Россия согласилась стать главным донором Китая

Во вторник, 5-го июня, президент России Владимир Путин прибыл в Китай с двухдневным государственным визитом для проведения полноформатных переговоров делегаций двух стран. Накануне приезда в КНР глава государства написал статью для китайской газеты «Жэньминь жибао», в которой затронул ряд вопросов российско-китайских отношений и обозначил некоторые ориентиры их будущего развития.

В тексте Путин замечает, что «Отношения между Россией и КНР заслуженно называют примером межгосударственных связей нового типа. Они свободны от разного рода предубеждений и стереотипов. А значит — исключительно устойчивы, не подвержены сиюминутной конъюнктуре — что очень ценно в сегодняшнем мире, где присутствует явный дефицит стабильности и взаимного доверия».

Подчеркивается, что в 2011-м году товарооборот между странами достиг 83,5 млрд долларов, к 2015-му планируется достижение показателя в 100 млрд, а к 2020-му — в 200 млрд долларов. Для этого, по мнению Путина, в торговле двух стран необходимо увеличить долю продукции с высокой добавленной стоимостью, а также активно продвигать совместные проекты в гражданском авиастроении, космонавтике и других высокотехнологичных областях. Особо было отмечено развитие энергетических проектов — рост поставок нефти, угля, достижения в использовании мирного атома.

Особую роль в поддержании мировой стабильности, пишет Путин, играет деятельность Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), которая заключает в себе также и большой экономический потенциал. «Свободная пресса» попросила оценить статью Владимира Путина и ее тезисы заведующего отделением востоковедения факультета философии НИУ ВШЭ, доктора исторических наук Алексея Маслова:

— То, что говорит Путин в своей статье, находится в русле тех заявлений, которые он сделал в своей статье о международных отношениях, опубликованной еще в период его предвыборной кампании. Это максимальное укрепление взаимосвязи с Китаем в области технического сотрудничества, общая позиция по международным проблемам — в данном случае имеется в виду, прежде всего, Сирия. В этом плане эта статья является даже не декларацией на будущее, а, скорее, подведением итогов под той платформой, с которой стартует его новый президентский срок в отношении не только Китая, но и всей Восточной Азии.

Проблема заключается в том, что мы должны развивать отношения в области энергетики. С одной стороны, это абсолютно правильная декларация, но с другой, это шаг назад, потому что когда речь идет об «энергетическом сотрудничестве», Россия рассматривается в качестве донора энергоресурсов, прежде всего, нефти и газа, а Китай рассматривается в качестве переработчика и потребителя. На фоне этого основные тезисы о том, что надо расширять сферы взаимодействия, торговли, создавать совместные предприятия, уже не звучат так, как звучали раньше. То есть в отношениях с Китаем Россия признает свое место как донора энергетических ресурсов.

В статье это не прозвучало, но тоже хорошо известно, что Китай смотрит на Россию точно так же, и не случайно он попросил расширить поставки нефти из России в Китай, причем сделать это почти в два раза по сравнению с теми объемами, которые наша страна поставляет по контрактам, заключенным несколько лет назад. Разумеется, это должно способствовать наращиванию российско-китайской торговли к 2015 году до 100 миллиардов долларов, к 2020 — до 200, о чем пишет Путин в своей статье. То есть все сводится исключительно к поставкам энергоносителей.

«СП»: — Статья Путина выдержана в крайне бодрых и позитивных тонах, она изобилует разговорами о дружбе, сотрудничестве и т. д., но известно, что сегодня Китай активно внедряется на пространство бывшего СССР, например, в Белоруссию, и зачастую теснит наши компании и интересы. Не следует ли из этого, что Путин закрывает глаза на определенные угрозы, исходящие со стороны восточного соседа?

— Статья, конечно, выдержана в позитивных тонах, потому что в целом наши отношения развиваются позитивно, но это не значит, что у нас нет разных подходов по одним и тем же вопросам. Например, Китай активно выступает за развитие зоны свободной торговли, которая распространяется, прежде всего, на центральную Азию, а Россия поддерживает систему Евразийского союза, и в этом плане это две взаимопротиворечащие концепции. Здесь мы имеем дело не столько с конфликтной ситуацией, сколько с взаимопротиворечащей друг другу. Плюс у нас есть определенные претензии на доминирующую роль среди стран Центральной Азии. Но у двух больших стран, которые живут рядом, обязательно будут конфликты, однако нынешние конфликты некритические. Критическим является, пожалуй, другой момент: нам сейчас нужно разработать четко выверенную восточноазиатскую политику России: каковы наши интересы, чего мы хотим добиться, на какие уступки мы можем пойти, и каковы те позиции, которыми мы не готовы жертвовать. Вот это сегодня самый главный вопрос.

