Продленный «День Суркова»

Большого ажиотажа недавнее появление автора концепта «суверенной демократии» вице-премьера Владислава Суркова на берегах Темзы не произвело. Небольшой зал в Лондонской школе экономики, где проходило его общение с аудиторией из журналистов и студентов (преимущественно из России), был заполнен лишь на две трети. Чуть меньше людей поджидали, но так и не дождались Владислава Юрьевича вне стен альма-матер экономического либертарианства. Речь идет об участниках движения «Говорите громче», которые доказали, что у российской оппозиции длинные руки. Они «приветствовали» Суркова протестной акцией — надели маски с его фотографией и потребовали включить кремлевского чиновника в «список Магнитского». Впрочем, Суркову удалось счастливо избежать встречи с идейными оппонентами. Как сообщил радиостанции «Свобода» координатор движения Андрей Сидельников, Сурков зашел в школу экономики не через главный вход, а через черный. «Мы посмеялись, что трусость не позволяет Суркову открыто пройти мимо людей, выражающих свою позицию», — отметил оппозиционер.

Несмотря на то, что тема выступления вице-премьера была заявлена предельно четко «Инновации в России: планы и перспективы», главный «суверенный демократ» сразу оговорился, что ему нечему научить присутствующих, так что лекции не будет. Вместо этого г-н Сурков вступил на достаточно зыбкую стезю, предпочтя острый дискуссионный формат ответов на вопросы. И сразу нарвался на некомплиментарный вопрос о выявленных Следственным комитетом злоупотреблениях в фонде Сколково, куратором которого он является. Как и следовало ожидать вице-премьер в обиду свое детище не дал. Заявив, что «Сколково» является одним из самых чистых проектов с точки зрения возможных злоупотреблений. И не без раздражения отчитал российский Следственный комитет за излишнюю «энергичность» по этому делу.

По словам Владислава Юрьевича, лучшей гарантией от казнокрадства является то, что президент фонда «Сколково» Виктор Вексельберг, который «недавно получил несколько миллиардов долларов за продажу доли в TНК-BP» настолько богат, что не станет мараться ради нескольких сотен тысяч долларов. После чего Сурков, как будто заранее отметая возможные обвинения, добавил, что он «тоже такой». Как считает один из главных «зажигателей звезд» на российском партийно-политическом небосклоне коррупционный скандал еще не повод закрывать проект. «Если какая-то свинья испортила вам репутацию, это не значит, что все ваше дело надо умножить на ноль. Надо просто выгнать эту свинью. И работать дальше» — в непривычной для себя жесткой стилистике заявил куратор Сколково. При этом он все же предпочел не уточнять, о какой «свинье» идет речь.

Отвечая на чей-то предсказуемый вопрос из аудитории вице-премьер предпочел открестился от авторства термина, который многими на Западе воспринимается как свидетельство авторитарных амбиций режима Путина. Заметив, что он лишь позаимствовал это понятие у американских и итальянских политологов. Дескать, это — не более чем политтехнологический конструкт для внутрироссийского употребления. На самом деле нашим партнерам не стоит опасаться — суверенная демократия, как выясняется, это не изоляция, а всего лишь… доказательство того, что иностранные инвестиции для России не опасны.

«Внедряя его (термин) в России, мы пытались доказать, что можно оставаться суверенной страной, будучи при этом открытой», -почти оправдывался вице-премьер. Реагируя на затронутую тему застоя в политической жизни РФ Сурков отшутился. «Я, честно говоря, никакого застоя не вижу. Жизнь очень бурная, динамичная в России, очень беспокойная, у нас проблем, у нас много хлопот и добавил, что вообще застою он был бы рад. Но проблема «то вы не даете со своими кризисами мировыми, то свои с Кавказа». Отвечая на вопрос о политической системе России, которая угрожающе «потрескивала» после начала массовых уличных акций в декабре 2011 года, Сурков, будучи одним из ее конструкторов отреагировал в стиле «сам себя не похвалишь…». Не без гордости за проделанную работу он заявил, что, несмотря на некоторые трудности и определенные издержки, власть все же адаптировалась и победила оппозицию. «Она, наконец, проявила долгожданную жесткость в отношении к экстремистам. И наконец те, кто считал возможным бить полицейских, понесли заслуженное наказание», — сказал вице-премьер, имея в виду репрессии в отношении обвиняемых в организации беспорядках 6 мая 2012 года.

Явно подстраиваясь под либеральную публику, вице-премьер использовал лондонскую трибуну для того, чтобы озвучить инициативу, которая обречена стать резонансной. Убежденный приверженец системы с доминирующей партией власти (разумеется на уровне реальной политики, а не декларативно) неожиданно высказался за создание в России второй крупной партии. Чтобы помочь правящей сейчас «Единой России» преодолеть кризис в условиях конкуренции. «В какой-то степени открыт вопрос о значительном отрицательном рейтинге „Единой России“. Думаю, что „Единая Россия“ просто обязана существовать в конкурентной среде. Это нормально, и сейчас эта конкуренция будет развиваться», — пообещал Владислав Сурков. В то же время он так и оставил без ответа вопрос о том, чем новый партийный конструкт будет отличаться от предыдущих «спарринг-партнеров» ЕдРа, созданных по разнарядке сверху.

