Ни мира, ни Курил

Россия и Япония возобновили диалог о судьбе Курильских островов. В пятницу, 31 января, в Токио встретились заместители министров внешнеполитических ведомств двух стран — Игорь Моргулов и Синсукэ Сугияма — для консультаций по проблеме мирного договора между Россией и Японией. Об этом сообщает ИТАР-ТАСС.

«Это первый официальный раунд по проблеме мирного договора между Россией и Японией, в котором будет уделено внимание историческому аспекту», — заявил господин Моргулов на открытии консультации.

«Японское правительство высоко оценивает ход развития японско-российского сотрудничества в широких областях путем проведения тесного политического диалога, в том числе и на высоком уровне», — дипломатично ответил Сугияма.

Накануне встречи глава российского МИДа Сергей Лавров заявил, что на переговорах будут рассмотрены исторические аспекты курильской проблемы: именно они являются отправным пунктом для предметных дискуссий. Россия считает, что урегулирование вопроса должно основываться на признании итогов Второй мировой войны, закрепленных в Уставе ООН.

Пояснила свои позиции и японская сторона. В преддверии консультаций пресс-секретарь министерства иностранных дел Японии Куни Сато уведомил, что Токио по-прежнему претендует на все острова южнокурильской гряды — Итуруп, Кунашир, Шикотан, плюс гряду мелких необитаемых островков, которую японцы именуют Хабомаи и для удобства считают одним островом. «Мы продолжаем обсуждать территориальный вопрос с российской стороной, придерживаясь прежней позиции», — отметил Сато.

Напомним: Япония претендует на четыре острова, ссылаясь на двусторонний Трактат о торговле и границах 1855 года. Возвращение островов Токио поставил условием заключения мирного договора с Россией, который по окончании Второй мировой так и не был подписан. Позиция Москвы состоит в том, что Южные Курилы вошли в состав СССР по итогам Второй мировой, и российский суверенитет над ними сомнению не подлежит.

Особенность нынешнего момента заключается в том, что малопродуктивный политический диалог куда меньше, чем раньше, мешает развитию российско-японских экономических отношений. По данным министерства финансов Японии, объем торговли между двумя странами в 2013 году достиг рекордного уровня — 35 млрд долларов. Это не так много, если сравнивать в Евросоюзом, с которым мы в прошлом году наторговали на 213,3 млрд. евро, но потенциал для наращивания российско-японского делового сотрудничества огромен.

Россию интересуют серьезные японские инвестиции в Дальний Восток и совместные проекты в области энергетики. Эти вопросы будут обсуждаться президентом РФ Владимиром Путиным и японским премьером Синдзо Абэ в начале февраля, на полях неофициального визита Абэ в Сочи для участия в церемонии открытия Зимней Олимпиады.

Реально ли получить японские инвестиции, не поступившись Курилами?

— Япония действительно хочет улучшить экономические отношения с Россией, и готова инвестировать в российский Дальний Восток, — уверена директор региональной программы Независимого института социальной политики, профессор МГУ Наталья Зубаревич. — У японцев принята соответствующая программа, которая включает несколько направлений: энергетика (строительство еще одного завода по производству сжиженного газа и строительство нефтеперерабатывающего завода), аграрный сектор (выращивание сои в южных регионах Дальнего Востока), инфраструктурные проекты для российских городов. Как эта программа пойдет, очень сильно зависит от действий российской стороны, поскольку барьеры для реализации этих проектов есть, и весьма ощутимые.

Но, повторюсь, сами японцы настроены на взаимодействие. Правда, эти проекты продвигаются уже два года. Дело идет медленно, и это порождает вопросы к российской стороне.

«СП»: — Насколько сильно экономическая политика Японии обусловлена курильским вопросом?

— Конечно, этот фактор присутствует в принятии экономических решений. Россия не даст японцам — это совершенно точно — инвестировать собственно в Курилы. Для нас это слишком политически-чувствительная сфера, да и в территориальном вопросе никаких подвижек нет.

