Медведев, «кисляк» и тушенка

В канун годовщины обратной тандемной «рокировки» Дмитрий Медведев публично подвел промежуточные итоги своего премьерства. На встрече с журналистами в Сочи глава кабмина признал, что состояние российской экономики, побывавшей в течение года под его «чутким руководством» можно охарактеризовать как «средненькое» или, «кисляк», если выражаться на модном молодежном сленге. Своей недоработкой и главным вызовом, стоящим перед властями, Дмитрий Медведев видит затухание темпов экономического роста. При поставленной президентом задаче выйти на 5−6%, прогноз Минэкономразвития на этот год позволяет рассчитывать всего на 2,4%.

В качестве оправдания премьер сослался на «обстоятельства непреодолимой силы" — неблагоприятные «мировые тенденции», которые не позволяют «выбраться на устойчивую траекторию роста». На этом запал здоровой самокритики у председателя правительства иссяк и началась привычная самоапологетика по принципу «сам себя не похвалишь»…(что, следует признать, достаточно актуально в свете участившихся слухов о его грядущей отставке). Несмотря на анонсированный экономический спад, Дмитрий Медведев не считает это веским основанием для алармистских настроений. Он уверен, что России удастся избежать кризиса, который был в 2008—2009 году. «Никакую тушенку, мыло и спички с солью запасать не надо», — уверенно заявил премьер. Впрочем, учитывая заваливающийся за плинтус рейтинг доверия Дмитрия Медведева и здоровый скептицизм российского населения, которое еще помнит про то, как пять лет назад власти (в лице министра финансов) уверяли, что ему посчастливилось жить на «островке стабильности» посреди бушующего океана кризиса, слова премьера имеют все шансы быть восприняты как руководство к действиям прямо противоположной направленности.

Тем более, что представленная далее премьером аргументационная база (почему жителям РФ не нужно закупать «спички с солью») грешит многочисленными передержками и логическими нестыковками. А премьерский оптимизм зиждется на весьма зыбком основании.

Подводя промежуточные (как он считает) итоги премьерства, Дмитрий Анатольевич то и дело элегантно уходил от ответственности. В частности, снова напомнил, что страна находится «в условиях очень сложной международной экономической ситуации». «Не помогает нам и то, что у нас действительно тяжелая структура российской экономики, которая нам досталась еще с советских времен». Следует признать, что посредством ударной деиндустриализации в течение всего постсоветского периода российским властям действительно удалось «облегчить» экономику. А именно, избавив страну от «тяжелого наследия прошлого» в виде обрабатывающей промышленности и целого ряда некогда процветавших индустрий.

В заслугу себе премьер записал «весьма приличные показатели по безработице», которая сократилась к концу прошлого года до 5,5% с 6% в 2011 году. Напомним, речь идет о «бумажной» безработице, которая фиксируется Росстатом. Причем весьма своеобразным способом, который уместно охарактеризовать выражением «на глазок». Сотрудники службы обходят квартиры россиян и спрашивают жильцов, работают они в данный момент или нет, как долго не работают и т. д. По странному стечению обстоятельств ни автор этих строк, ни его знакомые никогда в своей жизни не оказывались в положении респондентов. Другой метод, который использует Федеральная служба по труду и занятости представляет еще более утонченное издевательство над здравым смыслом. Поскольку в данном случае количество безработных оценивается по количеству граждан, зарегистрировавшихся на бирже труда. Учитывая, что максимальное пособие по безработице сегодня составляет 4 900 рублей, а минимальное — 850 рублей (причем размер выплат не меняется с 2008 года) наивно предполагать, что эти «астрономические» суммы мотивируют безработных регистрироваться, чтобы попасть в официальную статистику. О таком понятии, как структурная безработица российский премьер, видимо, имеет смутные представления. Как и о том, что в «тяжелой структуре советской экономики» такое позорное явление современной российской действительности отсутствовало «как класс».

Среди прочих озвученных Дмитрием Анатольевичем макроэкономических показателей, которые могут вызвать только раздражение у осведомленной аудитории приемлемый для российских реалий уровень инфляции. Впрочем здесь ключевой является оговорка про российские реалии. Потому что во всем развитом мире даже официальные 6,6% означает провал экономической политики властей. Для сравнения в США (при включенном на полную мощность печатном станке) инфляция на протяжении 15 лет не превышает даже трех процентов, а часто и меньше. Что касается ЕС, то Россия в прошлом году обогнала ее по этому показателю втрое.

