«Блок 6-го мая» на выборах в Мосгордуму. Часть первая

Так вышло, что в день, когда я закончил черновик этой статьи, появилась колонка Олега Кашина «Как пройдут выборы в Мосгордуму». В ней он устало говорит, что в МГД от оппозиции пройдет 2−3 мурзилки, ради которых не стоит стоять на кубах, потому что ничего не изменится, парламент в Москве декоративный, а власти как ломали и топтали, так и будут впредь. Олег самый симпатичный мне политик в России, при этом он недолюбливает оппозиционеров, а я недолюбливаю журналистов. Теперь получается, что моя статья — ответ ему, но это не так, я наоборот после прочтения колонки решил совсем ничего не править в черновике и поскорее его опубликовать.

I

Признаюсь, что сначала хотел написать статью только о выборах, прошедших и предстоящих. Сейчас я живу в глухой провинции у моря, но летом успел изнутри посмотреть на столичную «политику»: с апреля до августа я был руководителем пресс-службы «Левада-центра» (с начала прокурорских проверок до получения президентского гранта), в июне участвовал в организации Форума муниципальных депутатов, в июле сотрудничал со штабами Навального и Левичева (до болгарки), а август и сентябрь проработал в избирательном штабе оппозиции на местных выборах в Подмосковье. Каждый из эпизодов заслуживает главки в мемуарах, однако сами по себе мои наблюдения и выводы не очень интересны широкой публике. Я решил рассмотреть проблему шире.

Мало кто возьмется спорить, что ключевым вопросом внутренней политики современной России является судьба арестованных по Болотному делу. Можно привести массу аргументов в поддержку этой точки зрения, но хватит и того, что общественная жизнь РФ — это производная от процессов в голове Владимира Путина. А повороты судьбы «шестимайцев» — это мгновенный слепок текущего путинского состояния. Люди сидят в Бутырке и Воднике не сами по себе, а как символы своих (наших) социальных страт. Сахаров в Горьком.

Гораздо более спорный вопрос — методы освобождения наших товарищей. Конечно, верить в амнистию по Болотному делу могут только необразованные, незнакомые с советской историей и русской культурой азиаты. Никакой амнистии не будет, наоборот — типичный приговор по делу 6-го мая («Д6М») это приговор Косенко, то есть ссылка человека заживо в ад до второго пришествия.

Этой статьей я хотел бы начать более конструктивный обмен мнениями о том, как мы должны выручать наших соратников. Я приглашаю к диалогу всех, но хотел бы, чтобы речь дальше шла именно о методологии, а не о внутренних состояниях собеседников, их эмоциях по поводу тех или иных явлений, обидах и проч.

II

С самой инаугурации седьмого мая Кремль источает в окружающий российский воздух ощущение бессилия и желание сдаться. Используются все возможные инструменты. Можно в духе «Прощальных песен политических пигмеев Пиндостана» выбрать любую букву русского алфавита, и насобирать пригоршню болтов и гаек информационного террора: преследования протестующих политической полицией, процессы против политзеков, покушения, погромы, пытки. Этот алфавит старательно транслируется в эфир, но тем важнее помнить, что перед нами лишь оборонительное поведение скунса. Ничего огнедышащего там нет.

Абстрагируемся от спецопераций кремлевских вонючек и посмотрим на ситуацию со стороны.

В чем заключается стратегия и тактика российской власти с точки зрения независимого наблюдателя? Хапуги насаждают татарщину. Каждый смутно чувствует это, но не до конца и не осознавая последствий. Процесс предполагает не только упразднение морали, но и утрату компетенций любого игрока внутри страны, от профессора либерального вуза до лояльного политтехнолога. Забавно, что татарщина, понимаемая Путиным как суверенитет, реальный суверенитет подтачивает: любой консультант из Иллинойса или западная технология могут отнять у действующей власти 10−20−30% голосов на выборах.

Выборы при этом понимаются начальниками по-татарски, как прости господи, «карго», «потлач» и ритуальная брежневская охота на кабана (например, на выборах в Подмосковье наш штаб победил с перевесом в несколько десятков голосов, но действующий мэр, кандидат от ЕР, приказал утопить часть бюллетеней в луже и поспешил провести собственную инаугурацию). Однако выборы это не советский хеппенинг, а инструмент поддержания гомеостаза общества, единственная альтернатива силовому и уличному столкновению интересов. Поражение на выборах — это головная боль, предупреждающая о скором инсульте (спустя месяц нашего мэра посадили за взятку). Всё это властью не осознается. 90% русских чиновников конца 2013-го года изуродованы и считают любое поражение начальников на выборах оранжевой революцией, инспирированной извне.