По мнению политолога, члена правления фонда «Институт развития» Павла Святенкова, в основе озвученных Владиславом Сурковым «лондонских тезисов» лежит стремление оправдаться. Причем не только за Сколково, хотя скандалы, которые сопровождают проект, куратором которого является Сурков, наносят ущерб его репутации. «Также налицо попытка оправдаться за придуманную в свое время Владиславом Юрьевичем концепцию „суверенной демократии“, которая как идеология сдана в утиль». Что может стать объектом критической информационной кампании.

СП: — С чем в свое время было связано появление подобного рода концепции?

— Режимы, подобные российскому, нуждаются в обосновании своего отличия от Запада. С одной стороны наши власти любят позиционировать себя как «почти европейцы». Но когда Запад начинает продвигать принятые у себя стандарты (в первую очередь в сфере политики), раздаются возмущенные голоса с требованием учитывать нашу посконную специфику. При этом не совсем понятно, чем сурковская «суверенная демократия» отличается от обычной кроме почти пожизненного нахождения у власти одного лица. В качестве примера можно привести правило, согласно которому руководитель государства не может переизбираться больше двух раз подряд. Сурков вспомнил в Лондоне про Рузвельта, который четыре раза переизбирался президентом США, и что Меркель скорее всего будет канцлером в третий раз. На самом деле это либо лукавство, либо неинформированность. Потому что после Рузвельта в США был принят закон, который запрещает более двух раз становиться главой государства. Что касается пример Германии, то это сравнение некорректно. Поскольку ФРГ относится к системам парламентского типа. Когда главой государства становится лидер победившей партии. Он может оказаться канцлером в какой угодно раз, главное, что партия в любой момент может скинуть премьер министра. Что невозможно в президентской системе. Почему, собственно, в США так распространена практика насильственного устранения первых лиц путем убийства. Это связано с тем, что юридически чистым путем отстранить президента от должности почти невозможно.

СП: — В чем еще заключается самоапологетика Суркова в Лондоне?

— Это попытка отбиться от обвинений в организации событий 2011−2012 гг. Что фракция российских элит, связанная с фигурой Медведева, каким-то образом стоит за Болотной площадью. Сурков в скрытой форме говорит, что власть крепка, она победила оппозицию и это его заслуга как человека, который выстроил современную политическую систему. На мой взгляд, организаторы «болотного процесса» преследовали несколько целей. Сначала воспрепятствовать возвращению Путина к власти. А когда это не удалось, максимально укрепить позиции Медведева, сделав его почти равновеликим Путину вторым центром власти на посту председателя правительства. То есть по сути сохранить тандем. Но эта затея по большому счету также провалилась. В результате Сурков сегодня приносит «присягу верности» Путину и тому режиму, который сложился после 2012 года.

СП: — Путин-Медведев это ложное или реальное противопоставление?

— Сейчас оно во многом ложное. Произошел раскол в самой либеральной группировке. Часть либералов хотели бы видеть более сильного председателя правительства. То есть способного более агрессивно противостоять Путину, продвигая либеральные идеи. Президенту это невыгодно. Понятно, что он опасается сильного председателя правительства. Вокруг этой фигуры может произойти консолидация фронды. Вот почему Путину выгодно тянуть время и бесконечно удерживать Медведева на посту премьера. При этом все делается для того, чтобы кабмин находился в подвешенном состоянии. Путин не стал убирать даже самых непопулярных министров. Даже министра образования Ливанова, которого казалось бы разрешено жестко критиковать.

Директор Фонда «Новая площадь» Борис Межуев не согласился с апологетической трактовкой выступления руководителя аппарата правительства. Политолог не считает, что Сурков является пиарщиком Кремля. Хотя он и сохраняет определенные важные позиции во внутренней политике.

СП: — Почему он неожиданно выступил в защиту двухпартийной системы?

— Это действительно несколько отличается от его предыдущей позиции. Сурков известен как автор действующей полуторапартийной системы с сильным доминированием Единой России. Эту эволюцию взглядов можно объяснить пониманием того, что нынешняя политическая система испытывает огромное внутреннее напряжение. То, что можно назвать борьбой различных групп внутри и около власти. Двухпартийная система просто институционализирует эту борьбу, сделает ее менее подковерной и более политической. Не думаю, что власть готова реально демократизировать систему. Скорее наоборот, это позволит сделать ее более управляемой и менее репрессивной. Условно говоря, представители различных кланов будут меньше надеяться на то, что первое лицо выберет именно их и жестко расправится с оппонентами.

СП: — Как предложение создать противовес Единой России согласуется с тезисом, что власть успешно одолела оппозицию?

— Власть, может быть, и одержала временную победу над оппозицией, но не может справиться с внутренним расколом. Это проявляется в призывах отдать под суд некоторых членов правящей команды. Система зависла в неопределенности. Есть попытка придать ей более авторитарный характер. Но есть тенденция сделать ее более управляемой за счет институционализации двухпартийности. Естественно, мне видится более предпочтительным второй вариант. Я тоже не хочу, чтобы конфликты между элитами разрешались не за счет включения репрессивных механизмов или использования внесистемной оппозиции в качестве инструмента решения элитных проблем. Вопрос не в том, что Сурков вдруг стал искренним демократом, просто жизнь заставляет.

Фото: Сергей Гунеев/ РИА Новости