Эра путинской нестабильности

Представитель Комитета по транспорту Госдумы Юрий Нагерняк заявил, что Россия находится на 4−5 месте в мире по количеству жертв терактов. Впереди нас только Сирия, Ирак, Афганистан и Пакистан. То есть страны, где фактически идут гражданские войны. Факт, в общем-то, поразительный. Чего же в таком случае стоят все заклинания власти о благополучно продолжающейся эпохе «путинской стабильности»?

— Понятно, что в России подавляющее большинство терактов происходит на Северном Кавказе, — говорит политолог, публицист Павел Святенков. — Ситуация там весьма нестабильная, сопоставимая с тем, что происходит в странах Ближнего Востока. В целом политические и социальные процессы в нескольких северокавказских республиках несколько отличаются от тех, что идут в остальной России. Если взять статистику жертв терактов в России без Кавказа, то на остальной территории ситуация будет гораздо более стабильной.

«СП»: — Тем не менее, юридически, Северный Кавказ — часть России. В Среднем Поволжье так же звучат взрывы, и растёт число ваххабитов, отрицающих светское государство. Можно ли говорить о том, что в стране, где целые регионы уже не первый год находятся на грани гражданской войны, существуют «путинская стабильность» или это навязанный нам шаблон?

— Терроризм всегда коренится в проблемах местного населения. В Татарстане, Башкирии, на мой взгляд, особой подпитки для роста террористической активности не существует. Она в большей степени экспортируется с того же Северного Кавказа.

Безусловно, тезис о путинской стабильности является пропагандистским. Но всё познаётся в сравнении. Конечно, эпоха правления Путина более стабильна, чем эпоха правления Ельцина. Но при этом никакая «путинская стабильность» не может сравниться с уровнем безопасности в США или Великобритании.

— Я думаю, что стабильность в нашей стране существует только для Путина и его ближайшего окружения, — уверена писательница, главный редактор телеканала «Красная линия» Лидия Сычёва. — Потому что они живут за высокими рублёвскими заборами, в выдуманном для них проплаченными журналистами мире. Пользуются услугами специальной охраны. И возможно, у них всё стабильно. Хотя, исходя из последних событий в мире, в частности, после кипрского оффшорного ограбления, я бы не впадала на их месте в самоуспокоенность.

Что касается остального населения страны, то никакой стабильности для нас нет. Прежде всего, в том смысле, что вот уже больше двух десятилетий люди не понимают, для чего существует наша страна, какие цели перед собой ставит. Да теракты — это трагедии. Но у нас трагедии происходят чуть ли не каждый день. Постоянно где-то что-то взрывается, горит, обваливается, тонет.

Нет никакой стабильности для среднего и малого бизнеса, потому что законы постоянно меняются и многим приходится балансировать на грани банкротства. Она не существует для крестьянства, потому что люди на селе выживают чудом. А им ещё постоянно устраивают «сюрпризы» вроде африканской чумы. Не существует стабильности для промышленных рабочих, потому что они зависимы от госзаказов, которые размещаются зачастую странным образом. И уж тем более стабильности нет для врачей и учителей, которых постоянно дёргают и пытаются заставить работать по новым правилам.

Что касается самих терактов, то Северный Кавказ остаётся пороховой бочкой главным образом из-за нерешённого главного вопроса: какой будет Россия. Вернутся ли в страну установки на социальную справедливость?, Я уверена, главное, чего хочет Дагестан — советской власти. То есть справедливого распределения ресурсов и дружбы народов, которая в СССР реально существовала.

— Конечно, по сравнению с 90-ми годами, когда дело шло к открытым войнам, у нас сейчас стабильная ситуация. Однако стабильность не равна благополучию. — Говорит политолог руководитель аналитического бюро «AlteetCerte» Андрей Епифанцев. — При этом надо иметь в виду, что те теракты, которые сегодня происходят на Кавказе, далеко не всегда имеют политическую природу. В 90-х, начале нулевых, как мы помним, террористы выдвигали политические требования. Главным образом, речь шла о независимости Чечни от России. Большая часть терактов, что сейчас происходят в Дагестане, Кабардино-Балкарии, это разборки кланов, которые очень удобно выдавать за деятельность радикальных исламистов. Это удобно тем дагестанским боссам, которые внешне сохраняют лояльность Москве, и одновременно делят сферы влияния. Федеральному центру в свою очередь это удобно тем, что ситуация не выходит окончательно из-под контроля. Тот же Кадыров уже лет 6 говорит, что у него 200 боевиков бродят по горам. И цифра эта не меняется.