На этом фоне оппозиция стремительно развивается: она преодолела state of nature нулевых годов и заканчивает подписание социального контракта, учреждая новую структуру во главе с Навальным. Если в декабре не объявят о досрочных выборах в МГД, и блок либералов весной проведет праймериз, то все мы увидим чрезвычайные полномочия Навального в действии: он сможет создавать оппозиционных лидеров из лояльной пустоты (так же, как Администрация Президента делает это в госструктурах). Ситуация похожа на обретение высшей властью суверенитета после смуты.

Новая оппозиция управляется по-новому: невооруженным взглядом заметен переход от правления горизонтальных публичных оргкомитетов (2010−2012) к правлению частично анонимных вертикальных штабов, которым на время выборов отдают ресурсы и власть над собой горизонтальные сети. Эти сети в Большой Москве сейчас объединяют до миллиона человек и могут за пару месяцев собрать несколько миллионов долларов в обход крупных финансово-промышленных групп (пока только «под Навального»). Таким образом, впервые за десять лет здесь можно говорить о независимом политическом акторе (пока еще рыхлом и плохо понимающем свой интерес).

Власть и оппозиция с разных концов подходят в своем развитии к периоду XIV-XVI веков, чтобы встретиться там и поменяться местами. Всё это сопровождается, как верно заметил публицист Александр Морозов, разговором хтонических бесов между собой: две России небезосновательно считают друг друга соответственно «подонками» и «предателями».

III

Чем в этом контексте являются выборы в Московскую городскую думу? Это ближайшая точка пересечения двух тенденций — медленной эволюции оппозиции и быстрой деградации власти.

На 33 (45?) избирательных кампаний по одномандатным округам у власти не хватит ни компетентных специалистов, ни адекватных кандидатов. За единороссов будут агитировать телевизор и собес, будут «подарки ветеранам», «день города», 33 (45?) типовых брошюр и листы А4 на дверях магазинов. Примерно миллион молодых и/или интеллигентных избирателей всё это ненавидят. Еще 7−8 миллионов москвичей и гостей столицы просто проигнорируют назойливую рекламу тампакса (по цветовой гамме партия власти соответствует жидкости, когда-то лившейся на усовершенствованные женские прокладки). Электоральный ресурс единороссов-самовыдвиженцев — это старики, дураки и необразованный сегмент бюджетников.

Избирательный округ в Москве — 210 (150?) тысяч человек. Это много. Но всё же ОДНУ-ДВЕ ИЗ ТРИДЦАТИ таких кампаний можно выиграть «в поле», без СМИ и одобрения на Тверской. У власти нет ни нужного количества Капковых, чтобы забить все одномандатные округа, ни необходимости стоять в каждом округе насмерть. При явке в 30% для прохождения в МГД на пять лет понадобится менее 20 000 голосов. Это стоит от 5 до 30 миллионов рублей в зависимости от кандидата и его конкурентов. Другими словами, «Болотная площадь» может позволить себе даже несколько депутатов.

Правда, для этого ей придется победить не только единороссов, но Прохорова, Митволя (миллиардер Фетисов летом скупил половину районных «активистов малых дел» и еще докупит), Митрохина и молодежь парламентских партий. Как это сделать? Как ни странно, довольно просто.

Во-первых, объединенный блок «добрых сил» — Народного альянса, Партии 5 декабря и Республиканской партии — должен жестким бойкотом ответить на любые попытки раскола и проигнорировать всех оппонентов кроме «Единой России». Во-вторых, блоку в этом должны помочь интеллигенты — журналисты, деятели искусства и властители дум Фейсбука. Россию ждет одна из самых масштабных кампаний политического краундфандинга за сто лет, и эта кампания провалится без соответствующего публичного дискурса.

Американский мультик учит нас, что политический выбор всегда приходится делать между «гигантской клизмой» и «сендвичем с дерьмом». Если не кривить душой, такова ситуация и на этот раз. Но даже если лично вы терпеть не можете Пархоменко, Навального или Волкова, вспомните, что альтернатива им — разного уровня агентура АП, то есть выкормыши даже не просто Володина, а КГБиста Сергея Иванова. Хотите сказать дурное слово про Яшина за неделю до выборов — сразу вспоминайте одухотворенное лицо Сергея Борисовича. И делайте выбор.

Во-вторых, кандидаты в Мосгордуму должны понимать, с чем имеют дело. Путем сложных комбинаций ума победа начинает казаться им зависящей от публикаций в прессе, массовых мероприятий, от идеологии, от отношений с Акуниным и Шендеровичем. ЭТО БЕЗУМИЕ. Практической стороны полевых кампаний я коснусь в следующей статье, и в ней же постараюсь ответить на ваши комментарии, вопросы и огульные упреки в мой адрес. Сейчас просто подчеркну, что «деградация власти» — это деградация сплоченной банды умных и циничных профессионалов, а «эволюция оппозиции» — это эволюция по-детски наивной, зашоренной, живущей иллюзиями праздной публики.

