«Она показывает пример мужества…»

Писатель и лидер незарегистрированной партии «Другая Россия» Эдуард Лимонов жестко раскритиковал уже практически всех лидеров современной «несистемной» оппозиции. В списке тех, до кого долетели его «лимонки», значатся Сергей Удальцов и Борис Немцов, Гарри Каспаров и Ксения Собчак, Геннадий Гудков и Илья Яшин, Владимир Рыжков и Алексей Навальный, Дмитрий Быков и Сергей Пархоменко.

Писатель не щадит никого. Практически любого, кто стоял на трибуне Болотной, он готов стащить со сцены и подвергнуть жесткой обструкции.

Хотя фактически претензии Лимонова к лидерам белоленточного протеста сводятся к нескольким пунктам. Писатель обвиняет лидеров Болотной в беспринципности, в отсутствии лидерских качеств. Самое важное обвинение — это слив протеста. По мнению Лимонова, народное движение было обречено в тот момент, когда 10 декабря 2011 года самопровозглашенные вожди увели людей с Площади Революции на Болотную.

Последнюю гранату Лимонов запустил в члена Координационного совета оппозиции, председателя исполкома движения «Русь сидящая» Ольгу Романову. Популярность Романова получила в связи с историей своего мужа Алексея Козлова, осужденного за мошенничество, потом выпущенного и опять посаженного. Тема Алексея Козлова, как считают многие, пострадавшего безвинно, многократно озвучивалась на митингах.

Сегодня Ольга Романова отвечает за финансовую сторону подготовки к массовым акциям. Как говорят ее соратники, ей доверили это направление благодаря безупречной честности Романовой.

«СП» попросила прокомментировать претензии Лимонова к известным оппозиционерам и, в частности, к Ольге Романовой члена Координационного совета оппозиции Сергея Давидиса и находящуюся под подпиской о невыезде по делу 6 мая Марию Баронову.

Первый наш вопрос касается, естественно, перспектив белоленточного протеста и слухах о его угасании.

— Говорить об угасании протеста нельзя. Движение, которое началось 5 декабря 2011 года, никуда не делось, — считает Сергей Давидис. — Оно развивается, трансформируется, адаптируется к текущим обстоятельствам. Да, вначале была надежда на быстрый натиск. Когда проснувшееся общество рассчитывало победить. Этого не получилось и не могло получиться. Анализируя протест, необходимо понимать суть социальных течений. Я, в отличие от Лимонова, не могу говорить о каком-то сливе протеста. Его судьба не зависит от площади, где проводят митинг.

Сегодня надежды на быструю победу уже нет. Но вышедшие на Болотную люди всё равно готовы принимать участие в протесте. Они приходят наблюдать на избирательные участки, они никогда не проголосуют за «Единую Россию», они жертвуют средства. К примеру, мы за пять часов собрали 200 тыс. рублей в помощь семьи узника 6 мая Александра Марголина. По мере того, как будут появляться какие-то формы активности, люди будут выбирать из них по себе и участвовать в протесте.

Когда опять придет надежда на достижение результата, мы не знаем. Может, это будут выборы в Мосгордуму, может, ранее. Социологические исследования показывают падение авторитета власти. Победа, конечно, за оппозицией.

— Я очень люблю Лимонова как писателя и даже как политика. Мне он очень нравится. Хотя в политике он больше выглядит как перформансист, — говорит Мария Баронова. — Лимонов хорошо предсказывает политические ощущения, которые будут через год-полтора. Действительно, массово разговоры о том, что люди были уведены с Площади Революции на Болотную, появились спустя год. Но мне непонятны разговоры о перспективах белоленточного движения. Ведь у него нет лидеров, это просто люди, которые решили надеть белые ленты в знак протеста против несправедливости. Нечестные выборы были только поводом. И эти люди никуда не делись. Их стало только больше.

Более того, появляются недовольные и среди тех, кто голосовал за Путина. Число этих людей будет расти. Но они все разные. Кто-то из них будет желать Сталина, кто-то — Обаму. Все недовольны нынешней ситуацией, но каждый по-своему видит будущее. В целом, перспективы протеста более чем радостные. И, скорее всего, желание протестующих будет выполнено: Путин уйдет.

Другое дело, будут ли потом этому радоваться те, кто вышел в декабре 2011 года. Наверняка, после ухода Путина мы увидим нечто очень тяжелое. Потому что страна сегодня полностью на ручном управлении, и именно так государством можно управлять. Я не уверена, что есть те, кто вообще чем-то способен управлять. Желание Болотной отправить Путина в отставку исполнится, но будет ли рада потом этому Болотная? Это большой вопрос.

«СП»: — Как вы относитесь к текстам Эдуарда Лимонова, в которых он жестко критикует лидеров оппозиции?

Сергей Давидис:

— Тактика Лимонова жестко критиковать лидеров оппозиции, на мой взгляд, совершенно не конструктивна. Он и по моему адресу высказался, сказав, что 15 декабря был крах белоленточного движения. Но 13 января на улицы вышли десятки тысяч людей. Вся эта критика — бессмысленное дело, с точки зрения интересов протеста. Нельзя понять, что предлагает сам Лимонов. И то конкретное, что им предлагается, мне не представляется сколько-нибудь адекватным по отношению к существующим проблемам и к тем настроениям, которые присутствуют у протестантов.