Еще одна строка из хвалебной оды насчет низкого уровня госдолга (10% ВВП) также оставляет ощущение лукавой недосказанности. Поскольку в условиях хронического недофинансирования субъектов экономики, на фоне стабильно низкого госдолга прогрессирующими темпами растет внешний долг корпораций. Эта разновидность долговой кабалы также чревата самыми неблагоприятными для отечественной экономики последствиями. Включая возможное банкротство и распродажу ее «лакомых кусочков» иностранным «инвесторам». К слову о распродаже. В качестве одного из своих «достижений» премьер назвал приватизационные сделки. «Да, их не радикально много, они не принесли тех доходов, на которые мы рассчитывали. Но они стали появляться. И теперь это не экзотика», — похвастался Дмитрий Медведев. Так и не пояснив, почему общество должно считать достижением приватизаторский демпинг в стиле Чубайса.

Политолог, член Совета при Президенте Российской Федерации по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Дмитрий Орешкин нашел общее между самоапологетикой Дмитрия Медведева и рассуждениями Михаила Горбачева по поводу сельского хозяйства. Характеризуя сложившуюся ситуацию, отец перестройки назвал результаты в сектора АПК «пестренькими».

"СП": — Надо понимать, что это был благозвучный эвфемизм?

—  Иначе сказать трудно, учитывая, что страна к тому времени закупала за границей по 40 млн. тонн зерна в года. Вместо «пестренькие» Медведев использует определение «средненькие». Для человека, который жил в Советском Союзе, это знакомая дефиниция. При этом Медведев, как ни странно, прав. Тушенку и спички действительно заготавливать не надо. Потому что рыночная экономика реагирует на дефицит ростом цен. То есть, если в стране будет мало тушенки, то не потому, что она пропадет, а в силу того, что станет дороже. То же самое касается и спичек. Так что сегодня целесообразнее заготавливать впрок не тушенку, а доллары. Рубль слишком сильно зависит от цены на нефть. Последняя же, как ожидается, расти уже вряд ли будет. Соответственно, перспективы рубля по отношению к доллару не выглядят блистательно. Вот почему Медведев совсем не напрасно старался обойти эту тему. Премьер коснулся лишь того, чем может похвалиться. А похвалиться он может разве что приемлемым уровнем инфляции (хотя с моей точки зрения это не так — уровень крайне высокий), низким уровнем безработицы и государственного долга. Хотя как мы знаем, корпоративный долг зашкаливает, но премьер формально за него не отвечает.

«СП»: — Медведев лукавит или действительно думает, что кризиса не будет?

— Может быть его и не будет. А будет нечто другое, что называется стагнация или рецессия. Это всего лишь игра с понятиями. Что такое рецессия не понятно. Цифры Росстата говорят одно, а оценки профильных министерств показывают другое. И это тоже плохой признак. Поскольку вот уже несколько лет понемногу начинают играть с официальными данными статистики. При том, что проблема с пенсионным обеспечением и наполняемостью региональных бюджетов, на которые возложена ответственность за выполнение путинских предвыборных обещаний, никуда не делась. Получается, обязательства повесили, а денег не дали. У нас только 10 регионов-доноров, которые могут более-менее самостоятельно решать свои проблемы. Остальные сидят на дотациях. Справедливости ради, стоит заметить, что тональность премьера не столько оптимистичная, сколько сдержанная. Наверное, это единственно возможный вариант в такой ситуации. Медведев ведь не может сказать — ребята, мы все завалили, я пойду на кухню и сделаю себе харакири!

«СП»: — Принято считать, что виновато во всем правительство, это так?

— Реальные рычаги власти находятся в руках Владимира Путина. Без одобрения со стороны помощников президента правительство не может ничего сделать. Проблема в том, что Путин ценит политически лояльных людей больше, чем людей эффективных. Я не являюсь сторонником точки зрения, что во всем виноват Медведев. Существует определенный временной лаг между принятием правильных решений и достижением благоприятных результатов. Если вы принимаете решение улучшить инвестиционный климат, то благоприятный результат появится не во вторник и даже не через год. А скорее всего через несколько лет. Инвестиционный цикл — это долгий процесс. То есть правильные решения должны были быть приняты еще лет 5−7 назад. Тогда мы могли бы на что-то рассчитывать. При этом я пока не вижу, чтобы правительство принимало сегодня правильные решения. Улучшать ситуацию нужно было еще лет пять назад, когда все было хорошо. Но так не бывает — если все хорошо, то зачем рисковать и терять поддержку тех, кого институциональные реформы напрягают. А они напрягают очень многих. Потому что в России реформы предполагают устранение монопольных интересов. Поддержку Путина обеспечивали как раз нефтяные, газовые, лесные и алмазные монополисты. Ущемить их интересы может быть чревато для власти.

«СП»: — Как будет развиваться кризис в российских реалиях?

