Евгений Урлашов: «Я многим наступил на хвост»

Арест Евгения Урлашова в июле этого года получился громким — ночью и с отрядом спецназа в центре города, которым он руководил. И вот уже пять месяцев звучат громкие заявления Следственного комитета о том, что вмененная мэру взятка доказана. Между тем, согласно материалам дела, единственная вещь, изъятая у чиновника, — мобильный телефон. Есть также показания потерпевшего Сергея Шмелева, это ныне депутат областной думы от «Единой России» и глава компании «Радострой», а также признательные показания арестованных якобы посредника Дмитрия Захарова и бывшего чиновника мэрии Максима Пойколайнена. Сейчас следствие намерено доказать взятку с помощью лингвистической экспертизы переговоров Урлашова с другими фигурантами дела. То есть судьба обвинения во взятке теперь зависит от специалистов в области русского языка. Кстати, эти переговоры силами следствия попали в прессу, поэтому свою экспертизу может провести каждый интересующийся.

На прошлой неделе Евгений Урлашов ответил на вопросы «Свободной прессы» о своих тюремных буднях, уголовном деле, российской политике, ситуации в Ярославской области. Вопросы и ответы были переданы через адвокатов.

«СП»: Расскажите о своих буднях в СИЗО, о распорядке дня, сокамерниках, быте?

— В тюрьме я уже почти пять месяцев. Время летит то быстро, то очень медленно тянется, причем, эти ощущения могут сосуществовать одновременно.

Утро у нас начинается в 6.00, когда включают дневной свет и приносят завтрак, однако поспать еще можно. Завтрак, который состоит из какой-то каши и ложки сахара, мы не берем. Где-то в 9.00−10.00 нас выводят на часовую прогулку, там кто-то ходит, кто-то бегает, кто-то читает. Во время прогулки громко играет музыка, чтобы у подследственных не было возможности переговариваться. После прогулки проверка, на которую мы с сокамерниками выходим в коридор, два раза в неделю на поверке присутствует врач, которому можно рассказать о своих проблемах. Но здесь лучше не болеть, потому что серьезно здесь вам все равно не помогут. Тот, кто реально и основательно болен, фактически обречен. Говорят, что после смерти Магнитского ситуация в «Матросской тишине» улучшилась, но не настолько, чтобы лечить людей по-серьезному.

Днем мы читаем, газеты мне выписала «Гражданская платформа», несколько журналов передал в посылке «Демократический выбор». Еще я сейчас читаю книги Пикуля, Зощенко, биографию Пушкина и его супруги Натальи Гончаровой. Также я переписываю в блокнот найденные в газетах и журналах стихи.

Самое ценное в тюрьме — это тишина. Мы стараемся говорить поменьше, но, тем не менее, удается обсудить многое. Не так давно, например, обсуждали стратегию развития Китая и отношения Украины с Европой, судьбу Юлии Тимошенко. Еще одна тема для обсуждения — предстоящая амнистия. В тишине же каждый из нас много думает, что-то вспоминает.

После 13.00 обед, до него еще могут вызывать к адвокатам или на следственные действия, тогда же приносят уведомления от суда или следственных органов, но, главное, приносят посылки и письма. Мне много пишут из Ярославля, области и других городов России. Пришло письмо из Канады, но я не могу ответить, нет международного конверта. Ответы же на письма мы отдаем при утренней проверке.

Вечером я стараюсь либо читать, либо отвечать на письма. В 21.00 приходит офицер и проводит вечернюю проверку. Отбой в 22.00, тогда включают ночной свет, так называемую «луну». Тогда камера меняется и становится похожей на мою комнату в квартире, только я в ней не один. Мои сокамерники это Олег из Москвы и Александр из Воронежа, оба интеллигентные, образованные и начитанные.

Офицеры у нас вежливые и внимательные люди, наверное, их отбирали в наш блок как-то специально. Грубости я от них не слышал, но и лишнего либерализма они не позволяют. Так что тут все почти как в армии.

