Про мат

Когда совести нет, то есть нет самосознания, внутреннего такта, культуры, тогда приходится действовать силой, в смысле, правом. Я это про закон о запрете мата.

Самим художникам слова, режиссерам, драматургам, внутреннего эстетического чувства явно в этом вопросе не хватило. Вот и пришлось действовать ответственным ныне за все депутатам Госдумы, комитету по культуре вместо самих творцов и деятелей культуры.

Олег Табаков утверждает, что мата на экране, в театре и в литературе немного. Я, по правде сказать, так не считаю. Количественно может быть и не так много, как ему, возможно, представляется нормальным, а по мне так и вовсе избыточно.

Не знаю, право слово, кому нужен этот самый мат в искусстве. Я вот не этого в искусстве ищу. Мне бы все по старинке «звуков сладких и молитв». А мат я и в другом месте послушать смогу, если сильно приспичит. Хотя в каком другом? Такого смакования матерной лексики нигде кроме наших отстойников искусства не встретишь. Слесари на заводе и те так не налегают. Может, молодежь, конечно. Но и та не везде и не всегда. А с течением времени и вовсе теряет интерес к активному использованию данных лексических единиц.

Мат в искусстве, на мой взгляд, — это форма развлечения для интеллигенции и интеллектуалов, которые пользуясь стопудовым русским словцом, посредством этого стремятся отождествить себя с народом. Мат — это приложение к изобретенному публикой «Фэйсбука» и «Твиттера» ватнику. Процедил с пяток матерных слов и все, будто тот самый ватник напялил — народ. Хотя на самом деле, скорее попугай Кеша из третьей, самой едкой по отношению к еще незародившемуся креативному сословию любителей народной культуры, части мультфильма «Возвращение блудного попугая». Раньше, столетие назад, носили косоворотки, русские яркие рубахи для демонстрации собственной близости к народному духу и сословию. Теперь в наш век пожухшей культурной символики этого ничего не надо. Достаточно мата — и повеет деревней, навозом, селом, простотой жизни и нравов, эмоциональностью. Все ушло в дух, в слово из сферы материальной и единение с народом демонстрируется именно таким способом.

Хотя единение с народом — это не единственное объяснение такой широкой матерной употребительности среди носителей высокой эстетики. Я ведь молодежь не зря упомянул. Это для нее баловство. А для эстетов наших, стало быть, признак внутренней незрелости, подростковости. Незрелое дитя с упоением и восторгом повторяет «попа», а здесь то же самое, только более брутальный, придающий взрослости и маскулинности вариант.

Эстетического смысла в мате никакого. Это такая же бессмыслица, как и сотрясание голыми телесами, эротика, по-культурному говоря. Когда автору взять совсем уже нечего в ход идут именно они — мат и титьки, фол последней надежды, последний аргумент в пользу привлечения внимания. Хотя казалось бы зачем, какой смысл?

Художественного, как было сказано никакого. Когда в ход идут титьки — это уже падение художника. Больше говорить и показывать, стало быть, уже нечего. Мат не слишком от этого отличается.

Если про титьки, то все их видели, кто мог, кто не насмотрелся так тем в другое место дверью ошиблись, сайтом. Кто не видел, так тому и по возрасту не положено. И не надо здесь разводить турусов про всякие краски и детали. Потому что детализировать особо-то ничего и не надо, технология никого не волнует.

С матом то же самое. Эстетически ничего, никакого такого особого реализма он не добавляет. Потому что реализм — это про другое, про правду характеров, а не детализацию физиологических потребностей. Любое слово матерное стилистически выламывается из ткани литературной речи, ломает ритм, разбивает образ.

Читаешь или смотришь, не шатко, не валко, вроде полет нормальный и вот на тебе, понеслась правда жизни.

Срам-то какой. Я всегда в кинофильмах на «mute» жму, потому что мат — это как куча в подъезде. И так неказисто, а тут тебе еще для аромату и полноты жизни. Наверное, есть любители, но вот я себя как-то к ним не причисляю. Да и вокруг меня, народ простой, не большие любители, до таких ароматов словесного творчества не доросли.

Собственно, у нас и традиции особой матерной нет, чтоб не говорили. Ну да, был виртуоз Иван Барков, но на нем вся тема и закрылась, дальше пойти трудно.

Говорят, Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин был большой охотник до крепкого словца, настолько крепкого, что посетителей порой сдувало без шапки и пальто из редакции сурового властелина сатиры. Однако примет этого пристрастия в его произведениях я вот что-то не припомню. То же и с остальными. Как-то обходились. Литература советская и кинематограф с театром те и вовсе в чистоте прожили. И ничего, эстетический уровень не упал.

Нужен ли мат народу?

С таким же успехом можно спросить: нужна ли ему грязь?

Зачем? Ее и так достаточно.

Разве интеллигенции творческой. Ну, так, она известно, грязь везде найдет.

Ей уподобляться не следует.

Иллюстрация: Сергей Елкин/РИА Новости