«СП»: — У нас также есть ряд нерешенных экологических проблем, в частности большой забор воды из рек, текущих из Китая в Россию, что затрудняет использование гидроэлектростанций, судоходство, создает многие сложности для дальневосточных городов.

— Здесь вопрос не столько в том, что у нас отбирают воду, сколько в том, что загрязняется окружающая среда. В частности неоднократно высказывались претензии о качестве очистных сооружений, ведь когда вода забирается, она потом куда-то сливается в уже отработанном виде. Поэтому сейчас очень важный момент заключается в совместном экологическом мониторинге этих регионов. Для нас это представляется довольно серьезным, потому что с китайской стороны регион промышленно развит, загрязнение очень большое, и оно частично идет в сторону России по акватории океана и рек. Этот вопрос обсуждается, но он довольно сложно разрешим, потому что сам Китай сейчас не очень хорошо защищает свои экологические ресурсы. Однако дискуссии на этот счет ведутся ежегодно, и вопрос понемногу сдвигается с места: между странами заключен ряд межграничных соглашений, касающихся совместного мониторинга и эксплуатации вод Амура и Уссури.

«СП»: — В своей статье Путин пишет о необходимости активного сотрудничества в сфере экономики, о развитии совместных с Китаем бизнес-проектов. Недавно сообщалось о планах строительства на китайской территории завода по производству дальнемагистрального самолета на базе Ил-96. Россия даст технологии, КНР — финансирование. Разумеется, Китай получит всегда желанные им технологии, но какова выгода России?

— Для начала нужно сказать, что пока страны лишь обсудили возможности такого проекта, но никаких конкретных шагов до сих пор принято не было. С моей стороны здесь также есть серьезные опасения, но надо понять, в чем здесь интерес Китая. Его интерес не столько в самолете, хотя это тоже важно, но он сегодня совершает конкретные шаги, необходимые для того, чтобы считаться великой державой. Великая держава должна иметь свой автопром, авиапром и так далее. Как раз в отрасли авиапрома Китай сильно отстает, и если сейчас Россия подставит ему свое плечо для того, чтобы создать дальнемагистральный самолет на базе Ил, то Китай закрывает еще одну проблему в росте собственного величия. Для России появляется некая возможность более успешного экспорта наших технологий. Как бы мы ни смотрели, но пока проект «Сухой Суперджет» нельзя признать полностью успешным, и сотрудничество с Китаем было бы неординарным способом выйти на внешний рынок.

Если же говорить о том, насколько Китай может эксплуатировать наши технологии, надо четко понимать, что, к сожалению, очень многие наши технологии уже используются в этой стране, и некоторые контракты служат лишь официализацией и констатацией того факта, что технологии и так уже достались Китаю вне всяких лицензионных соглашений.

«СП»: — Вы сказали, что Путин в КНР собирается закрепить общую позицию по Сирии. Насколько можно доверять КНР в этом остром вопросе?

— Сначала нужно задаться вопросом, почему вообще Китай волнует сирийский или арабский вопрос. Он его волнует, потому что в Китае есть определенные проблемы во внутренней политике, поэтому ему меньше всего хотелось бы повторения попыток смены режима силовым путем, в какой бы то ни было стране мира. Китайцы всегда выступают за то, чтобы вести переговоры с тем режимом, который есть, перестраивать, перевоспитывать его, но он всячески сторонится силовой смены режима. Это то, что отличает его от США. Здесь позиция Китая прагматична по многим позициям: во-первых, это нефтяной регион, во-вторых, сюда инвестировано достаточно много китайских средств, и, в-третьих, на фоне американской политики в Сирии Китай служит в качестве позитивного примера мягкого регулирования. И если спрашивать, не сдаст ли Китай назад, то мы, по крайней мере, можем быть уверены, что если это произойдет, то после консультаций в том числе и с Россией. Позиции между нашими странами в этом вопросе консолидированы и выработаны в результате многих консультаций.