И, наконец, в-третьих. Общество должно отказаться от презрительного отношения к выборам как к бесполезной «игре с шулером». Да, мы играем с шулером, но нас сто миллионов, а их — миллион. 100 к 1. Они побеждают на своей блатной наглости («а чо такого-то?») и нашей разобщенности, неопытности, снобизме. Но шулер не может побеждать бесконечно, рано или поздно людям за столом надоест вежливо терпеть его выскакивающие из рукава карты. Но пока на кону нет ничего серьезного, сделаем вид, что ничего не заметили. Советская инерция не позволяет нам поверить, что этих уголовников можно победить на выборах «как в Америке». Как в Америке конечно нельзя, но как во всем остальном мире, от Чили до Украины, можно.

IV

…Как всё это связано с узниками 6-го мая? Мое мнение болезненно для интеллигенции и покажется ей спорным, но НАПРЯМУЮ. Жертвы Болотного дела — не только три десятка человек, попавших под бастрыкинский каток, но и их семьи, друзья, соратники. Я думаю, на себе жар почувствовало не меньше тысячи человек. Из-за пёстрого состава подсудимых в этой тысяче есть люди всех возрастов, взглядов и даже большинства московских национальностей. Это репрезентативная выборка того самого «миллиона москвичей», который хочет представлять в Мосгордуме оппозиция, его лицо и его рана.

Просветительские кампании — это хорошо, а акции солидарности (визиты, сбор средств, переписка) просто необходимы. Но в ситуации с «Д6М» нет никакого рычага, который бы превратил общественное мнение внутри страны в решение властей. Мнения советского населения — это объект постоянной манипуляции, и просвещение здесь — слишком долгий путь. С точки зрения социологического опроса миллион листовок легко перекроются 20-тиминутным фильмом по НТВ. Ежемесячно.

Решение я вижу в том, чтобы превратить «мнение» в политический интерес, высказать его как политический интерес и продвигать его как политический интерес. Пусть для начала это будет интерес миллиона человек. Но высказанный не в опросе, а на выборах. Меня обвинят в профессиональном цинизме, но огромным прогрессом для российских политических заключенных станет превращение их уголовных дел в ПРЕДМЕТ ТОРГА (в идеале публичного). Сейчас это предмет визга.

Понятно, что Мосгордума не Бастилия. Уровень разговоров там — это «заблокируем стройку», «сколько людей можете вывести на улицы», «вместе сожрем лужковских», «продал лексус», «митинг на Пушкинской». Чтобы кого-то освободить, речи должны звучать иные («Фридман съездил в Лондон, там есть мнение», «Владимир Владимирович, Шойгу тоже считает, что вам нужно на время в отпуск»). Я не питаю иллюзий. Более того, ясно, что в МГД нельзя пройти, сделав политзеков главной темой агитационно-печатных материалов.

Но, как я уже говорил, для освобождения политических заключенных необходимо два аргумента — внешнее давление и собственный здравый смысл Путина. В обоих случаях речь должна идти НА ПОЛИТИЧЕСКОМ ЯЗЫКЕ. Избранный народом депутат это «точка сборки». Для западного истеблишмента беженец с плакатом это одно, а депутат столичного парламента — другое. 50 тысяч интеллигентов на площади это одно, а миллион человек, высказавших свою волю и способных сделать это еще раз — другое. Пост в фейсбуке — одно, законодательная инициатива — другое. И так далее.

Резюмирую:

1. Узники 6-го мая будут освобождены, когда в условиях прессинга со стороны Запада целесообразность либерализации и УДО Путину подскажет политический здравый смысл («вариант Бахминой»). Например, для снижения общественного напряжения перед выборами-2016.

2. У независимой оппозиции есть политический ресурс, чтобы в 2014 провести в Московскую городскую думу от 1 до 5−6 человек и сплотить вокруг них несколько сот тысяч москвичей. Люди есть, деньги есть, технологии успешной мобилизации в целом известны. Враг прошел пик могущества и катится под горку. Проблема — разрозненность и спойлеры.

3. В мутировавшей российской реальности пункт 2 не имеет для интеллигенции никакой ценности, потому что выборы воспринимаются ей как нечто грязное и бестолковое, тогда как бороться с Кремлем якобы нужно в символической и этической плоскости.

4. На самом деле победа кандидатов от оппозиции на выборах в Мосгордуму поможет артикулировать «этические» и «символические» требования, сделать их предметом политического торга и в конечном счете приблизит освобождение политических заключенных. Даже при самом мрачном сценарии изученные технологии и новый набор активистов позволят обществу с позиции силы разговаривать с Кремлем перед выборами-2016.

5. Первые необходимые шаги — декларация требования об освобождении узников всеми кандидатами в Мосгордуму и образование широкого избирательного «блока 6-го мая» (под любым названием) из Народного альянса, Партии 5 декабря и беспартийной интеллигенции на базе зарегистрированной Минюстом РПР.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Сергей Карпов