нас проверяет. Мы возьмем деньги, а потом отправимся в тюрьму, и лишимся привилегий, страховки, и пенсии». Кстати, дача взятки также считается преступлением, но моего знакомого отпустили. В полиции Грузии отсутствует «палочная система» по выписке штрафов. Задача полиции — сделать ситуацию на дорогах более безопасной — и точка.

Кроме того, принята политика нулевой толерантности коррупции. Что это значит? Что даже за небольшие нарушения следует очень жесткое наказание.

Это, кстати, отразилось и на численности заключенных. По числу заключенных на душу населения Грузия сегодня находится на третьем в мире, после США и России. В выпусках новостей по грузинскому ТВ можно видеть такие сюжеты: полицейский за взятку в 50 лари (меньше 50 долларов) сел в тюрьму на несколько лет.

Важно, что в такой политике нет неприкасаемых. Работая над книгой о реформах в Грузии, я в течение двух лет встречалась с большим количеством людей — непосредственных участников и идеологов реформ. Всего я сделала около 50 интервью. Так вот, из этих 50 собеседников — крупных госчиновников - двое сейчас находятся в тюрьме. Это люди из команды реформаторов, но и они, оступившись, не заслужили исключения из общего правила.

«СП»: — Говорят, обратная сторона реформ в Грузии — значительная безработица. Это так?

— Действительно, безработица в Грузии есть, и немаленькая — более 16%. То, что сейчас происходит в Грузии — это рост экономики без создания новых рабочих мест. Увольнения есть, оптимизация производства есть, а новых рабочих мест создается не так много. Но с приходом иностранных инвестиций рабочие места неизбежно будут появляться. Скорее всего, пик этой ситуации пройден, или будет пройден очень скоро. Кроме того, безработица — это еще и огромные возможности. Если 16% трудоспособного населения вовлечь в экономику, ответ на вопрос «что дальше?» будет очень положительным.

«СП»: — Но считается, что экономика страны в упадке, ничего не производится…

— Это не так. Сегодня, например, вторую позицию в экспорте занимают ферросплавы — продукция обрабатывающей промышленности. Для сравнения — после 1990-х лидирующие позиции были у экспорта металлолома. На девятом месте в списке экспортных товаров — орехи, новая позиция, которой еще в 2010-м не было вообще. В Грузии строится восемь новых небольших гидроэлектростанций — это тоже перспективное направление.

Кстати, сейчас первую позицию в грузинском экспорте занимают автомобили. В самой Грузии машины не производятся. Но в стране созданы идеальные условия для реэкспорта авто. Машину можно привезти в Грузию, растаможить, отремонтировать, и продать куда-нибудь дальше. Государство сделало так, что процедура растаможивания занимает считанные минуты, а сборы минимальные среди стран-республик бывшего СССР. Реэкспорт подержанных авто занимает сейчас 20% грузинского экспорта, и эта цифра стабильно растет. Вокруг этой отрасли начинают развиваться банковское дело, магазины автозапчастей, ремонтные мастерские… Это колоссальные деньги.

«СП»: — А грузинское вино идет на экспорт?

— Вино сейчас составляет 2,5% экспорта. Это небольшой объем и, наверное, нет необходимости делать из вина культ. Страна может выживать не только благодаря вину, хотя ситуация в сельском хозяйстве Грузии, действительно, не лучшая. Там сосредоточен потенциал, который до сих пор не реализован. Думаю, сельскохозяйственная отрасль сосредоточила на данный момент не самых инициативных граждан. Во многом — это плачевный результат 70-летнего опыта советской экономики.

В любом случае, нельзя сказать, что экономика лежит. С кризисами, эмбарго и войной Грузия демонстрировала прирост экономики на уровне 7% в год. Это немаленькая цифра. Я не могу сказать, что в Грузии все хорошо. Но точно можно сказать, что ситуация не критическая.

«СП»: — Какие методы реформирования можно было бы позаимствовать у Грузии?

