Гастарбайтеры террористических специальностей

В Московском областном суде идет процесс над приверженцами «нетрадиционного ислама», готовившими в конце 2012 года взрыв в гипермаркете «Ашан» в Алтуфьево. Подсудимые — гражданин Таджикистана Мурад Магамедов и гражданин Туркменистана Феруз Назаров. Помимо сборки самодельных бомб (первую из них они испытали в ноябре 2012 года в подмосковном лесу), Магамедов успел до этого повоевать в рядах боевиков на Северном Кавказе — в 2010 году он участвовал в обстрелах блокпостов в Дербенте. Там же, видимо, научился изготовлению и использованию взрывных устройств — и, возможно, получил какие-то указания насчет работы в столице.

Терроризм с участием среднеазиатских мигрантов — для российского обывателя вещь непривычная. Но московский процесс — пример не единичный. 3 апреля в Ставрополе был вынесен приговор гражданину Таджикистана Абдурахиму Тошматову, задержанному 16 апреля 2013 года в центре города с заряженным травматическим пистолетом ИЖ-78−7,6 (на базе пистолета ПСМ), переделанным под стрельбу боевыми патронами (это «фишка» кавказских боевиков последних лет). В квартире, которую снимал 25-летний таджик, были найдены граната в исправном состоянии, детонатор и шесть шашек взрывчатого вещества общим весом 540 грамм, а также 44 грамма пластида, остатки которого были обнаружены у Тошматова под ногтями. По данным краевого ФСБ, он готовил теракт в центре города (чья подробная карта была также найдена в квартире) во время майских праздников.

Что интересно, ранее Тошматов был осужден за вербовку в ряды этой исламистской организации, которую вел среди московских мусульман. В релизе, выпущенном ГУВД Москвы 1 декабря 2011 года после вынесения приговора Мещанского суда об осуждении Тошматова на год колонии по ч. 2 ст. 282 УК РФ, «уроженец республики Таджикистан занимался вербовкой среди мусульман будущих террористов». В августе 2011 года он раздавал листовки «Хизб ут-Тахрира» в Соборной мечети на проспекте Мира, и призывал к свержению действующей власти и к созданию всемирного исламского халифата.

Дело Тошматова на этой ниве продолжили другие выходцы из Средней Азии. Так, по данным исламистских интернет-ресурсов, «18 января 2013 года около мечети на Большой Татарской улице сотрудниками отдела „Т“ УФСБ Москвы были задержаны два члена „Хизб ут-Тахрира“ Салимов Шахзод 1986 г. р. и Махмудов Рахмутуллох 1988 г. р.».

4 октября 2013 года сотрудниками столичных управлений ФСБ и МВД был задержан 50-летний гражданин Киргизии Аваз Махмудов. «Установлено, что Махмудов 27 сентября в Старом Толмачёвском переулке у дома 3 среди прихожан Исторической мечети (это все та же мечеть на Большой Татарской улице), выполняя функциональные обязанности по обеспечению деятельности ячейки запрещенной международной террористической организации „Партия исламского освобождения“ (по-арабски это звучит как „Хизб ут-Тахрир“), занимался вовлечением в преступную деятельность новых участников», — было сообщено в пресс-релизе МВД. Еще один раздававший листовки «Хизб ут-Тахрир» в тот день в Исторической мечети исламист был задержан 14 ноября — им оказался 25-летний гражданин Таджикистана, чье имя правоохранительными органами не называлось.

Не обошли 27 сентября 2013 года в рамках «исламистского флэшмоба», посвященного попытке запрета Корана в спорном переводе Эльмира Кулиева, и мечеть «Ярдям» в Отрадном. 1 ноября агитировавший там «хизб» — гражданин Узбекистана Сирдорбек Ситдиков — был также задержан и отдан под следствие.

