Дипломатия под грохот канонады

Вечером 17 августа состоялась четырехсторонняя встреча министров иностранных дел России, Германии, Франции и Украины. В течение пяти часов главы МИД обсуждали пути выхода из украинского кризиса. Результатов по итогам встречи было немного, но эксперты называют прогрессом сам факт переговоров, ведь представители четырех стран встречались на таком уровне более полутора месяцев назад, 2 июля. Тогда была разработана совместная декларация о возобновлении перемирия на Украине, которая, правда, не была реализована на практике.

В воскресенье поздно вечером министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер по итогам переговоров заявил, что было достигнуто небольшое сближение между сторонами. «Мы обсуждали вопросы, как мы можем найти пути прекращения военных действий, что, как мне видится, надо сделать срочно. Это был тяжелый разговор, но, я думаю, что по некоторым пунктам мы достигли прогресса», — сказал он. Штайнмайер также добавил, что главной задачей переговоров считает прекращение огня и возможность избежать новых жертв.

Украинский министр Павел Климкин о ходе переговоров выразился туманно. В своем микроблоге Twitter он оставил загадочную запись: «Нет места компромиссу там, где государство должно пересечь свою красную линию. Украина ее не перешла. Чувствовал поддержку наших партнеров». Какую красную линию имел в виду Климкин, не совсем ясно.

Глава российского внешнеполитического ведомства Сергей Лавров на брифинге в понедельник рассказал о ходе переговоров подробней. Полностью решить удалось лишь один вопрос — о доставке жителям Донбасса российского гуманитарного груза, вокруг которого на Украине развернулась нездоровая шумиха. Стороны достигли компромисса и решили, что гуманитарная помощь будет доставлена населению как можно скорей.

По остальным темам так легко договориться не удалось. Сергей Лавров признал, что пока что нет подвижек в вопросах прекращения огня и конституционной реформы на Украине. «Мы подтвердили российскую позицию, которая заключается в том, что прекращение огня должно, как это неоднократно декларировалось, быть безусловным, — заявил Лавров. — Украинские коллеги, к сожалению, продолжают выдвигать различные условия, причем достаточно размытые, чтобы обеспечить, как они говорят, непроницаемость границ». При этом Россия согласна продолжать сотрудничать с ОБСЕ и поддерживает идею оснащения миссии беспилотниками, которые помогут контролировать границу.

Министр также посетовал на то, что Киев не готов говорить о конституционной реформе и общенациональном диалоге, хотя именно это было прописано в Женевских соглашениях от 17 апреля между Россией, США, ЕС и Украиной. Из позитивных моментов стоит отметить, что стороны хотя бы не возражали против того, чтобы подтвердить это соглашение, тогда как еще недавно вообще не хотели о нем вспоминать.

В рамках переговоров Сергей Лавров также призвал Вашингтон и его западных партнеров повлиять на Киев и убедить руководство пойти на компромисс. «Мы посылаем сигнал, чтобы они воздействовали на украинские власти и добились прекращения этой братоубийственной войны и начали переговорный процесс», — заявил он.

По итогам встречи главы ведомств не выработали общих формулировок, но, что, пожалуй, самое важное — договорились продолжать консультации. «В ближайшие дни мы со вчерашними собеседниками обсудим в рабочем порядке, есть ли у нас возможность выйти на какие-то общие договорённости на бумаге. Об итогах доложим руководителям государств и будем дальше решать, в каком формате продолжать работать», — заявил Сергей Лавров.

Заместитель директора «Центра политических технологий» Алексей Макаркин считает, что важен сам факт начала диалога, хотя и не верит, что он принесет конкретные плоды, пока Киев надеется решить конфликт военным путем.

— Единственный плюс от этой встречи — в продолжении диалога. Конкретных результатов практически не было, чувствуется очень сильная напряженность, недоверие. Видно, что сторонам трудно договориться по целому ряду проблем. Наверное, имеются не такие сложные вопросы, поэтому министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер отметил, что есть прогресс. Например, когда Россия говорит, что неплохо, если бы на Украине была федерализация и региональный русский язык, это вполне осуществимо и может быть зафиксировано в проекте Конституции. Конечно, я говорю не о политической федерализации в чистом виде, так как само это слово крайне негативно воспринимается украинской политической элитой. Но экономическая, налоговая, бюджетная федерализация возможна.

«СП»: — Что можно считать самыми непростыми проблемами в переговорах России и Украины?

— Это тема Крыма: Украина не хочет признавать его российским, а для России это принципиально. Это и тема внеблокового статуса Украины. Москва хотела бы, чтобы он был закреплен документально и этот договор носил железобетонный характер, а не просто был зафиксирован в украинской Конституции, которую можно изменить в очень короткие сроки. Это должно быть нечто, подобное государственному договору, который был заключен с Австрией в 1955 году и соблюдается по сей день, несмотря на то, что СССР уже распался (Австрийский государственный договор, подписанный между австрийским правительством и союзными оккупационными силами, гарантирующий, помимо прочего, постоянный нейтралитет Австрии. — прим. ред.).

«СП»: — Возможен ли хотя бы частичный успех четырехсторонних переговоров?

— Общая рамка переговоров — это, видимо, очень сильное недоверие друг к другу, которое есть у Украины и России, у России и Запада. Когда стороны настолько не доверяют друг другу, договориться о чем-то очень сложно. Думаю, сейчас Украина будет делать ставку на военный успех на Востоке. Россия будет делать ставку на то, что вооруженные формирования народных республик удержат и, может быть, даже расширят свою сферу влияния. В том случае, если какая-то из этих стратегий зайдет в тупик, возникнет патовая ситуация. Тогда и придет время компромиссов — некомфортных, неудобных, но компромиссов.

