Европа-Азия: Украина пошла по пути Киргизии

Противостояние на Украине ширится, и официальный Киев все меньше контролирует ситуацию. В ночь с четверга на пятницу стало известно, что переговоры лидеров оппозиции — Виталия Кличко, Олега Тягнибока и Арсения Яценюка — с президентом Виктором Януковичем фактически провалились. Протестующие на Майдане отвергли предложение Януковича об освобождении задержанных в обмен на прекращение противостояния.

Тем временем националисты развернули активные действия в Западной и Центральной Украине, захватили здания администраций в ряде областных центров: Львове, Ровно, Тернополе, Черкассах, а также предприняли попытки захвата администраций в Ивано-Франковске, Хмельницком, Житомире и Полтаве.

События на Украине заставляют задуматься, почему на пространстве СНГ наиболее нестабильны именно демократические республики. Самая свободная, по мнению многих, страна СНГ — Украина — переживает, по сути, вторую «цветную» революцию. Только первая, образца 2004 года, обошлась без крови, «коктейлей Молотова», и реальной угрозы распада страны. А нынешний сценарий больше напоминает киргизский.

Кто забыл, напомним: Киргизия — наименее авторитарная из республик Средней Азии — за последние девять лет испытала на себе уже пару «цветных» революций. В результате первой (2005 год) своего президентского поста лишился Аскар Акаев, и власть перешла к господину Бакиеву, а в результате второй (2010) уже Бакиев был вынужден попрощаться со своим постом. При этом в ходе беспорядков на улицах Бишкека были многочисленные жертвы.

Киргизию с Украиной роднит не только «цветное» прошлое, но и разделение страны — в данном случае, на «север» и «юг». Это разделение, едва возникает очаг нестабильности, неминуемо приводит к столкновениям между отдельными регионами страны.

Усиление демократии Киргизии стабильности не прибавило. Летом 2013 года гром грянул в районе золотоносного месторождения «Кумтор», расположенного на территории Иссык-Кульской области. Протестующие обесточили рудник, к месту событий стали подтягиваться усиленные наряды стражей правопорядка, которые первое время не проявляли большого рвения по разгону митингующих. Вскоре — точь в точь как в Киеве — в сотрудников МВД полетели камни, манифестанты подожгли автобус спецназа и несколько милицейских авто. Разъяренная толпа буквально выхватывала киргизских милиционеров из шеренг, отбирала у них щиты, шлемы и резиновые палки… Только после того, как президент Атамбаев ввел в охваченной беспорядками области чрезвычайное положение, волнения пошли на спад…

Эталоном демократии в СНГ считалась и Грузия. Но демократический режим Саакашвили обернулся жестоким разгоном мирной демонстрации 7 ноября 2007 года, арестами и высылкой оппозиционеров, войной с Россией. В Молдове демократизация породила острейший приступ русофобии и раздрай среди ветвей власти.

Зато там, где утвердились авторитарные режимы, со стабильностью все в порядке. Александр Лукашенко, находящийся у власти с 1994 года, полностью контролирует ситуацию в Беларуси. То же самое в Казахстане, где с 1990 года республикой бессменно правит бывший член Политбюро СССР Нурусултан Назарбаев. Вполне стабильно в Узбекистане, которым руководит Ислам Каримов — коллега Назарбаева по Политбюро. Спокойно и в Азербайджане, в котором бразды правления находятся в руках династии Алиевых. Тихо, хотя и бедно, в Туркменистане.

Способна ли вообще демократия прижиться на просторах бывшего СССР или авторитарный стиль правления бывшим советским людям ближе?

— Попытка разделить постсоветские страны на демократические и авторитарные, свободные и несвободные — порочная практика, — считает заместитель директора Российского института стратегических исследований, руководитель Центра исследования проблем стран СНГ и Балтии Тамара Гузенкова. — У людей и структур, от которых исходят подобные оценки, их собственные общества организованы совершенно по-другому.

Например, разговоры, что Украина является образцом демократии, и что сейчас на свободы украинцев наступает железной ногой «Беркут» — просто классический вариант либеральной мифологии. Эта мифология превращает все, что имеет отношение к власти и правительственным структурам в исчадие зла, а то, что им противостоит — окружает ореолом святости. На деле, подобная дихотомия в оценках делается, прежде всего, в рамках идеологической войны.

Надо понимать: демократия — как элемент проявления различных форм свободы — в случае Украины имеет ряд особенностей и специфических черт. Прежде всего, украинская демократия носит неконсолидированный характер. Различные группировки в украинском обществе являются экономическими соперниками и политическими противниками, на Украине нет ни одной главной, системообразующей, национальной идеи, которая не являлась бы линией разлома и противостояния различных политических сил.

Эти элементы в демократических проявлениях существовали на Украине всегда — в виде так называемого гуляй-поля и анархизма. Здесь очень сильны архаизированные формы народной демократии, которые восходят историческими корнями к XVII и XVIII векам.

Именно поэтому на Украине очень сильны настроения по делегитимизации власти. Как только власть начинает не нравиться определенным социальным кругам, возникают очень сильные интенции, чтобы ее делегитимизировать. Сейчас мы, например, видим, что западные регионы Украины своим поведением и человеческими ресурсами усиливают волнения на Майдане, иделегитимизируют власть не только в собственных глазах, но и в глазах остального населения.