Такая концентрация граждан среднеазиатских государств среди эмиссаров исламских движений не может не вызвать удивления. Равно как и то, что выходцы из этих же стран все чаще оказываются верховодами подпольных молелен на крупных рынках. 17 ноября прошлого года из Петербурга были депортированы два граждан Таджикистана — Музафар Латипов и Хотам Мирзоев — занимавшиеся проповедью в молельне на крупной овощной базе на улице Салова в Купчино. Как отметили журналистам в МВД после проведения днем ранее масштабной спецоперации на базе: «Есть разница между ситуацией, когда молельная комната организуется верующими стихийно, и случаем, когда осуществляется целенаправленная селекция приверженцев радикальных течений в исламе».

Подобных примеров, видимо, гораздо больше, если еще до большинства из описанных выше случаев внимание на это наличие потенциальных террористов среди гастарбайтеров обратил 11 июня 2013 года на заседании Национального антитеррористического комитета директор ФСБ Александр Бортников: «Несовершенство действующего миграционного законодательства создает условия для незаконной миграции, которая благоприятствует проникновению из-за рубежа на территорию России носителей радикальных религиозных взглядов, в том числе эмиссаров международных экстремистских организаций и различного рода миссионеров. Деятельность данной категории иностранных граждан выявляется и пресекается нами практически в большинстве субъектов Федерации».

— Популяризируемое в СМИ представление о гастабайтерах из Средней Азии как о этаких наивных и безобидных «равшанах и джамшутах» очень далеко от реальности, — отмечает председатель Московского отделения партии Российский общенародный союз Михаил Бутримов. — Достаточно напомнить, что в начале 90-х годов весь Таджикистан пылал в огне яростной гражданской войны между памирцами и кулябцами (это разные этническо-территориальные группы таджиков), куда более страшной, чем идущая сейчас война в Донбассе. Ее жертвами за год с небольшим стали десятки тысяч убитых. Причем, одна из сторон конфликта опиралась на радикальных исламистов, включая приходившие из-за границы отряды афганских моджахедов. Так что, огромное число работающих ныне у нас взрослых мужчин из Таджикистана имеют в прошлом опыт войны не хуже наших «афганцев» или «чеченцев», и уж точно знают, с какого конца браться за автомат. Просто в силу ряда причин этого в Москве или где-то еще пока открыто не происходит.

Основные причины две. Во-первых, в отличие от Северного Кавказа 90-х годов или Украины начала этого года, где в руки оппозиции попали военные арсеналы милиции и армии, у среднеазиатских мигрантов доступ к таковым в России затруднен, а большую партию оружия через границу не перевезешь. Конечно, какое-то оружие у них безусловно есть, но, причина вторая — пока что в основном оно используется ими в криминальных разборках за влияние друг с другом. Точно так же итальянская мафия в США довольно долго терроризировала живших в Штатах выходцев с Апеннинского полуострова, и уже потом, набрав силы, развернулась в полную мощь, заставив считаться с собой и общество, и государство. Этому способствовали и стойкие настроения среди иммигрантов с Юга Италии, так называемое правило «омерта», запрещавшее сообщать полиции о «своих». Нечто подобное существует и среди азиатских диаспор в современных Штатах — снаружи тишь да гладь, застывшие улыбки, народные песни и пляски, а за этим фасадом действуют «триады», жестокость и размах которых заставляют побледнеть даже мафию.

