Война все спишет? Или вправит нам мозги?

На ясном и недвусмысленном заголовке этой статьи можно было бы ее и закончить. Считать ее постановочной: вопрос сформулирован, а ответа мы, разумеется, не имеем. Разве кто-то способен заглянуть в будущее?

Тем не менее, кое-что поясню. Без пропаганды — в какой-либо пропагандистской машине я не участвую. Выражаю лишь свое личное мнение, которое по отношению к событиям на Украине сформулировал задолго до первых (после переворота) публичных действий и разъяснений со стороны нашей власти.

Заранее прошу прощения за то, что статья получилась длинная. Но это тот вопрос, где мне хотелось, чтобы важные аспекты проблемы были представлены вместе, в едином материале. Для облегчения же доли читателя я разбил статью на главки, что позволит каждому читателю сосредоточиться лишь на наиболее для него важном.

ВПРАВЛЯТЬ НАДО МОЗГИ ИЛИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ?

Как мне уже приходилось ранее говорить, бывают вопросы десятилетий, а бывают вопросы столетий, если не тысячелетий. В этом смысле, при всем моем крайне критичном отношении к нашей власти, тем не менее, не могу не признавать, что вопрос о воссоединении русского народа (пусть пока и не всего) — вопрос несопоставимо более важный и долгосрочный, нежели вопрос о той или иной сиюминутной власти в стране. Правда, с оговоркой: если эта власть страну не губит, не ведет к деградации с последующим прогнозируемым распадом или внешним (по мере ослабления) уничтожением. Если в этом смысле ничего радикально не менять, то, согласитесь: деградировать и самоуничтожаться нам в одиночку или совместно с Крымом и даже всем юго-востоком Украины, разница не велика.

Отсюда и моя постановка вопроса. А именно: правильно ли я понимаю, что в вопросах геополитики и определения стратегических интересов страны, а также в методах достижения своих геополитических целей наша власть, наконец, начинает действовать самостоятельно, по собственным правилам и пониманию ситуации, без оглядки на Запад? Но тогда уместно ли, при этом, сохранять прежнее рвение отличника-зубрилки в выполнении навязанных нам тем же Западом требований и правил экономического и социального развития? Тем более, что, как это стало уже общеизвестным, требования эти, применительно к нам и иным странам «второго сорта» (для Запада), носят сугубо экспортный характер (наши условия присоединения к ВТО — яркий тому пример), никоим образом не применяемый к глобальной метрополии современного мира.

Вопрос сформулирован, надеюсь, ясно. И ответ очевиден. Почему же тогда он не дается — столь же ясно и недвусмысленно, как дается сейчас ответ на обвинения со стороны Запада в нашей «агрессии» против Украины?

То есть, перевожу на язык заголовка этой главки: не хватает мозгов — способности понять очевидное, или же ответственности за страну?

ПОБЕДА — ЗАТЕМ РЕФОРМЫ?

ИЛИ ЗАЧЕМ РЕФОРМЫ, ЕСЛИ И ТАК ПОБЕДА?

Но нам к трудностям, как известно, не привыкать. Особенно, если их можно обосновать не провалом всей прежней (да пока и нынешней) социально-экономической политики, а кознями врагов, помощью братскому (или части своего) народу, санкциями Запада, не говоря уже о трудностях предвоенного или, не дай бог, военного периода. Но мы-то ведем речь не о том, кого наказать, а как в эту ловушку в очередной раз не попасть?

Сразу отвечу: не знаю. Ловушку вижу, а не попасть в нее, скорее всего, мы не сможем. Надеяться можно лишь на то, что пусть даже и попадем, то есть, уже попадаем, но если это видим и осознаем, то тогда давайте затем постараемся и выберемся.

А пока вот так — между Сциллой и Харибдой. Сейчас пишу, но, буквально, чуть ли не над каждым словом останавливаюсь и задумываюсь.

Перед лицом вопроса исторического масштаба (я имею в виду предстоящий 16 марта референдум в Крыму и в Севастополе, а также развитие событий на юге и востоке Украины), ясно отдаю себе отчет в том, что здесь никакой подножки власти с нашей стороны быть не должно. Напротив, необходима полная и ясно выраженная поддержка. Тем не менее, вставать в позицию рекламного агента-зазывалы, скрывающего наше истинное положение, неуместно.