«СП»: Скоро будет очередной суд по избранию меры пресечения. После выборов в Ярославской области было много разговоров о том, что вам ее изменят на более мягкую. Верите в это?

— Вера вообще не умирает, она в голове человека. Конечно, хотелось бы выйти на свободу и дальше, как положено, решать эту проблему. Содержание под стражей — это уже срок, но без приговора суда, а по просьбе следователей. Фактически мы в плену, а следователи могут держать обвиняемых годами, пока расследуют дело. Но мы не насильники и не убийцы, мы подозреваемся в экономическом преступлении и наша вина не доказана.

Мы, три человека (Урлашов, его заместитель Донсков и помощник Лопатин — СП), своей вины не признаем. Один человек (посредник Захаров — СП) был введен в заблуждение провокатором, я именно так предпочитаю называть потерпевшего, второй человек (чиновник мэрии Пойколайнен — СП) признался.

Даже из распечаток разговоров, которые гуляют в сети Интернет видно, что Шмелев везде провоцирует людей, пытаясь дать эту взятку. Адвокаты насчитали около 20 таких провокаций. А в одном разговоре «пострадавший» и признавший вину открыто обсуждают то, как они будут меня подставлять. А еще есть прямые мои слова, где я говорю, что не понимаю, о каких 6% идет речь, причем, это слышали много людей.

У нас у всех дети, родители, которые ждут нас. Почему-то бывший глава Ярославского избиркома Денис Васильев, которого поймали на взятке с поличным, был отпущен судом под залог. Он во всем признался, очень много всего интересного рассказал. А у нас, получается, тюрьма нужна, как средство давления, прессовки, но это тогда недалеко от 1937 года.

Хочу также отметить, что партии «Гражданская платформа», «Демократический выбор» и РПР-ПАРНАС через своих лидеров предлагали и залог, и поручительства, также было собрано 50 тысяч подписей за изменение меры пресечения, которые были переданы в Администрацию Президента. А еще были десятки поручительств от простых ярославцев. Скажите, что еще надо? На суде произносится постная и серая фраза «учитывая личность обвиняемого». Кто эту личность учитывает? Что вы знаете о моей личности?

Теперь с этим столкнулся и мэр Рыбинска Ласточкин. Еще вчера ты был уважаемой личностью, а сегодня ее учитывает следователь, который о вас ничего не знает.

Недавно Владимир Путин сделал заявление в адрес следователей, где призвал их не заниматься собственным пиаром и не раскрывать детали дел до суда, ведь только он может определить, виновен человек или нет. А пиар-атака на подозреваемого или обвиняемого в СМИ, это не только нарушение закона, но и давление на суд.

«СП»: — С вами проводятся какие-то следственные действия — допросы, очные ставки?

— Почти все, что я мог сказать, я сказал. Расшифровку текстов мы получили, но нам не дают прослушать разговоры, поэтому у меня по этому поводу есть серьезные вопросы: нужно установить голоса и сверить слова и представленный текст. Еще следователи отправили эти аудиозаписи на лингвистическую экспертизу. Можно узнать, зачем проводить экспертизу русского языка? Это бред. Лингвистической экспертизой невозможно доказать вымогательство взятки. При вымогательстве должна звучать цифра и за что вымогаются деньги. Так что я хочу пожелать экспертам удачи при этом гадании на кофейной гуще.

«СП»: — Не так давно ярославский бизнесмен Александр Шутов обвинил в мошенничестве своего бывшего работника Андрея Власова, который похитил у него дорожную технику на 100 миллионов рублей. Судя по сообщениям СМИ, Власов действовал в интересах Сергея Шмелева и второго написавшего на вас заявление бизнесмена и депутата от «Единой России» Эдуарда Авдаляна. Известна ли вам эта история?

— Я в курсе, что Шмелев и Авдалян подозреваются в афере с дорожной техникой, которую они взяли в лизинг, об этом писали в СМИ. Вместо того чтобы расплатиться за технику, которая должна убирать город от снега и мусора, они просто приобрели фирму, которой были должны деньги. Теперь, получается, что они должны сами себе и это дело можно тихо «схлопнуть».