«СП»: — Тем не менее, бесконечная череда терактов в Дагестане даже людям далёким от политики показывает, что федеральная власть не может навести элементарный порядок на территории целых субъектов федерации…

— При существующей системе управления навести порядок на Кавказе невозможно. Федеральный центр, как непререкаемый авторитет, как верховный арбитр ушёл с Северного Кавказа. В этой ситуации региональные элиты начинают делить власть. Закон клана подменяет государственный закон. Это в том числе приводит к тому, что те люди, которые видят, что слабое светское государство никак не защищает их права, легко вербуются, как в ряды националистов, так и в ряды религиозных экстремистов. И вот такие люди готовы совершать теракты против государственных чиновников, прогосударственных религиозных лидеров.

До сих пор федеральный центр пытался действовать на Кавказе двумя методами. Первый — война. Два раза мы воевали в Чечне. И что получилось: первую войну мы проиграли подчистую. Вторую вроде бы выиграли, но потом сдали всё, что можно. Поэтому Кремлю пришлось пойти по второму пути — прикармливать северокавказские элиты. Давать деньги самым большим «драконам», чтобы они держали в узде «драконов» поменьше. На коротком историческом отрезке такая формула может работать. Но за внешней лояльностью, существующей в той же Чечне, где все голосуют за Путина, внутри происходит размыв российской государственности, деградация экономики, рост религиозного экстремизма.

«СП»: — Что делать в такой патовой ситуации?

— Понятно, что воевать сейчас мы просто не можем. Если взять Дагестан, то по оценкам некоторых экспертов, число ваххабитов там уже чуть ли не больше тех, кто придерживается традиционного ислама. Конечно, далеко не все из них с автоматами бродят по горам. Но их принципиальное отличие от нас — они не хотят жить в светском государстве. И силой оружия их не убедишь.

Продолжение той политики, что есть сейчас, когда какой-нибудь семейный клан приватизирует половину республики, приведёт к росту недовольства и разочарованием в России подавляющего большинства населения Кавказа. Кстати, и в самой России растёт число тех, кто считает, что Кавказ и Дагестан не стоит удерживать в составе Российской Федерации.

При сохранении такой политики мы рано или поздно потеряем Кавказ. Она работает, пока высоки цены на нефть. Как только те боевики, которых Кадыров выманил с гор обещаниями красивой жизни, станут получать денег и прочих «удовольствий» меньше, они снова уйдут в горы.

Третий путь, который невозможен при нынешней системе правления, — установление реальной демократии на Кавказе. Почему ещё нынешняя власть в республиках чувствует себя безнаказанной? Она не выбирается народом и перед ним не отчитывается.

«СП»: — Говорят, что у населения некоторых северокавказских республик «клановый менталитет» и никакая демократия им не нужна…

— Да, до прихода России на Кавказ там не было государственности, как таковой. Люди жили родами, кланами. Когда пришло сильное государство, законы кланов отошли на второй план. Как говорится, на сто процентов советской власти там не было никогда, но государственные законы всё-таки соблюдались довольно строго. Как только сильное государство ушло с Кавказа, его жители вернулись к саморегулированию общества по клановому принципу. Посмотрите, при любом даже бытовом конфликте, кавказцы действуют не по принципу, кто в ней прав или не прав, а по принципу, что человека из своего клана надо выручать. Да, это сознание в том или ином виде у жителей кавказских республик останется. Но если снова закон станет во главу угла и Россия покажет, что перед ним равны все, вне зависимости от принадлежности к клану, те же кавказцы, особенно на низовом уровне, не приближенные к кормушкам, потянутся к России.

«СП»: — Однако взрывы в России сегодня раздаются не только Кавказе. Муфтиев взрывают уже в Татарстане. Есть ли вероятность, что нестабильность будет расползаться по России?

— В Татарстане примерно та же ситуация, что и на Кавказе. Москва сделала ставку на национальную элиту. И получилось, что татары, которые составляют чуть больше половины населения республики, теперь занимают практически все руководящие должности. В большинстве наших республик, по сути, сложилась этнократия. А так как мы живём в чиновничьем государстве, то человек, занимающий государственные должности, как правило, является и владельцем огромной собственности. Отход от этнократии сегодня не выгоден не татарам, как таковым, к примеру. А сотне-другой татарских семей. Продолжение же нынешней политики потакания этническим элитам будет приводить только к усугублению ситуации в стране в целом.