«СП»: — Немало внимания Путин уделяет в статье деятельности ШОС. Каковы результаты деятельности этой организации, какую пользу она приносит?

— Сейчас ШОС пытается найти себя, свое место под Солнцем. Несмотря на то, что ШОС существует уже более 10 лет, относительно других организаций эта еще достаточно молодая. Ее основная задача сегодня — это продолжение борьбы с «тремя злами»: терроризм, экстремизм, сепаратизм, и к этому прибавляется совместное противостояние наркотрафику. Плюс это расширение экономического влияния ШОС и стремление сделать эту организацию более узнаваемой, а также включение в ШОС группы стран-наблюдателей, стран-партнеров по диалогу, это Афганистан и, скорее всего, Турция. Дело в том, что сегодня ШОС несмотря на свое не очень быстрое развитие, является одной из важнейших стабилизирующих организаций в Азии — Центральной, Восточной и Южной. В этом плане у ШОС огромное пространство для работы, но восприятие ШОС в мире еще крайне невелико. Это связано с тем, что даже внутри 6 постоянных членов организации есть определенные противоречия и споры.

«СП»: — Но ведь ШОС существует именно для того, чтобы подобные споры урегулировать.

— Не совсем так: ШОС показывает новую систему урегулирования, во-первых, самих споров, во-вторых, новых систем экономических и образовательных связей. Самый удачный проект организации — это, безусловно, проект университета ШОС, который был создан по инициативе России, а конкретно — Путина. В него входят 62 университета из стран ШОС, его студенты имеют возможность ездить по всем шести странам, слушать различные курсы, обучаться и, в конце концов, помимо диплома своего основного университета они получают диплом университета ШОС. Это первое в мире подобное сетевое университетское образование, которое работает таким образом. Там используются единые технологии, единый язык обучения, а подготовка специалистов ведется по тем программам, которые будут взаимно интересными: экология, энергетика, нанотехнологии, экономика и т. д.

«СП»: — Вернемся к Китаю. Многие экономисты сегодня отмечают замедление роста его ВВП, притом, что рост в 7−8 процентов называется в качестве границы, падение ниже которой грозит стране социальной нестабильностью. Так ли это?

— Это сложный вопрос, но слабое место в рассуждениях большинства экспертов в том, что они рассматривают развитие Китая как линейное. Раньше Китай базировал рост своего ВВП на трех больших китах: приток иностранных инвестиций, экспорт из Китая и рост внутреннего рынка. Но эти факторы имеют естественные границы — нельзя расти до бесконечности. Сейчас Китай обратился к четвертому фактору, который разрушает позиции этих экспертов, — это экспорт собственных капиталов за рубеж, то есть покупка крупнейших предприятий по всему миру, инвестиции в различные передовые технологии за рубежом. В итоге Китай начинает контролировать целые сектора промышленности, а за счет этого происходит стабилизация внутренней экономики государства и сохраняется стабильность.

Если же говорить о китайской стабильности вообще, то угроза исходит не столько со стороны экономики, сколько из политических дискуссий, которые сейчас развиваются внутри страны. Это дискуссии по дальнейшему развитию марксистско-ленинской теории, дискуссии о путях развития регионов, по системе власти в стране и т. д. — вот это может дестабилизировать Китай. Любое резкое изменение какого-то курса может привести к тому, что целый ряд регионов может начать обосабливаться от центра, например, богатые регионы юга страны, его периферия — Синьцзян, Тибет и другие. Поэтому здесь важно проводить любые изменения крайне плавно, чтобы не было внутренних революций по регионам.

«СП»: — Как вы видите будущее сотрудничество КНР и России в целом?

— Если брать по абсолютным цифрам, то они будут наращиваться, если же брать по выгоде для каждой из стран, то Россия стала крайне зависима от торговли с Китаем. Сегодня в нашей стране во многом формируется целая категория людей, которая раньше называлась компрадорской буржуазией. Они связаны с китайскими деньгами, проектами и вынуждены отстаивать китайские интересы на территории нашей страны. В этом плане мы можем считать, что может возникнуть определенная угроза. Она состоит не столько в проникновении Китая в Россию, сколько в создании целой категории населения, которая защищает китайские интересы в нашей стране, нежели российские.

Фото: Александр Миридонов/Коммерсантъ