Я понимаю, что можно пользоваться покровительством силовиков в бизнесе, даже можно быть их внештатным агентом, но это не значит, что они будут тебя во всем покрывать, ведь и по твою душу могут прийти и постучать, отправив на выход с вещами.

«СП» — Что за схема с серыми банковскими гарантиями всплыла после публикации в СМИ телефонных разговоров фигурантов вашего уголовного дела?

— Не секрет, что серыми банковскими гарантиями, то есть купленными и фальшивыми, пользуются достаточно часто. В тех телефонных разговорах Шмелев открыто об этом говорит, а Пойколайнен подтверждает. Считаю это мошенничеством в чистом виде, как и в случае с лизингом.

Причем в своих разговорах Шмелев еще постоянно ссылается на свои тесные отношения с губернатором Ястребовым и его заместителем Грибовым. Я об этом говорю, потому что в Интернете это уже давно все есть. С его слов понятно, что эти двое помогают ему. Их что, тоже записывали на диктофон? Если да, то где пленки?

Я убежден, что Шмелев теперь не в состоянии исполнить свои обязательства перед банками и другими кредиторами, а также не в состоянии исполнить контракт. Думаю, что такие же проблемы, в том числе и с законом, и у Авдаляна.

«СП» — Про Шмелева я от ярославских политиков и журналистов слышал, что он является штатным провокатором правоохранительных органов. Знаете что-нибудь об этой стороне личности потерпевшего?

— Я вообще никогда серьезно не относился к Шмелеву. Он обычный рядовой предприниматель, со мной таких общалось много и ежедневно.

Но мне он как-то сказал, что обладает большими связями в правоохранительных органах, вроде бы по линии жены. Потом уже были и другие случаи, когда он кичился своими возможностями среди силовиков.

У меня с ним состоялся еще один разговор летом этого года, где-то в половине второго ночи. Я целый день отработал и уже опаздывал в Москву. Он сказал, что нужно срочно встретиться, а я его отругал за поздний звонок, мы с ним не в таких отношениях, чтобы звонить, когда ему заблагорассудится. Я ему сказал, что готов с ним встретиться по возвращении из Москвы 30 июня. Аукцион же, по которому он так распекался, должен был пройти 27 июня. Мне с ним говорить было не о чем. Где расшифровка этого разговора? Следователям она невыгодна, потому что из нее видно, что Шмелев мне безразличен. Более того, он ждал, когда я ему перезвоню сам, чтобы был зафиксирован мой исходящий звонок.

Встретиться со мной ему не терпелось потому, что он весь обвешанный аппаратурой хотел спровоцировать меня на взятку. В итоге Шмелев приехал, когда я разговаривал с людьми, и пытался мне что-то объяснять. Он заладил про 6%, причем, говорил громко, и постоянно держа в руках телефон. Понятно, что это была чистой воды провокация.

«СП» — Вы как мэр предъявляли какие-то претензии к исполнению контрактов фирмами Шмелева и Авдаляна?

— У меня ни к кому никогда не было предвзятого отношения. Для меня было главным исполнение условий контракта. Здесь я был требователен ко всем. Мною на всех планерках говорилось, что все работы надо принимать ответственно, самим не халтурить и подрядчикам не позволять. Мы объявили бой халтуре и воровству.

Претензии, конечно, возникали, они касались выполнения технического задания согласно проектно-сметной документации. Мы не просто приставили своих экспертов к участкам ремонтируемых дорог, но и постоянно проверяли в своей лаборатории качество материалов. В итоге выставлялись нарушения на огромные суммы — более 150 миллионов рублей! Я заставлял переделывать дороги там, где они не соответствовали СНиПам. Было гигантское сопротивление, на меня постоянно давил губернатор, чтобы я принимал дороги. Я же ему говорил, что ответственность за городские дороги на мэрии, а не на нем. Мы судились, где-то выигрывали, где-то проигрывали, но не сдавались.