Вне сомнения, сила протеста заключена в методологическом единстве. Очень симптоматично, что левые, либералы и националисты оказались рядом, требуя честных выборов. И только Эдуард Вениаминович с небольшим числом других людей клеймят это единство. При этом они не имеют возможности в одиночку вообще ничего сделать.

Другое дело, что Лимонов, наверное, отображает картину мира Эдуарда Вениаминовича и его товарищей. Согласно ей, великие личности вершат историю и поворачивают ее ход туда и сюда, направляя толпу на одну площадь или на другую. Мне это представляется абсолютно противоестественным, антиисторичным, ненаучным. Моя картина мира другая. Концепцию, вытекающую из такого вот представления о героях и толпе, я принять не могу.

Мария Баронова:

— Лимонов очень хорошо описывает человеческие типажи, его статьи интересно читать. Я уверена, что если бы я была в чем-то лидером, он и обо мне написал бы много плохого. Мне было бы неприятно это читать. Но я знаю, что все знающие меня и прочитавшие его описание точно бы узнали мою персону. Но тем, кого он описал, это не может нравиться, потому что он касается чего-то личного. Я не знаю, как это получается у Лимонова. У меня физически не получилось писать всю правду о тех людях, которых знаю, которым пожимала руки.

«СП»: — Может ли Ольга Романова играть роль одного из лидеров оппозиции?

Сергей Давидис:

— Возьмем Координационный совет оппозиции. Туда входит и Ольга Романова. Туда входит и много других людей. Большинство из них по отдельности, вероятно, лидерами оппозиции быть не могут. Но они части единого протеста. За каждым какой-то сектор оппозиции. В силу своих личных характеристик, в силу своей тематики. Ольга Романова представляет тех, кто борется с произволом в тюрьмах, в судах, в полиции. Она многим близка. А то, что она несовершенна, так никто несовершенен.

Мне кажется, абсолютно нелепым вырвать человека и проверять его на белизну одежд. Это то же самое, как следователи по Болотному делу берут человека, откидывают тот факт, что его вначале били полицейские, потом били полицейские, и акцентируют внимание на том, что гражданин при этом толкнул полицейского плечом. Это бессмысленный предвзятый подход.

Я с Ольгой Романовой не знаком близко. И я ей не муж и не родственник, и поэтому не могу оценивать ее личных качеств. Но у меня никаких проблем в общении с ней не было.

Мария Баронова:

— Если бы не было Ольги Романовой, то ее надо было придумать. Романова очень активная. Она находится в такой ситуации, когда нечего терять. Я ее очень хорошо понимаю. Многие женщины в оппозиции думают сегодня: «Если не мы, то кто?» И женщины способны на шаги, на которые сложно решиться мужчинам. У них сразу появляется какой-нибудь повод вроде «У меня дети». Как будто у женщин нет детей. Ольга Романова показывает пример мужества, стойкости характера.

А что касается того, может ли Романова быть одним из лидеров протеста, так в обществе вообще есть большая проблема с лидерами. Многие люди из тех, кто мог бы стать лидером, не хотят ими становиться. Многие люди не уверены в том, что они лидеры. А большинство людей из «среднего» актива вообще не хотят быть политиками. Все хотят, чтобы всё было хорошо, но не хотят никакой ответственности. Поэтому говорить о том, что Ольга Романова органически не подходит на роль лидера протеста нельзя. Она и не лезет.

«СП»: — Насколько значимо для протестующих дело Алексея Козлова?

Сергей Давидис:

— Винить Ольгу Роману в том, что она постоянно поднимает тему своего мужа, никак нельзя. Она вполне справедливо полагает, что он незаконно осужден, и она борется за него.

В то же время совершенно неверно приписывать Романовой нанесение дела Козлова на знамена публичных мероприятий. У нее не было возможностей, чтобы единолично такое сделать. Более того, я никогда не сталкивался с тем, чтобы она подходила и говорила: «Не забудьте сказать про моего мужа».

Вторая фаза преследования Алексея Козлова приобрела характер политического, связанного с общественной деятельностью Романовой. Проявление солидарности с Романовой в Интернете весьма массово. И вполне естественно, что если рядом с нами на сцене стоит человек, на которого таким образом давят, то ему уделяется больше внимания, чем сама ситуация заслуживает в масштабах общественной жизни страны. Но это был запрос самих участников протеста в тот момент. Козлов и Романова воспринимались как символ. И это нормально.

Мария Баронова:

— Мы вообще мало знаем людей, которых бы выпустили из тюрьмы и они бы не уехали. Алексей Козлов накануне посадки пошел собирать зубные щетки, понимая, что его опять посадят. Вторым таким человеком был, пожалуй, только Ходорковский. Козлов имел личное мужество пойти обратно в тюрьму. Ольга Романова — его жена. Нельзя осуждать жену за то, что она использует свои ресурсы для помощи своему мужу и для помощи другим женщинам в подобных ситуациях. Мне кажется это абсолютно нормальным.

Фото: Андрей Стенин/ РИА Новости