— То, что пряники перестали расти на деревьях, это понятно всем. Конечно, за последние 10 лет ВВП вырос. Но — за счет торговли сырьем, хотя власть втолковывала людям, что этот рост происходит за счет мудрой путинской внутренней политики. Хотя на самом деле экономика росла благодаря «мудрой» внешней экономической конъюнктуре. Путин молодец в том плане, что он не делал крупных ошибок. Но он не делал и необходимых шагов по выводу страны на новый уровень, потому что это было связано с риском утраты поддержки среди монополистов. Даже если цена на нефть завтра начнет расти, мы не сможем эти воспользоваться. Потому что последние 10 лет мы существовали в парадигме «голландской болезни» — мы получаем нефтяные деньги, на которые покупаем импорт. Это хорошо пока нефть растет в цене. Даже на «нефтегазовой игле» можно было сидеть более удачно.

«СП»: — Каковы в этом свете премьерские перспективы Медведева?

— Путин вообще привык работать с техническими премьерами. Когда от них не так уж много зависит, как от Фрадкова или Зубкова. Если экономика растет на «нефтяных дрожжах», это не так уж страшно. Но сейчас нужна не «тонкая ручная настройка», а более глубокая переориентация. Однако, судя по тональности Медведева, он не считает это необходимым. Ничего страшного не произойдет. Голода не будет точно. А вот стандарты потребления могут припасть.

Ведущий научный сотрудник Института экономики РАН Владимир Филатов полагает, что правительство заслуживает неудовлетворительной оценки своей деятельности.

«СП»: — С каких позиций общество должно оценивать деятельность правительства?

— За год, конечно трудно выйти на явные положительные результаты в решении тех проблем, которые создавались десятилетиями. Медведев довольно реалистично оценил ситуацию как «кисляк».

"СП": — В чем конкретно это выражается?

— Явного кризиса пока не просматривается. Однако, это не столько заслуга правительства, а следствие общей экономической ситуации. Поскольку собственное производства разрушено, мы полностью зависим от мирового рынка и внешних цен на наши экспортные товары. Понятно, что нельзя решить за год структурные проблемы, которые накапливались не одно десятилетие. Другое дело, что за год правительство должно было сподобиться определиться, как эти проблемы решать.

К сожалению, за год ничего подобного мы не услышали. Хотя то, что нужно было делать, было понятно еще до кризиса. В частности в прошлом году была утверждена стратегия долгосрочного социально-экономического развития страны до 2020 года. Где все было подробно прописано. И структурные проблемы нашей экономики, и то что нам надо иметь высокие темпы роста для того, чтобы сократить разрыв по душевому ВВП (по которому меряют уровень жизни) с ведущими экономическими державами. Потом начался кризис, острая фаза которого завершилась примерно в 2010 году. Однако, за последние два года мы так и не услышали, какими методами предлагается решать стоящие перед нами стратегические цели. Г-н Медведев так и не определился, что необходимо делать для того, чтобы иметь 5−6% годового роста. Я лично не понимаю, что правительство собирается делать для того, чтобы стащить экономику с нефтяной иглы.

«СП»: — Премьер считает, что придет щедрый иностранный инвестор и все за нас сделает…

— Для этого нужны масштабные институциональные реформы. Нам говоря, что для этого нужно провести судебную и пенсионную реформы, изменить политическую систему. Какое это имеет отношение к тем проблемам в экономике, которые у нас есть? Когда у нас приоритетными являются отсутствие денег в экономике, дорогой кредит, монополизация, придушенный бизнес. Сейчас, предаются огласке дела, связанные с коррупцией. Вы посмотрите биографии их главных фигурантов. Сразу возникает вопрос, вы откуда, ребята, на госслужбе взялись? И это не только Оборонсервис или Сколково. А что творится в регионах… Как будем решать этот вопрос — партия «Единая Россия» будет перевоспитывать эту публику в пионерских отрядах? Пенсионную реформу обсуждали целый год. Даже профессионалы вам не скажут, к чему они в итоге пришли. То мы уменьшаем накопительную часть и перераспределяем высвобожденные средства в страховой «котел», то оставляем как есть.

Или такой простой пример из реформаторской эпопеи в сфере образования. Единый экзамен по истории есть, а единого учебника по истории нет. Спрашивается, как в такой ситуации сдавать пресловутый ЕГЭ? Или условно бесплатная медицина, когда в российских клиниках требуют заплатить несколько миллионов рублей за операцию. А ведь это приговор. Хотя речь идет о государственной клинике, построенной и функционирующей на бюджетные средства. Приватизация всего и вся продолжается. Никак не регулируются доходы чиновников, оплата труда в государственных учреждениях. Ничего не происходит с точки зрения выстраивания прозрачной экономической модели. Получается, что наработал Медведев максимум на «неуд».

Фото: Александр Миридонов/ Коммерсантъ