У нас колоссальные внутренние проблемы, и мы их не должны скрывать. Другое дело, что это наши общие проблемы и, надеюсь, мы будем решать их вместе — с жителями Крыма, а если удастся, то и вместе с жителями юго-востока нынешней Украины. Соответственно, сейчас напоминаю я об этих проблемах ни в коем случае не для того, чтобы кого-то отпугнуть. Напротив, надеюсь, те, кто сомневается именно по соображениям представлений о какой-либо «азиатчине» у нас в России, в отличие от «цивилизованной» Украины, осознАют:

— во-первых, этой «азиатчины» у нас не больше, чем на Украине;

— во-вторых, мы ее сами не хуже видим, и для нас она отнюдь не более приемлема;

— и, в-третьих, корни-то наших проблем, строго говоря, не только в собственной «азиатчине»; по опыту своей прежней работы на государственном уровне я могу свидетельствовать достоверно: проблема еще и в ее целенаправленном насаждении у нас извне (осень 1993-го — признание Западом узурпатора — не забудем) — как эффективного инструмента сдерживания и ограничения развития конкурентов; вследствие, разумеется, предательства наших верхов и все еще неспособности общества этому противостоять.

То есть, и в вопросе о помощи в самоопределении частей Украины после произошедшего там госпереворота, и в вопросе о борьбе с нашей общей, казалось бы, сугубо внутренней «азиатчиной», на деле-то противостоять не только по первому, но и по второму вопросу нам придется, в том числе, и противнику внешнему.

Ясное видение сегодня этого единого противника при последовательном решении таких, казалось бы, разных вопросов (воссоединение русского народа и борьба с внутренним феодализмом), мне представляется, чрезвычайно важным.

КОГДА ПРОПАГАНДА БОЛЬШЕ ЗАТУМАНИВАЕТ, ЧЕМ ПРОЯСНЯЕТ

Многие люди, искренне болеющие за страну и свой народ, тем не менее, оказались в некоторой ловушке информационной войны, ведущейся обеими противостоящими сторонами, штампов и стереотипов. И потому пребывают в смущении, в том числе, в случае разрушения того или иного стереотипа — вся стройная картина мира рушится. Кто-то, например, готов полностью солидаризироваться с действиями наших властей, коль скоро с той стороны такие «еврофашисты», но тут из авторитетных для него источников получает информацию о том, что, мол, не такие уж они и фашисты, а большинство на майдане было совсем других взглядов. И вновь в сомнениях — вроде как, вся наша правота оказывается под вопросом. Или когда акцент в СМИ вдруг начинает смещаться на вопрос об абсурдности и даже незаконности передачи Хрущевым Крыма Украине — вроде, радостно соглашаемся. Но затем нам напоминают, что после этого были Беловежские соглашения осени 1991 года, ратифицированные Верховным Советом и Харьковские соглашения от 1994-го года, по которым Россия стала одним из гарантов территориальной неприкосновенности Украины. И только что выстроенное, казалось бы, и правовое основание для возвращения нам Крыма немедленно рушится.

И что этому противопоставить?

Только одно: ясное разделение вопросов справедливости и международного права — с тем, чтобы эти разные материи не смешивать.

Проясним ситуацию.

С позиций справедливости: Крым, безусловно, должен быть наш — с этим вряд ли всерьез решится спорить кто-либо как на Украине, так даже и в мире — вот здесь все исторические обоснования, включая и факт передачи Крыма Хрущевым Украине исключительно в рамках единого государства, совершенно уместны. Более того, по справедливости и юго-восток Украины тоже должен быть наш. Об этом можно, конечно, даже и поспорить с оппонентами, но утверждать, что здесь у нас нет оснований для притязаний и совесть наша должна нас грызть, совершенно неуместно.

БЕЗУПРЕЧНЫЕ ПРАВОВЫЕ ОСНОВАНИЯ

А теперь с позиций права. Несмотря на ясное осознание наших прав и интересов «по справедливости», тем не менее, на протяжении почти четверти века я, например, ни разу не поднимал вопрос о возвращении того же Крыма России. Нельзя. Даже не столько с позиций соглашений от 1991 года, сколько в связи с соглашениями от года 1994-го: если уж Россия стала гарантом чего-либо, все должны знать, что мы свое слово держим. И мы его держали — никто не может нас обвинить в том, что Россия оказалась не верна слову. Но лишь до тех пор, пока существовал законный субъект, в отношении которого Россия принимала на себя обязательства.