Но если все же японские инвестиции пойдут на Дальний Восток, это будет для нас очень хорошо, потому что своими силами Россия дальневосточный регион не поднимет. Для этого нет ни необходимых денежных средств, ни управленческих возможностей. Если мы будем делать это сами — все выльется в проведение очередных саммитов АТЭС, с последующим разбором полетов: кто и сколько украл, и что делать с объектами, которые опять не достроили.

Нам нужны новые технологии и глобальные деньги — только тогда есть перспектива ускорить развитие Дальнего Востока. Японцы в состоянии деньги и технологии предоставить.

«СП»: — Товарооборот с Японией реально довести до объемов торговли с ЕС?

— Пока нереально. У нас больше 50% внешней торговли идет в сторону Европы. В первую очередь, на Востоке расширение торговли идет с Китаем, и касается это расширение почти исключительно поставок нефти. Объем торговли с Японией тоже вырос только тогда, когда заработал завод по производству сжиженного газа на Сахалине (этот газ мы продаем в Японию) — приращений по другим позициям практически не было.

«СП»: — Можно ли ожидать ощутимого позитивного сдвига в российско-японском сотрудничестве по итогам встречи Путина и Синдзо Абэ в Сочи?

— Когда я увижу инвестиционные результаты этой встречи, когда на Дальнем Востоке стартует какой-то совместный проект, — тогда и будем это обсуждать. Я должна видеть, что на Дальний Восток пошли японские деньги. Пока этого и близко не наблюдается…

— В апреле 2013 года японский премьер Синдзо Абэ встречался в Москве с президентом РФ Владимиром Путиным, — напоминает руководитель Центра японских исследований Института Дальнего Востока РАН Валерий Кистанов. — Тогда главным достижением — с точки зрения японской стороны — было заявление о необходимости заключения мирного договора России с Японией. Путин еще раньше признал, что отсутствие такого договора между нашими странами — положение ненормальное. Вот и нынешние переговоры в Токио главной целью имеют продвижение по пути к заключению мирного договора.

Главным препятствием в этом является территориальная проблема. Как известно, Япония требует вернуть ей четыре южнокурильских острова. Россия же считает, что обладает всеми юридическими, историческими и правовыми основаниями на эти острова. Получается, в данном случае позиции наших стран расходятся, и очень сильно.

Мы считаем, что переговоры должны вестись на основе советско-японской декларации 1958 года. В ней зафиксировано, что Советский Союз готов передать Японии два острова — Хабомаи и Шикотан, — но только после подписания мирного договора, и лишь в качестве жеста доброй воли. А японцы до сих пор настаивают именно на возвращении — а не добровольной передаче — всех четырех островов.

«СП»: — Удастся ли сблизить эти позиции?

— Трудно сказать. Сейчас ни одна из сторон не готова идти на уступки. Японию ни в коей мере не устраивает возврат только двух островов, обозначенных в декларации. Поэтому перспектива решения этой проблемы мне не ясна — как и подавляющему большинству экспертов. Следовательно, неясна и перспектива заключения мирного договора.

Японцы считают, что мирный договор не может быть заключен без решения территориальной проблемы. На деле, мирный договор и территориальный вопрос — две стороны одной медали. Сами японцы говорят так: давайте заключать мирный договор, в душе имея в виду получение этих четырех островов. Путин и Абэ пришли к выводу, что надо ускорить эти переговоры, дать им новый импульс.

«СП»: — Как можно ускорить переговоры, если стороны непримиримо стоят каждая на своем?

— До сих пор развитие экономических отношений с Россией японцы жестко увязывали с решением территориального вопроса. Но сейчас эта увязка ослабла, и больше не педалируется Токио, как в 1990-е годы.