«СП»: — То есть путинская стабильность — это миф?

— Есть два Путина. Ранний Путин действительно вытащил страну из надвигающегося хаоса. Ослабил власть олигархов и криминала. Остановил распад России. Довёл точку развития страны до определённой стабильности. Но жизнь показывает, что надо всегда двигаться вперёд. Если ты пытаешься просто сохранять то, что есть, ты неминуемо начнёшь деградировать. Сейчас нужно больше демократии. Если раньше люди говорили, что готовы жертвовать демократией, чтобы у них было, что положить в тарелку, то сейчас люди хотят честных выборов, равных законов для всех. Нужно менять подходы. Но нынешняя элита на это не готова, потому, что ей в таком случае придётся уйти. И она тогда не просто уйдёт, а в значительной своей части окажется в тюрьме за коррупцию и воровство.

В этом смысле интересно сравнить, как ведут себя украинская и российская элита. На Украине тоже сформировался слой людей, которые сумели захватить свою долю собственности и теперь пытаются делать всё, чтобы сохранить её за собой. У них там тоже есть боязнь, что если власть поменяется, то их далеко не всегда честно нажитые «яхты и пароходы» будут потеряны. Тем более, что у них перед глазами пример Юлии Тимошенко, которая будучи премьер-министром, пыталась переигрывать тендеры, возвращать собственность государству и т. д. При этом украинская элита видит защиту в Евросоюзе. Именно этим объясняется настойчивое желание этой страны оказаться там. На днях будет подписание соглашения об ассоциативных отношениях Украины с ЕС. Таким образом, украинская элита будет уже играть по честным «европравилам», и как бы легализует свою собственность. Передел собственности в условиях еврозоны будет маловозможен. Россия в силу того, что она слишком большое государство, не может войти в ЕС. Мы просто взорвём его изнутри. И поэтому российская элита отгораживается от Евросоюза. И делает практически из всех оппозиционеров пособников Запада. Именно из страха передела собственности.

«СП»: — Можно ли ждать, что специально к сочинской Олимпиаде экстремисты попытаются обострить ситуацию на Кавказе?

— Непосредственно в самом Сочи во время Олимпиады теракты маловероятны. Туда сейчас стянуто много войск, сотрудников спецслужб. Насколько мне известно, они все горы перелопатили. Но, конечно, если где-то в ста километрах от Сочи начнутся полномасштабные бои, это будет очень болезненно для имиджа России.

Кроме того, именно Олимпиада сковала Россию в решении проблем на Кавказе вот уже на два года. Мы не могли там делать резких движений. Проводить чистки северокавказских элит было бы крайне опасно в такой ситуации. Ведь даже арест мэра Махачкалы Саида Амирова вызвал небезосновательные опасения ряда экспертов, что он попытается как-то отомстить, в том числе и санкционировав теракт на каком-нибудь олимпийском объекте. А посмотрите на Абхазию. Там ведь тоже происходят довольно неприглядные вещи, строится этнократическое государство, отнимается собственность у русских. И это в стране, которая обязана России независимостью и живёт на российские деньги. Однако никаких условий Абхазии России ставить нельзя, потому что Сочи, через реку от неё.

«СП»: — Зачем вообще было организовывать Олимпиаду в столь проблемном регионе. Не говорит ли это о недальновидности власти?

— Думаю, что Сочи был выбран главным образом потому, что это эффектно — провести в субтропиках зимнюю Олимпиаду. А в целом Олимпиада была нужна нынешней власти для того, чтобы показать: вот видите, нас признают в мире, нам доверили провести такое важное спортивное мероприятие мирового масштаба.

Для российской элиты не важно, что Олимпиада вышла крайне дорогой, что из-за неё мы скованы по рукам и ногам на Северном Кавказе. Ей важно показать избирателю, дяде Васе, который ничего не понимает в политике, что мы — страна мирового уровня. Чтобы он шёл и голосовал за эту власть, даже если у него нет денег приехать в эти самые Сочи.

Фото: Абдула Магомедов/ РИА Новости