В целом, применять термин «демократия» к постсоветским странам крайне опасно: в этом случае мы точно не поймем, что в этих странах на самом деле происходит.

«СП»: — А Молдову, которую Евросоюз считает настолько цивилизованной, что собирается отменить визовый режим с ней, можно назвать демократическим государством?

— Молдова — это идеологический и политический фантом, витрина программы «Восточное партнерство». Молдаване долго не могли выбрать парламент и президента, реально республика находится в состоянии хронического политического кризиса. Это говорит, скорее, о подчиненности молдавского правящего класса Западной Европе. Эта подчиненность и позволила ЕС придумать сказку о Молдове, как об истории европейского успеха.

Но какой это успех, если правящий класс не контролирует значительную, самую промышленно-развитую часть собственной территории? Поэтому, повторюсь, опасно навешивать на республики СНГ демократические или авторитарные «этикетки».

"СП": — Республики Средней Азии и Кавказа тоже далеки от демократии?

— О демократических проявлениях в этих странах всерьез говорить не приходится. Нынешнее понятие демократии — это навязанная Западом идеологема, калька с так называемой западной демократии, которая носит либеральный характер. Совершенно понятно, что западные демократические рецепты мало применимы к тому, что мы имеем на постсоветском пространстве. У нас само общество характеризуемся совсем другими качествами и историческим бэкграундом.

«СП»: — Другими словами, все дело в постсоветском менталитете?

— Одним из базовых элементов западной либеральной демократии является — совершенно нереальная, с нашей точки зрения — законопослушность граждан. Посмотрите сами: уже давно население западных государств, попавших в глубокий экономический кризис, демонстрирует социальный протест. Но как они это делают? Люди собираются большими группами, устраивают мирные акции, рисуют на плакатах слоганы, на которых настаивают. Они могут не выйти на работу, или устроить что-то похожее на итальянскую забастовку, когда люди приходят на работу, но ничего не делают.

Но протест в любой республике СНГ, на той же Украине — это нечто другое. Как, глядя на события в Киеве, можно говорить об Украине, как о демократическом государстве в западном смысле? Можно ли представить, что в западноевропейской стране митингующие, недовольные зарплатой или правительством, выйдут на улицу и начнут метать в правоохранителей бутылки с «коктейлем Молотова»? Будут делать это, скажем, в Париже на Елисейских полях, или в Берлине возле рейхстага?! А на Украине такой сценарий проходит влегкую.

«СП»: — Сейчас модно сравнивать происходящее на Украине с протестами, которые имели место на Западе. Указывают, например, что в Швеции тоже были социальные протесты в 1980-е, в ходе которых митингующие заняли пустующие здания в одном из кварталов. Это сравнимые процессы?

— Ситуация на Украине — это очевидно — совершенно другая. Радикальные сидельцы с Майдана занимают не пустующие здания, они не создают новое пространство там, где оно было никем не занято. Они попросту вышвыривают из правительственных зданий чиновников, которые в них работают. Понимаете? Они собственной человеческой массой занимают правительственные здания, и сами себя назначают властью. Ничего общего эта ситуация с западным протестом не имеет.

На Украине — и зачастую в других государствах на постсоветском пространстве - мы видим, по сути, африканизацию политического и социального конфликта, перевод его в грубые формы. Если общество имеет глубокие и прочные демократические традиции, оно не может быстро съехать в такие крайние радикальные проявления.

Украина — вовсе не образец демократии. Это яркий пример того, что архаичные социальные модели продолжают жить на постсоветском пространстве.

— Государства на постсоветском пространстве нестабильны не потому, что они демократические или авторитарные, а потому что именно как государства они очень юные, — отмечает заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин. — Они переживают сегодня переходный период, потому их нестабильность естественна.

Вспомните, сколько революций было в суперцивилизованной Франции, прежде чем она стала демократической, какая кровопролитная гражданская война была в США, пока формировалось это новое государство. А сколько войн и революций было в Латинской Америке?

Нас, государства на постсоветском пространстве, необходимо ставить в мировой контекст, и вспоминать историю, а не упрекать в нестабильности и авторитаризме.

«СП»: — Можно ли сказать, что в переходный период авторитарный режим более эффективен?

—  На каком-то этапе формирования нового государства — вполне возможно. Потом, кто сказал, что демократия вообще является эффективной формой правления? Вот в Сингапуре, часто упоминаемом в контексте борьбы с коррупцией, нет никакой демократии. Зато там есть масса экономических успехов.

«СП»: — Как выглядит рейтинг наиболее демократичных государств на пространстве СНГ?

— Сейчас Украина — самое демократичное государство, там есть уже множество параллельных демократических институтов: параллельная Народная рада, народные силовые структуры, формируется и народное правительство. Это «замечательная» демократия.

Если же говорить серьезно, по степени развитости демократических институтов, свободы СМИ и народных собраний, тройка наиболее демократических стран СНГ выглядит так: Украина, Грузия Россия. А тройка наиболее авторитарных — Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан.

Вообще, демократия устанавливается многими поколениями, ее невозможно ввести директивно, нельзя насильственно навязать стране. Достаточно вспомнить, что в США, через 50 лет после введения демократии, по Миссисипи плавали пароходы, с которых сходили люди, избирали нужного мэра в городе — и плыли дальше. Почему на пространстве СНГ процессы демократизации должны протекать гладко и бесконфликтно?!

Фото ИТАР-ТАСС/ EPA/