В 1990-е, когда развалился Советский Союз — который до последнего отрицал наличие территориальной проблемы с Японией, ее признал только Михаил Горбачев — мы оказались в очень сложном экономическом положении. Горбачеву нужны были финансовые подпорки для сохранения своей власти. Поэтому японцы полагали, что он обратиться к ним за помощью, и пойдет на уступки в территориальном вопросе. Но этого не случилось.

Тогда же, в начале 1990-х, в Японии был выдвинут тезис о неотделимости политики и экономики. Это значило, что пока не будет уступок с российской стороны по территориям, ни о каком экономическом сотрудничестве и речи быть не может. Но Горбачев, повторюсь, не пошел на передачу островов, и этот тезис не сработал.

Через некоторое время, в период Ельцина, японцы заменили тезис на более мягкий. По-русски он формулируется так: расширяющийся баланс. Он означал, что связь между политикой и экономикой надо сохранять, но при этом каждый шажок со стороны России на пути уступок в территориальном вопросе должен компенсироваться ответными уступками в виде расширения экономического сотрудничества с Россией. Но и в период Ельцина вернуть острова не получилось, и тезис не заработал.

Сейчас вопрос уже не ставится жестко: на официальном уровне, из уст ведущих политиков, я о взаимосвязи политики и экономики давно не слышал. Вместе с тем, японский бизнес — уже без всяких тезисов — начал активнее поворачиваться в сторону России. Неслучайно Абэ в ходе своего прошлогоднего визита привез в Москву целую делегацию японских бизнесменов, в том числе капитанов японского бизнеса — руководителей крупных корпораций, готовых участвовать в развитии нашего Дальнего Востока. Это был знаковый визит, в ходе которого был подписан значительный пакет документов о сотрудничестве — правда, в основном меморандумов.

Сегодня наши отношения японцы образно уподобляют тележке с двумя колесами. Одно колесо — политика, другое — экономика, и оба должны вращаться, чтобы тележка ехала.

«СП»: — Почему японцы де-факто смягчили позиции, они потеряли надежду вернуть острова?

— Вовсе нет. Они заинтересованы в сохранении диалога с Россией и позитивной атмосферы по чисто прагматическим причинам. Япония сейчас оказалась в сложном международном окружении в Северо-Восточной Азии — у нее очень сильно испортились отношения с Китаем и Южной Кореей.

Министерство обороны Китая, например, объявило, что выводит опознавательную зону противовоздушной обороны над той частью Восточно-Китайского моря, в которой расположены спорные острова Сенкаку, находящиеся в настоящий момент под контролем Японии. Данное решение означает, что все иностранные самолеты, которые намерены пересечь зону, должны заблаговременно представлять в МИД Китая полетный план и отвечать на идентификационные запросы. В противном случае китайская сторона оставляет за собой право применять меры оборонительного характера. Япония такие меры восприняла в штыки.

А Южная Корея до сих пор не может простить японцам того, что в годы Второй мировой они силой заставляли кореянок — так называемых «женщин для комфорта» — обслуживать японских солдат в прифронтовых борделях.

Дошло до того, что лидеры Китая и Южной Кореи не хотят ни при каких условиях встречаться с японским премьером Синдзо Абэ, хотя тот ищет таких встреч. Скажем, Си Цзиньпин и Синдзо Абэ приедут на открытие Олимпиады в Сочи, но, думаю, они даже за руку не поздороваются.

Подлил масла в огонь и сам Синдзо Абэ — перед Новым годом он совершил визит в храм Ясукуни, где наряду с поклонением душам убитых на войнах японских солдат поклоняются еще и 14 военным преступникам, казненным токийским трибуналом. Этот жест Абэ вызвал взрыв ярости и в Южной Корее, и в Китае, что еще более осложнило отношения Японии с этими странами.

А вот с Россией — по контрасту — отношения у Японии неплохо развиваются. Для Синдзо Абэ это большой козырь, как на внутриполитической арене, так и на внешнеполитической. И то, что сейчас ведутся переговоры в Токио, подтверждает, что наши отношения с Японией сейчас — на подъеме…