— Грузия практикует метод, который называется не очень хорошим словом — паразитирование. Например, у Грузии безвизовый режим более чем с 80 странами. Не проверять тех, кто приезжает из этих стран — вполне прагматичная позиция. Если развитая страна вложила ресурсы, чтобы проверить гражданина и выдать ему паспорт, — значит, Грузия точно не проверит его лучше. Нет нужды, выдавая грузинскую визу, проверять человека второй раз.

Система паразитирования коснулась и фармацевтической отрасли. Например, имеются лекарства, которые протестированы в развитых странах (скажем, в Евросоюзе). Чтобы продавать их в Грузии, нет необходимости перепроверять безопасность препаратов повторно. То же касается технических регламентов. Если бизнесмен из Франции решил что-то производить в Грузии по французскому техрегламенту, он может делать это без получения соответствующего грузинского регламента. Если Франция сочла, что французы могут безопасно потреблять продукцию, грузинам, вероятно, она тоже не вредит. Паразитирование — это очень неплохой метод, и его, возможно, стоит практиковать в России.

«СП»: — Какой в целом вывод можно сделать из реформ в Грузии?

— Реформы не нужно откладывать. Не стоит думать, будто при другом раскладе политических сил, или другой ситуации в экономике, они будут более успешными. Кроме того, реформы должны быть достаточно радикальными. В России немного сократили численность полицейских, а оставшимся немного прибавили зарплату. В итоге этой мягкой реформы кардинальных перемен к лучшему в работе полиции мы не видим. Наконец, реформы невозможно проводить по какому-то жесткому алгоритму. Это всегда творческий процесс, и чтобы начать его, нужна только политическая воля…

Другое мнение

Галина Кузнецова, зав. лабораторией регулирования социально-экономического развития городов и регионов Института макроэкономических исследований:

— Я часто бываю в Грузии и могу подтвердить: практически все грузины признают, что полиция и все органы власти сильно изменились с 2004 года. Каким образом? В Грузии есть специальная служба, которая занимается непрерывными провокациями полицейских и чиновников. Например, в каждом конкурсе по госзаказу участвует подставная фирма, которая предлагает организаторам взятку. По улицам разъезжают десятки машин, водители которых специально нарушают правила дорожного движения, и предлагают патрульным полицейским взятки (в Грузии, как в США, функции гаишников перешли к экипажам патрульных автомобилей). Если чиновник ведется и берет деньги — он с треском и навсегда вылетает с госслужбы, теряя все привилегии, в том числе, повышенную пенсию.

Поэтому грузинские полицейские и чиновники прекрасно знают, что их могут поймать за руку на каждом шагу. Между тем, в Грузии огромная безработица. Экономика страны, фактически, лежит на боку, работать населению негде, а в госорганах хорошо платят. Поэтому и полицейские, и чиновники очень дорожат своим местом. Но когда госслужащие уверены, что «жертва» — человек, не знакомый с грузинскими реалиями, они по-прежнему берут взятки.

«СП»: — Либеральные реформы дали импульс развитию грузинской экономики?

—  Я по работе часто посещаю дискуссии по инновациям. На этих встречах американские профессора как один говорят: инновации в России не развиваются, потому что у вас коррупция, у вас не либеральная система, у вас нет демократии. Но вот парадокс. Все это — отсутствие коррупции, либеральная экономика и демократия — есть в Грузии. Но, несмотря на это, там НИЧЕГО НЕ РАЗВИВАЕТСЯ.

Сегодня ключевой вопрос для Грузии — что делать дальше? Грузинское правительство сделало все, что можно, для демократизации этой страны. Но ни одна отрасль экономики — не развивается.

«СП»: — Но, говорят, реформа грузинской электроэнергетики — пример, достойный подражания. Разве нет?