Еще мэрия вскрыла воровство бюджетных денег предыдущей командой, которое было связано с программой «Дороги Единой России». Деньги дали, а дороги не сделали, их просто нет, полная фикция. Я написал заявление в Следственный комитет, прокуратуру и МВД. Одним из подрядчиков был как раз Авдалян. Никакого ответа на свои заявления я не получил.

Были претензии и к Шмелеву. Например, его «Радострой» обязался купить роторы для уборки снега, не купили до сих пор, их пришлось покупать мэрии. Ровно такая же история и с бобкэтами для уборки тротуаров. Подобных незакрытых долгов масса — то уборка не велась, поскольку он не купил технику, то бордюры к 9 мая не покрасил, хотя это все условия контрактов. Действиями мэрии он был недоволен, потому что все подрядчики стали получать деньги только за выполненные работы.

«СП» — Некоторые политологи говорят, что уголовное дело против вас связано не столько с политикой, сколько желанием прежней команды мэрии и близких к ней бизнесменов вернуть себе контроль над Ярославлем. Не исключаете таких мотивов?

— У этого дела, которое является чистой воды провокацией, есть две стороны: политическая и экономическая.

Большая политика делается в Москве, но малая — на местах, в регионах. У нас в области из-за многолетнего правления одних и тех же кланов все прогнило насквозь. «Единая Россия» гремела скандалами. О чем может идти речь, если ее некоторые политики в 90-е годы были наперсточниками и рэкетирами? Город был просто растерзан на части, грязно поруган и безнадежно разграблен.

Выборы последние проходили с дикой грязью. «Поллитехнологи» занимались подкупом избирателей, спаивали их, работая в тесном контакте с областным избиркомом и финансово подпитывая его. Теперь они занимают неплохие посты в ЕР и даже подвизались быть депутатами. Народ это все видит. Равно как и то, что выборы у нас — это презрение всех норм морали и закона. Правоохранительные же органы молчали, потому что была команда подонков не трогать.

«Единая Россия» перестала восприниматься людьми, но она все равно гналась на выборах за процентами любой ценой. «Гражданская платформа» была уничтожена методами 1937 года — я в тюрьме, список не допустили, одномандатников поснимали, наших людей били, воровали, угрожали кандидатам и их семьям, возбуждали уголовные дела. Такие же действия были и в отношении других партий — «Справедливой России», КПРФ, «Демократического выбора», РПР-ПАРНАС, «Патриотов России». Зачем им нужна эта фальшивая победа на выборах? Это все равно, что поддельная банковская гарантия. Ведь важна не только победа, но и то, как ты ее добился.

За политикой всегда стоит экономика и наоборот.

Ко мне часто приходили и просили то, чего я дать не мог. Просили застроить парки, мой ответ — нет. Предлагали за это огромные деньги, мой ответ - нет. Предлагали продать водоканал, мой ответ — нет. А цена уже была почти приготовлена предыдущей командой. Вот тогда, кстати, я первый раз и услышал угрозы в лицо, мол, мы слишком много вложили сил и денег в эту сделку и легче убрать мэра, чем отказаться от нее.

Я запретил точечную и уплотнительную застройку, а центр Ярославля объявил запретной для строительства зоной, чтобы не нарушать соглашение с ЮНЕСКО. Прекратил различные аферы с земельными участками, где город мог бы потерять приличные суммы. Команду я сильно обновил, что вызвало обиды, но я имел это право делать по закону.

Мы вскрыли аферу бывшего руководства Департамента организации строительства, задействованного в подготовке к 1000-летию Ярославля в 2010 году. Он «забыл» заплатить за аренду в казну города 23 миллиона рублей.

Так что на хвост я наступил многим, оторвав их от бюджетной кормушки. Реваншизмом поэтому пахло за версту, мстить мне обещали регулярно. Я неоднократно и по телевидению, и на митингах говорил, что мой телефон слушают, за мной установлено внешнее наблюдение, мне давно угрожают возбуждением уголовных дел.