Вопрос был бы еще сколько-нибудь спорным, если бы Россия сама, своими действиями инициировала бы революцию, разрушившую государственность Украины, а после этого заявила бы, что нет субъекта — нет и обязательств перед ним. Но ведь все видели, что ситуация была и по существу, и юридически доказуемо совершенно противоположная. А именно: Россия, как могла, теми средствами, что были в ее распоряжении, в противостоянии в этом вопросе с Западом боролась за перетягивание Украины на свою сторону. Но даже временная локальная победа России (отсрочка подписания ассоциации Украины с ЕС) Запад не устроила — он инициировал свержение действующей законной власти на Украине. Специально подчеркиваю: оставляем в стороне вопрос о том, нравится нам или нет законная легитимная власть на Украине — нам и своя не слишком нравится. Вопрос в другом: Россия до конца поддерживала законную легитимную власть на Украине и, тем самым, ее государственность — ту самую, перед которой у нас обязательства. Запад же, напротив, поддержал переворот или «революцию» (как они это называют). Почему слово «революция» беру в кавычки, надеюсь, понятно: хороша «анти-олигархическая революция», по итогам которой на ключевые посты расставляют виднейших олигархов… Но если так, даже безотносительно оценки этой «революции» с положительным или с отрицательным знаком, правовой аспект очевиден:

— - нет субъекта (притом, что не мы его разрушали) — нет и обязательств;

— если «революция» возможна и признаваема Западом на Украине в целом, то тогда чем отдельные регионы Украины хуже? Почему они не вправе произвести свои революции и самоопределиться в вопросе о своей дальнейшей судьбе?

Специально подчеркиваю: с моей точки зрения, совершенно неверно трактовать эту ситуацию как стандартное противоречие в международном праве между нерушимостью границ и правом наций на самоопределение. И, тем более, примеривать ее, например, на нынешнюю Россию. Даже прецедент с Косово не вполне адекватен — это пример несопоставимо более незаконного самоопределения. Ибо нерушимость границ относится к государствам — с законной и признаваемой всем миром правовой системой и легитимной властью. Но если случилась «революция», то есть, прежняя правовая система, конструкция государства (вся — а значит, и территориальная конструкция) и легитимация рухнули, то что может сдерживать право наций на самоопределение?

НАРОДНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ ИЛИ МЕЖДУНАРОДНЫЙ СГОВОР?

И еще специально остановлюсь на важном аспекте: и фактическом, и правовом. Внимание: нет исторического факта самостоятельного свержения революционными массами не нравившейся им власти, не способной защитить и себя, и конституционную систему — не было такого. Было нечто совершенно иное. А именно: Западом были инициированы переговоры, под результатами которых — условиями выхода из кризиса министры иностранных дел ряда стран ЕС (недвусмысленно на то уполномоченные) поставили свои подписи — как гаранты соблюдения сторонами достигнутых договоренностей. После чего, в нарушение договоренностей и под их прикрытием, вместо разоружения незаконных вооруженных формирований, поощряемые «гарантами» договоренностей «революционеры» перешли в наступление и захватили власть.

Что должны, просто обязаны были сделать гаранты? Очевидно — не признавать сторону, нарушившую подписанные договоренности. Что они сделали? Поспешили нарушителей признать легитимными властями.

То есть, конечно, при большом желании, и такую комбинацию, со столь очевидным обманом законного президента страны высокими мировыми «авторитетами», можно называть «революцией». Но я подобное называл бы скорее агрессией, пусть и осуществленной совместно силами внутренними и внешними — связавшими действовавшему президенту руки и его обманувшими.

Вот такая «революция», имевшая все более чем очевидные и доказуемые признаки внешнего вмешательства на стороне «революционеров», разве не является исчерпывающим основанием для отказа нам в дальнейшем от каких-либо прежних обязательств России перед новым «революционным» субъектом международного права?

АННЕКСИЯ ИЛИ ЗАЩИТА ПРАВА НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ?

Существенную путаницу в головах порождает еще один вопрос — о якобы аннексии Россией части территории Украины. Вроде как, вопреки международному праву. Здесь мне хочется задать встречные вопросы:

— аннексия — это вообще что?

— и аннексировать часть страны нельзя, а ее всю целиком — можно?

Первый мой вопрос может показаться неуместным: как же — все ведь знают, что это такое? Но если все знают, то вопрос для самопроверки: а включение всей Украины, если бы переворот удался в точности по западным планам, сначала в ассоциацию с ЕС, а затем, допустим, и с сам ЕС, плюс в НАТО — это была бы не аннексия? Все еще не? А если затем ЕС уже и формально превратится в единое государство, то это все равно будет еще не аннексия, не будет противоречить, в том числе, Харьковским соглашениям 1994-го года?