— С электричеством в Грузии, действительно, были огромные проблемы. Я сама неоднократно застревала в Тбилиси в лифте, поскольку внезапно отключалась энергия. В конце концов, грузины решили продать электросеть Тбилиси американской компании, со всем городским электрохозяйством. Американцы приехали, открыли дочернюю компанию и подсчитали: есть такое-то электропотребление, есть колоссальный неплатеж за несколько лет, и есть советская система электроснабжения, которая не позволяет отключать одного-единственного неплательщика от сети (отключить можно было, как минимум, многоквартирный дом).

Американцев это не испугало. Они просчитали затраты, и на протяжении трех-четырех лет занимались тем, что абсолютно везде устанавливали отдельные счетчики и системы отключения и контроля. В итоге, едва кто-то не платил за электричество, информация поступала в центр управления, и именно этого неплательщика отключали.

Американцы, казалось, решили все проблемы. В высотных домах жильцы не могли договориться, кому платить за лифт: граждане с нижних этажей, по четвертый включительно, божились, что лифтом не пользуются. В результате, лифты в Тбилиси сделали платными: заходишь в кабину, опускаешь в автомат монету 5 тетри — и лифт везет на нужный этаж.

Американцы написали отличный бизнес-план, в котором просчитали, когда затраты окупятся, и продажа электричества начнет приносить прибыль. Но когда они везде поставили счетчики, и стали, чуть что, отключать неплательщиков, случилось непредвиденное. А именно — потребление электричества — только населением — УПАЛО РОВНО В ТРИ РАЗА! Что касается грузинской промышленности, за это время она окончательно рухнула, и вообще перестала потреблять электроэнергию.

В итоге, у грузин, действительно, образовался избыток электроэнергии. Но не потому, что они построили что-то новое, а в силу вынужденной массовой экономии собственных потребителей.

Акции американской электрической компании стремительно покатились вниз. В договоре у нее было записано, что компания не имеет права продать свою долю акций без согласования с мэрией Тбилиси. Но американцы — народ ушлый. Они решили продать не часть акций, а компанию целиком — такой вариант в контракте не оговаривался. Единственный покупатель, которого это предложение заинтересовало, был глава РАО «ЕЭС России» Анатолий Чубайс. Понятно, это было чисто политическое решение. Чубайсу приказали купить электросеть Тбилиси — он и купил.

Судите сами, можно ли считать все это удачной реформой.

«СП»: — Грузины уверяют, кроме того, что они теперь не зависят от российского газа…

— Это тоже не совсем так. В 2005 году, когда случился небольшой взрыв нашего газопровода, Тбилиси сидел без света три для подряд, пока российская сторона ремонтировала газопровод. Другое дело, сегодня Грузия покупает часть газа у Азербайджана, поэтому поставки «голубого топлива» диверсифицированы.

«СП»: — Почему все же народ поддерживает Саакашвили?

— На мой взгляд, он — чисто грузинский лидер. Он так темпераментно выступает, он так горячо говорит! Я сама много раз наблюдала в грузинских семьях, как женщины плачут, слушая Саакашвили по ТВ. Я всегда спрашивала: о чем он говорит? «Он говорит, что мы жить должны хорошо…» — отвечали слушательницы сквозь слезы.

Повторяю, вопрос, который стоит перед Грузией, один: ЧТО ДАЛЬШЕ, ВЕДЬ СТРАНА НИЧЕГО НЕ ПРОИЗВОДИТ. Да, пенсия у грузин сейчас составляет 60 долларов. Но ведь цены в Тбилиси почти как в Москве — на мясо, молочные продукты, помидоры. В сезон чуть дешевле московских персики и абрикосы. Разве на 60 долларов пенсии в таких условиях можно прожить?!

Мне кажется, нужно говорить не о том, насколько выросла в Грузии зарплата, а как выросла безработица. Она жуткая. Я как-то пошла в огромный новый храм, который построили прямо над резиденцией Саакашвили. Пошла не по центральной улице, а по боковой. Я шла час, и весь час я шла в толпе нищих. Это были, в основном, женщины и дети. Многие из них дергали меня за руку и просили подаяния. Это было самое тяжелое мое впечатление от Грузии…

Фото: EPA/ИТАР-ТАСС