«Мина!»

Сейчас вечером 27 июля, когда я пишу эти строки, над домом практически в самом центре Луганска свистят мины. Сначала глухой хлопок где-то за городом, затем смертоносный нарастающий визг и, наконец, сотрясающий землю и души людей грохот. Звенят лопнувшие стёкла где-то в соседних квартирах. Отрываешься от ноутбука, падаешь на пол. Понимаешь — пронесло. И на несколько секунд испытываешь нутряное облегчение — жив. Мины рвутся в пятистах, в трёхстах метрах, в соседнем дворе. Приютившие меня луганчане — Дмитрий и его престарелая мама — стоят в коридоре, там надёжней стена и дальше от балкона. Старушка вздрагивает от каждого взрыва и долго ещё мелко дрожит. Дмитрий, каждый раз услышав дальний хлопок, кричит: «Мина!».

"И они ещё будут втирать мне про единую Украину!", — ругается он, после очередного взрыва, добавляя, само собой, много непечатного. Бабушка, выждав затишье, начинает обзванивать знакомых: «Вы живы? Ну, слава Богу!». Такая перекличка каждые несколько минут. Вдруг между взрывами слышится натужное гудение. Не разобравшись, что это за звук, снова падаю на пол. И только потом понимаю, что это работает включённая ещё до начала обстрела стиральная машинка.

Так заканчивается мой первый день на войне. Начинался он совсем по-другому, почти мирно…

С гуманитарным грузом, собранным с помощью читателей «Свободной прессы», мы проезжаем границу в районе посёлка Изварино. Нас встречает группа вооружённых ополченцев из комендатуры станицы Луганской. Вокруг — приглушённая зноем краснодонская степь. Выглядывающие из зелени садов, скромные, но уютные домики. И какое-то время кажется, что нет никакой войны в Новороссии, что все рассказы об её ужасах, — из какого-то иного виртуального мира. Вот разве что очередь километра на два из легковых машин возле границы, и сгорбленные фигурки людей на таможне с чемоданами, тележками и тюками. Поток беженцев в Россию не ослабевает.

Вскоре до слуха доносятся глухие звуки, напоминающие дальний камнепад, а над горизонтом поднимается бледно-коричневый дым.

— Аэропорт под Луганском наши «Градами» мочат, — говорит ополченец Алексей.

— Почему так долго не могут взять?

— Там мощные подземные коммуникации, ещё с советских времён. Как только наши бьют, они прячутся. А ещё у них там, говорят, специалисты из НАТО сидят, грамотно оборону организовали. Когда мы идём в атаку, они уходят в укрытия и вызывают свою авиацию. Время от времени к ним прорываются подкрепления. Сегодня с утра, говорят, два танка из пяти прорвались. Остальные — наши пожгли. Ну, ничего, дожмём их, некоторые укропы уже не выдерживают обстрелов, выходят с белыми флагами или пытаются с боем уходить.

А затем мы въезжаем в Луганск. Лучше всего назвать его словом, которое произнёс кто-то из ополченцев — убитый. Этот город совсем не похож на тот Луганск, который запомнился мне два с половиной месяца назад. В день, когда объявили итоги уже исторического референдума 11 мая, и провозгласили создание Луганской народной республики, центральная площадь захлёбывалась митинговым восторгом, на лицах многих людей читалась радость вперемешку с тревогой. Казалось, ещё немного, и Донбасс разделит судьбу присоединённого к России Крыма. И вот — безлюдные улицы, повреждённый взрывом памятник советским героям-освободителям. То и дело погромыхивает в разных частях города. На окраинах идут бои. Самое оживлённое место в Луганске — железнодорожный вокзал. Люди осаждают кассы, надеясь уехать. Большинство магазинов закрыто.

— Ополченцы буквально заставили некоторых бизнесменов не уезжать. Говорили торговцам продуктами: уедете — лучше не возвращайтесь, — рассказывает комендант станицы Луганской Николай Витальевич Хусточкин, которого бойцы называют «батей». — Если бы мы не поступали так, сейчас бы в городе был бы уже настоящий голод.

Мы сгружаем «гуманитарку» в штабе станичной комендатуры.

— Завтра поедем по адресам, — обещает мне Хусточкин, — уже составлен список пожилых, больных жителей станицы, — им гуманитарная помощь — в самый раз.

Однако в этот день в Луганскую мы едем совсем по другому печальному поводу. Поступает сообщение, что в станице рядом с маршрутным такси разорвался снаряд. Кажется, есть погибшие. «Батя» отправляет машину с несколькими ополченцами и «московским корреспондентом» на месте узнать подробности.

Сейчас станица — фактически нейтральная территория. Ополченцы бывают в ней лишь наездами, и по вечерам запускают сюда свои патрули.

Украинские силовики, «укропы», не рискуют заходить Луганскую, потому что население здесь настроено к ним резко враждебно. А главное, расположение станицы таково, что сюда очень удобно совершать партизанские рейды.

— Мы специально не заходим в Луганскую, иначе её бы давно уже разнесли подчистую, рассказывает ополченец Алексей. — А так они, нацгады, просто вымещают на мирном населении злобу за свои потери. Мы в последнее время довольно удачно уничтожаем скопления «укропов». Они в ответ бьют по мирным жителям.

И вот — разбитый автобус, с лужами крови на сиденьях и на полу.

— Четверо погибших и шестеро раненых, — рассказывает водитель, молодой парень. — Снаряд у самой маршрутки взорвался. А меня лишь чуть-чуть осколком по ноге чиркануло.

— Ну, со вторым днём рождения тебя, — говорит кто-то из ополченцев.

Рядом с этими ребятами почему-то не страшно. Хоть и понимаешь, что их автоматы не спасут от свалившегося на голову снаряда, их спокойная уверенность в правоте своего дела, в конечной победе передаётся и мне.

Они много шутят друг над другом. И в этих порой грубоватых шутках просвечивает сплотившее их боевое братство.

Чтобы встретиться с ранеными в маршрутке, мы заходим в Центральную районную больницу. Они, оказывается, получив первую медицинскую помощь, уже разошлись по домам.

— У нас вообще мало кто на ночь из больных остаётся, — рассказывает заведующий хирургическим отделением Максим Павлов. — Боятся люди, дома им как-то спокойнее. Может быть, подвалы крепче.

За время боевых действий через больницу прошло уже 38 раненных станичников. Все до одного — мирные жители. Около половины врачей, по словам Максима Павлова, уехали в безопасные места или уволились из-за того, что уже второй месяц им не платят зарплаты. Однако в оставшимися, самыми стойкими и ответственными, он готов преодолевать любые трудности. Тем более что ополченцы взяли своего рода шефство над больницей. Несколько дней назад восстановили энергоснабжение, а на этот раз обещали подбросить продуктов для больных, в том числе и тех, что собрали читатели «Свободной прессы».

…Поздно вечером, когда я дописывал этот репортаж, вернулся хозяин квартиры Дмитрий, узнававший на улице последствия обстрела. Через несколько домов мина взорвалась у подъезда, где на лавочке сидели три человека. Все они погибли.

Фото автора.