Так вот, аналогичные процессы вовсю идут в Москве, скрывая от нас реальную жизнь «ровшанов и джамшутов». Недавно были опубликованы итоги научных изысканий сотрудников Центра исследования миграции и этничности Российской академии народного хозяйства и государственной службы, как они сами охарактеризовали его, «о невидимой жизни мигрантов в Москве». «Внутри Москвы образуется киргизский город, — говорит один из них, — киргизское общество складывается с помощью системы моноэтничных киргизских институтов: больниц, кафе, дискотек, клубов единоборств. Мы назвали это явление „Киргизтаун“… Одних киргизских кафе, по оценкам наших компетентных информантов, в Москве до 80». Причем, это заведения по сути закрытого для коренных граждан типа! Вот одна из сотрудниц академии рассказывает такое: «Поскольку я приходила без знакомых киргизов, в некоторых местах были проблемы. Я подхожу к кафе. Там снаружи сидит маленькая девочка, лет пяти. И она говорит: «А это кафе киргизское». Я говорю: «А что, нам туда нельзя?» Она подумала-подумала и говорит: «Ну, можно. У меня папа тут работает». Ну, хорошо хоть «разрешила». А вот другой случай: «Я подхожу, ещё закрыто. Я звоню. Охранник отвечает мне, что ещё никого нет. Я говорю, что я подожду, пока чаю попью. Он, понизив голос, говорит: «Это вообще-то кафе киргизское». — «Ну и что?» — «Не стоит, не надо». Так я туда и не попала, к сожалению. Если бы пришла туда попозже и в компании с киргизами, проблем бы не было».

Какие настроения культивируются в таких закрытых сообществах? Кто и какие идеи там проповедует? Кому там могут предоставлять площадки для выступления и в помощь кому собирать деньги? Та же Ирландская республиканская армия основным источником финансирования имела пожертвования, оставляемые в различных ирландских заведениях в США посетителями «на священную борьбу».

В мае 2013 года сотрудники правоохранительных органов провели рейд в нелегальной мечети в промзоне на юго-востоке Москвы, где на молитву собирались сотни выходцев из Средней Азии и других иностранных государств. Это была целая спецоперация, как где-нибудь на Северном Кавказе — ОМОН в бронежилетах с автоматами и прочее. И ведь не случайно — как сообщил затем телеканал «Москва24», «по данным, которыми располагает ФСБ, сюда не раз приходили люди, которые потом перешли на позиции радикального ислама, вступили в ряды бандформирований» уже в Дагестане или Чечне.

Изгнанные после гражданской войны из Таджикистана и других стран радикальные исламисты без проблем устроились в России… и подпольно ведут здесь свою деятельность. Один из сотрудников Совета Федерации в разговоре со мной недавно рассказал, что представитель киргизского МИДа как-то прямо заявил ему: «Что у вас делают с нашими мигрантами? Они возвращаются домой исламскими фундаменталистами!»

Вспомним плоды североафриканской трудовой миграции в ту же Францию в 60−70-е годы, которая тогда казалась сугубо безобидной. В 1990-е годы в Париже начали один за другим греметь взрывы бомб, а в 2005 году в иммигрантских кварталах, где авторитет к тому времени принадлежат уже исламистам, произошел знаменитый бунт, с которым даже полиция справиться не смогла, так как молодые мигранты были неплохо вооружены.

Что необходимо делать нам, дабы избежать этого в ближайшем будущем? Во-первых, решить ситуацию с бесконтрольной на сегодняшний день трудовой миграцией из Средней Азии. Во-вторых, препятствовать попыткам геттоизации Москвы и других городов. Наши правоохранительные органы должны заниматься не мониторингом соцсетей в поисках там экстремистов, а работать по линии вышеописанных «моноэтнических заведений», взять на карандаш теневые финансовые потоки, связанные с миграцией. Ведь, как уже сообщалось в прошлом году со стороны МВД, действующие при крупных рынках азиатские системы перевода денег типа «хавалы» использовались при финансировании «Хизб ут-Тахрира», ставящего целью создание всемирного халифата и уже отметившегося недавно в Сирии.

Простой пример. Весной этого года я, как муниципальный депутат района Вешняки, направил запрос в прокуратуру с просьбой проверить деятельность Саудовской школы, находящейся на территории нашего района, на территории которой имеется молельня. Дело в том, что государственной религией Саудовской Аравии является ваххабизм. Но, в ответ я получил лишь отписку от прокуратуры, что мое обращение передано в Центр противодействия экстремизму при МВД. Оттуда же не последовало пока никакого ответа. Чего говорить тогда о реакции на обращения простых горожан, сталкивающихся в быту на улицах или где-то еще с радикальными исламистами?

Фото ИТАР-ТАСС/ Зураб Джавахадзе.