А если сейчас Украина фактически разделится, пусть даже и всего лишь на две части: Крым и оставшуюся большую часть, и Крым самоопределится в пользу России, а большая часть, допустим, в сторону ЕС и НАТО (хотя, понятно, мне бы хотелось, чтобы и иные юго-восточные территории самоопределились бы в нашу сторону), то и в этом случае:

— со стороны России это будет — агрессия и аннексия?

— а со стороны ЕС и НАТО — братская помощь в ловле бабочек на лужайке?

ПАРАДОКСЫ РОЛИ ЛИЧНОСТИ В ИСТОРИИ

А президент Украины, нравится нам он или нет, но был, действительно, судя по всему, вынужден бежать.

Особое чувство вызывают у меня «смельчаки», отважно советующие Януковичу, как настоящему мужчине, вернуться на Украину, а российским властям — его выдать Украине как «вора и убийцу», вроде, ради будущих «добрососедских» отношений. Ну-ну…

Бегство, конечно, выглядит не очень симпатично, но в данном случае, слава богу, что Янукович поступил именно так. Ибо представим себе, что он оказался бы смельчаком и остался — велика ли была бы вероятность того, что он был бы до сих пор жив? А если бы его «случайно» подстрелили, согласитесь, нынешние временные «власти» Украины были бы несопоставимо более законны и легитимны — по всем общепризнанным правилам и нормам.

Действительно, уважаемый читатель, Вы удивитесь, но, поверьте, тогда никто вообще не говорил бы ни о какой революции! Речь шла бы о другом — не более чем о вынужденном временно исполняющем обязанности президента в связи со смертью предшественника. Без какого бы то ни было даже и намека на «революцию». И тогда?

И тогда у нас не было бы ни малейшего юридического права отказаться от своих прежних обязательств (1994-го года) в части защиты территориальной целостности Украины — как бы страстно мы не желали бы противоположного. А у Крыма не было бы ни малейшего шанса на самоопределение.

И что получается? Уж простите, за что должны молиться и жители Крыма, и все те на юго-востоке Украины, кто хотел бы самоопределиться в пользу отделения от нынешнего украинского режима? Получается, за здоровье Януковича — законного президента Украины — нравится он нам или нет…

Значит, да здравствует Янукович?

Да здравствует! Как минимум, до решения вопроса о самоопределении Крыма и других территорий, которые к этому готовы и на это способны.

ПОЧЕМУ НЕ БУДЕТ САНКЦИЙ?

Формально, конечно, Запад без санкций против нас, в том числе, экономических, не может. Понятно: слишком много сил вложено в антироссийскую пропаганду и представление дела так, как будто кровожадные русские варвары во главе с новым Адольфом Гитлером (я не шучу — смотрите Савика Шустера с украинских телеканалов — в роликах в сети) ни с того ни с сего вдруг вторглись в мирную и доверчиво спавшую благополучную Украину. И теперь то же самое угрожает все еще мирно спящим Латвии, Литве и Эстонии. Да и вообще всем, кто вовремя не проснется и не обуздает совместными усилиями этого страшного монстра. Но это, можно сказать, для создания видимости и «внутреннего употребления». А на деле?

Санкции в части прекращения военно-технического сотрудничества — звучит угрожающе. Но кому это сотрудничество было нужно на самом деле и всерьез? Неужто кто-то полагал, что Запад готов передавать нам свои самые современные научно-технологические разработки в военной области? Разумеется, нет. Яркий пример — пресловутые французские «мистральки». И вот французы, конечно, за санкции, но очень просят коллег не торопиться — дать им поставить в Россию эти самые дорогие игрушки и получить за них пару миллиардов евро. Вопрос для наивных: сильно ли нам помогут в каком-либо будущем очередном противостоянии с Западом эти дорогие побрякушки? А также то, что деньги за них ушли за рубеж, а не вложены в свою оборонку? Очевидно: если бы сами эти «мистральки» и/или передаваемые с ними России технологии представляли бы для Запада хотя бы минимальную угрозу, разве наши «партнеры» согласились бы нам их поставить?

