Путин — это такой Медведев

Общеизвестный и общепонятный случай из новейшей российской истории — в 2008 году президент Путин, которому Конституция не позволяла остаться на третий срок, назначил (рекомендовал к выдвижению и провел через выборы) президентом вместо себя Дмитрия Медведева. Медведев занимал президентский пост четыре года, после чего в Кремль вернулся Путин, и тогда всем стало ясно, что Медведев только изображал президента, в действительности им не являясь.

Времени с тех пор прошло достаточно, и, я полагаю, сейчас стоит напомнить, что до 24 сентября 2011 года это выглядело не так очевидно, как теперь. Российская политология 2008−2011 годов — это вечные слухи о «расколе тандема», ожидание и даже обнаружение «сигналов» плюс (для тех, кто привык верить только осязаемым доказательствам) множество сведений о «медведевском» пуле бизнесменов, которые понемногу занимают место, сопоставимое с «путинскими». Звучали имена, названия компаний, были даже скандалы, среди которых стоит выделить свидетельство банкира Андрея Бородина о будущей финансовой империи для «молодого человека» — якобы действовавший в интересах Медведева Игорь Юсуфов именно так называл своего тайного клиента. Что от той империи осталось сейчас — слезы. Никто уже всерьез не говорит о «медведевских бизнесменах», а если их имена и звучат, то только в контексте поспешных отъездов в Лондон и новых уголовных дел.

Теперь остается только удивляться — черт, да как мы вообще три-четыре года назад могли подумать, что Медведев — самостоятельная фигура? Это же было очевидно — он подчиненный Путина, потешный президент, временно посаженный в президентское кресло. Подставная фигура. Никто же с этим не спорит, правда же?

Действующий президент и окружающая его финансово-политическая группировка, озабоченные сохранением власти на период, превышающий отведенные законом президенту сроки, ставят на президентскую должность подставного человека, который только будет делать вид, что власть — это он. Изменится риторика, изменится язык, на котором говорят люди в телевизоре, а на самом деле все будет по-прежнему. Казус Медведева подходит под это описание, но не только он. В 1999 году в России все произошло точно так же. Правда, очень быстро оказалось, что марионетка не такая уж и марионетка, новый президент оказался действительно президентом, взял реальную власть в свои руки — так же было, да?

Кстати, а кто сказал, что было именно так? Кто сказал, что подставной президент, назначенный правящей группировкой на место Бориса Ельцина, всех перехитрил и стал самостоятельной фигурой? Кто это сказал? Политолог Марков? Журналист Колесников? Депутат Федоров? Все, что мы знаем о Путине, мы знаем либо от самого Путина, либо от его пиарщиков. Можем ли мы уверенно говорить о том, что Путин после 1999 года действительно вырвался из роли псевдопрезидента, изображающего главу государства в интересах той группировки, которая его назначила?

Мой ответ — нет, у нас нет никаких оснований уверенно об этом говорить. Это не более чем версия, ничем не мотивированная. Суровое выражение лица в телевизоре — за него отвечают многочисленные специалисты, у которых работа такая — рисовать на стене то, чего нет. Риторика — то же самое, все слова, которые мы зачем-то обсуждаем всерьез, сочиняются теми же спичрайтерами, которые работали и с Ельциным, и с Медведевым. «Гладковыбритая змея тычет в сердце холодной мордочкой». Что еще? Ах да, деньги. Миллиарды и миллиарды, сосредоточенные в руках околопутинских бизнесменов. Кооператив «Озеро», банк «Россия» и прочее — мы знаем эти слова и верим, что за анонимными офшорами, которым принадлежит Россия, стоят унылые ветераны госбезопасности, еще пятнадцать лет назад стрелявшие друг у друга сто долларов до получки.

Такие схемы, какие сейчас Навальный рисует про Якунина, пятнадцать лет назад рисовали про Березовского и Ходорковского. Опыт хотя бы этих двоих мог бы приучить нас к тому, что владение крупной собственностью в России — штука очень относительная, и далеко не каждого из тех, кого мы сегодня считаем миллиардерами, можно всерьез считать хотя бы просто богатыми людьми. Если представить, что «иркутские хакеры» не ошиблись бы, и Якунин действительно ушел бы из РЖД — что бы с ним стало? Мы бы увидели его респектабельным пенсионером в смокинге на красной дорожке Каннского фестиваля или в шортах на палубе собственной яхты в Средиземном море? У его сына остался бы процветающий бизнес с отелями на привокзальных площадях? Его шубохранилище оставалось бы таким же прекрасным и удивительным? Да нет же. Был бы пенсионер Якунин — ну да, очевидно, не бедный, но и не супербогатый. А у привокзальных отелей и даже шубохранилищ немедленно появился бы новый собственник, имя которого нам бы сейчас ничего не сказало. Миллион долларов в России — серьезные деньги, на которые можно купить, например, квартиру. Миллиард долларов в России — это что-то вроде мигалки, то есть нечто престижное, глубоко символическое и непременно отчуждаемое, сегодня есть, завтра нет. Тем, кто верит во всемогущество околопутинских бизнесменов, стоит посмотреть на то, что стало с околомедведевскими бизнесменами. Как там у Билалова в Лондоне дела?

Гипотеза, согласно которой Путин — это такой Медведев, конечно, выглядит диковато, но, кажется, только она и объясняет невероятную историю Алексея Навального и Петра Офицерова. Такого рода решение в России может принять только первое лицо, и никаким Собяниным столь крутой поворот в кировском процессе объяснить невозможно. Навальный за годы своей политической карьеры сказал о Путине слишком много непрощаемых в парадигме пацанской этики слов — именно слов, коррупционные разоблачения значат гораздо меньше по сравнению с хотя бы «один жалкий, другой надутый» или шуточками про ботокс. У Путина и у многих, кто рядом с ним, у того же Бастрыкина, есть основания ненавидеть Навального, и по всей логике эти основания должны перевесить любую политическую целесообразность. То, что они ее не перевесили, можно объяснить только тем, что решение принимали люди, которые главнее Путина.

Кировский казус показал, что такие люди в России есть.