19 июня, в день рождения моей мамы, на митинге я сказал, что готов участвовать в выборах губернатора, когда бы они ни состоялись, и что пора заканчивать эту политическую вакханалию в Ярославской области.

Меня предупреждали о скорой провокации и том, что «иуда» будет из мэрии. Я просил назвать фамилию, должность или хотя бы суть дела, но они мне не говорили, а всех подозревать я не имею права, тогда уж лучше вообще не работать.

Сейчас в некоторые ОАО, акции которых принадлежат городу, и МУПы вернули прежних директоров из старой команды, а также трех человек планируют вернуть в саму мэрию на ключевые посты. В таком свете происходящее в Ярославской области можно рассматривать как реваншизм.

«СП» — Следите ли вы за еще двумя громкими уголовными делами в Ярославской области — против мэра Рыбинска Юрия Ласточкина и бывшего главы облизбиркома Дениса Васильева?

— Почти нет. Здесь информация не доходит. Газеты, которые мне приходят, не пишут об этом.

С Ласточкиным я общался совсем мало и не знаю в чем его обвиняют. А вот случай с Васильевым очень знаковый. «Грязные политтехнологи», они же депутаты от «Единой России», решали с ним многие выборные вопросы, претензии по которым были у всех партий. Убежден, что в России еще не было такого пренебрежения к выборам нигде, как Ярославской области. Мое предложение правоохранительным органам — ничего в этом деле не утаивать и тщательно расследовать все, что за ним стоит. То, что ему избрали мягкую меру пресечения, лишь подтверждает наличие двойных стандартов и вмешательство политических обстоятельств в наш процесс и его. Получается, что чужих сажаем, своих спасаем.

«СП»: Обычно, когда руководитель оказывается за решеткой, от него отворачиваются многие из тех, кого он считал членами своей команды. У вас произошло такое? Кто вам оказывает самую серьезную поддержку?

— Мои друзья меня поддерживают. Друзья в том смысле, в котором мы себе это понимаем. Это друзья детства, друзья в политике, причем, из самых разных партий и, конечно, однопартийцы. Но главное, что меня поддерживают многие простые жители Ярославля, даже которых я не знал. Поддержку я получаю и из других городов. Люди дали десятки поручительств в суд, собирают митинги, собрания. Я им очень за это благодарен и ценю их заботу безгранично.

На работе у меня друзей не было. Команду в мэрию я собирал исключительно по профессиональному принципу, важной была и независимость людей от каких-либо кланов и экономических групп. Лизоблюдства, чванства, панибратства я тоже не допускал. Так что я не считал, что это моя личная команда. Это хороший профессиональный коллектив, готовый выполнять работу любой сложности.

Те, кто прошел со мной много испытаний, меня поддержали, а большая часть со мной не общается, и это нормально — нельзя от них требовать большего, чем выполнение своей работы. Люди могут бояться что-то писать, рискуя вылететь с работы или попасть под репрессии. В Ярославль вернулся 1937 год — за любое письмо или передачу можно поплатиться.

Я благодарен сразу нескольким партиям и их представителям — «Демократический выбор», РПР-ПАРНАС, «Справедливая Россия», КПРФ. Особенно я благодарен моей партии «Гражданская платформа» за помощь во всем.

Я говорю спасибо Михаилу Прохорову, Владимиру Милову, Борису Немцову, Александру Воробьеву (лидер ярославских коммунистов — СП), Сергею Балабаеву (депутат Ярославской областной думы — СП), Михаилу Писарцу (лидер ярославского отделения «Гражданской платформы — СП).

В жизни может случиться все. Главное достойно справляться с трудностями, выдержать и никого не предать. Если занимаешься политикой, будь готов ко всему, это одинаково для любой страны и любого времени. Политика — это борьба, это бой, и если тебя позвали на бой, радуйся, что ты еще в строю. Пусть сейчас мы ранены, но раны заживут, пусть кто-то на время отойдет, но он вернется, и тогда все изменится, ибо закат сменится восходом. И нам надо твердо верить, бороться, побеждать!

Фото: Руслан Кривобок/ РИА Новости