Так что же это было — это «военно-техническое сотрудничество»? Подозреваю, не более, чем криминально- или полукриминально- (Запад старается обставлять все более чистенько) бюрократические игры — элементарное совместное «освоение» российских бюджетных средств, выделявшихся, якобы, на оборону. И кто проиграет, если это прекратится? Я, конечно, за то, чтобы это пресечь, но меня не спросят, а сами — вряд ли пожелают…

Санкции в части экономической — многие обращают внимание на то, что это оружие обоюдоострое. Мол, западные компании и сами от него пострадают. Что ж, это, конечно, фактор значимый, но не ключевой. Более важным мне представляется иное: не зря же наши ведущие экономисты (имею в виду национально ориентированных и потому оппозиционных нынешнему курсу) аплодируют, буквально, просят Запад быстрее эти санкции ввести, чуть ли не скандируют: «Да здравствуют санкции!». Понятно: если ограничить поток к нам готовой продукции с Запада, тем более, жизненно важной, так тут уж, хочешь или не хочешь, придется налаживать соответствующие производства в своей стране. Придется, уж простите, прекращать паразитировать на природных ресурсах и начинать развиваться. Но разве такую цель ставит перед собой Запад? Разумеется, совершенно противоположную. И потому спешу разочаровать: какая-то видимость санкций, конечно, будет, санкций же всерьез — ожидать не приходится.

Но не в том проблема, что вредный Запад не любит нас настолько, что даже экономические санкции против нас в наших интересах (в наших долгосрочных интересах) не введет. Беда в том, что у нас выстроена паразитическая феодальная система, не способная к саморазвитию без жесткого внешнего давления, без внешней угрозы. И эту проблему нам придется решать — лучше раньше, чем позже.

Решать, надеюсь, совместно с Крымом и, может быть, иными частями нынешней распадающейся Украины, которые сумеют воспользоваться уникальным историческим моментом и воссоединиться с Россией.

НЕ СОЗДАЕМ ЛИ МЫ СЕБЕ ВЕКОВОГО ВРАГА?

Этот вопрос я слышу все чаще и чаще. Мол, если бы мы обратились ко всей Украине, «с дружбою, с ласкою», то могли бы сформировать из нее в долгосрочном плане доброго соседа и преданного друга. А так, если отделим от Украины часть ее территории, то получим вечного врага — на многие десятилетия, а то и на века вперед.

Что ж, звучит красиво, романтично. Но только разве мы не пытались?

С другой стороны, почему этот вопрос не повернуть наоборот: мол, Украина должна была добровольно вернуть Крым России (ведь, очевидно же, что это по справедливости), а иначе, вроде как, рисковала заполучить в лице России вечного врага? И много ли вы встречали на Украине тех, кто руководствовался бы подобной логикой? Или Россия — единственная страна, заинтересованная в добрых соседях — более, чем они в нас?

Есть, конечно, и наша вина. Не устаю повторять: главная проблема «евразийской интеграции» — недостаточная привлекательность нынешней российской феодально-паразитической социально-экономической модели. Но нельзя сбрасывать со счетов и иное, еще более неприятное.

Если спросить меня, то я готов признавать нас всех — и русских, и украинцев, и белорусов — единым народом. И эмоционально с удовольствием. И на уровне рассудка: различия между нами никак не больше, чем между жителями, например, разных земель единой Германии. Но если на протяжении уже, как минимум, столетия в ненависть к нам якобы отдельных от русских украинцев вкладываются Западом колоссальные силы и ресурсы, то это не может не дать своих результатов. И здесь быть униженным просителем со своей односторонней любовью совершенно неуместно.

Значит, хотите с нами воссоединяться — воссоединяемся. Если же все вместе не хотите, если считаете себя «отдельными» — имеете право. Значит, мы будем воссоединяться с теми, кто этого хочет. Мнение же остальных, не захотят ли они считать себя этим «обиженными», нас должно интересовать в самую последнюю очередь.

И, кстати, только тех, кто мыслит и действует так, в этом мире уважают. А уж любить без уважения (если кому-то так хочется, чтобы нас именно любили), как известно, тем более не станут.

Итак: не бояться нажить врага, притом, что войной мы ни на кого не идем и ничью территорию, вопреки воле населения, не аннексируем. Будем воссоединяться со всеми, кто к этому готов, и совершенно игнорировать мнение тех, кому с нами не по пути. И плюс работать над тем, чтобы сделать себя подлинным альтернативным центром развития, а свою социально-экономическую модель — действительно привлекательной. Только так становятся сильными и уважаемыми. А значит, достойными и любви.

Фото: Коммерсантъ/Петр Кассин