«СП»: — В своем заявлении Сергей Лавров сказал, что Москва выступает за немедленное прекращение огня, а Киев выдвигает свои условия…

— Так и есть. Киев под прекращением огня фактически понимает капитуляцию республик — они должны сложить оружие и сдаться. Россия же хотела бы, чтобы огонь был прекращен без условий, республики сохранили контроль над территорией, которую занимают, и все вооружение. Это прямо противоположные подходы, связанные с общими стратегиями России и Украины.

«СП»: — То есть можно говорить о том, что пока в военном плане не наступит перелом в ту или иную сторону, переговоры не принесут никаких результатов?

— Пока сохраняются ресурсы для реализации прямо противоположных стратегий, договориться будет очень проблематично.

«СП»: — В СМИ ходят слухи, что четырехсторонние встречи должны подготовить почву для непосредственных переговоров между Владимиром Путиным и Петром Порошенко. Насколько это реально на данном этапе?

— Не думаю, что это перспектива ближайших дней. Украинский министр иностранных дел сказал, что нужно еще несколько таких пятичасовых встреч, чтобы до чего-то договориться. Может быть, если они еще поговорят и одновременно станет ясно, что ресурс одной из сторон подходит к концу, а другая близка к решению своих задач, тогда удастся пойти на контакт. Во всем этом есть только один минус, но очень большой. Когда одновременно идут переговоры и консультации, стороны прощупывают друг друга, но в то же время хотят добиться военных результатов, ситуация может сорваться в военный конфликт.

«СП»: — Вы имеет в виду полноценный военный конфликт между Россией и Украиной?

— Да, это возможно. Я думаю, что обе стороны этого бы не хотели, но пока будут продолжаться попытки решить проблему военным путем, на каком-то этапе ситуация может выйти из-под контроля. И в этом сейчас очень большой риск, потому что когда идет стрельба, никто не может сказать, что полностью контролирует ситуацию. Поэтому такое балансирование очень опасно.

Директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии Михаил Погребинский также считает, что ощутимых результатов пятичасовые переговоры не принесли, но любой диалог лучше, чем отсутствие диалога вообще.

— Никакого реального продвижения к поиску компромисса нет. Но во время переговоров проясняются пределы возможностей партнеров, насколько они готовы идти на компромисс. Самое плохое — это когда вы не представляете, чего можно ожидать от ваших партнеров. Тогда стороны ведут себя неадекватно, и это самая опасная и рискованная ситуация. Но когда вы разговариваете, вы проясняете, в каком коридоре могут развиваться действия. Если переговоры будут продолжены во вторник, это хорошо. Насколько я понимаю, сейчас пытаются подготовить почву для разговора между лидерами России и Украины, но пока что эта почва не подготовлена, и ожидать в ближайшие дни встречи Путина и Порошенко не приходится.

«СП»: — Как вы считаете, кто сейчас являлся инициатором переговоров?

— Мне кажется, что сейчас в переговорах больше заинтересована Украина, чем Россия. Ожидания украинской стороны до 24 августа (День независимости Украины. — прим. ред.) совершить радикальный военный прорыв, чтобы можно было сообщить о победе, похоже, не оправдались. В этом смысле переговоры, шаг к прекращению войны, который выглядел бы, как сохранение лица конфликтующих сторон, стал бы если не выходом, то хотя бы движением в позитивном направлении.

«СП»: — Что должно произойти, чтобы состоялась встреча между главами государств на высшем уровне?

— Мне кажется, что для такой встречи будет возможность после объявления о прекращении огня. Это достаточное условие, чтобы встреча на высшем уровне состоялась.

Директор Института стран СНГ Денис Денисов настроен более оптимистично и считает, что начавшийся переговорный процесс может принести результаты уже в ближайшее время. Серьезную роль в урегулировании могут сыграть лидеры европейских стран, чья готовность к конфронтации поумерилась после введения Кремлем ответных санкций.

— Безусловно, это позитивный шаг, который, мы все надеемся, будет способствовать нормализации ситуации на Юго-Востоке. На мой взгляд, правильно, что именно такой формат переговоров был выбран, потому что до этого Киев настаивал на участии Соединенных Штатов, чья позиция не всегда конструктивно влияла на ход переговоров и позицию украинской стороны. Думаю, что если подобные консультации продолжатся, в течение кратчайшего времени стороны могут найти компромисс и прекратить действия, которые сейчас осуществляются в Донбассе.

«СП»: — Министр иностранных дел Климкин сделал довольно странное заявление о том, что «компромисс невозможен там, где государство должно пересечь красную линию. Украина ее не пересекла». Что он имел в виду?

— Скорее всего, используя риторику украинской власти, он имел в виду, что они воют с сепаратистами и террористами, а не с гражданами Украины. Значит, нормализация возможна, только если будет взят контроль над Донецком и Луганском, как основными опорными пунктами сопротивления. Но, думаю, такой подход будет корректироваться, особенно с учетом позиций, которые занимают европейские лидеры. Они прекрасно понимают, что такие конфликты невыгодны никому, они становятся источником нестабильности в Европе. Кроме того, ключевыми для европейцев стали ограничения в импорте и экспорте, введенные Россией. Думаю, большинство европейских лидеров хотели бы их отменить.

«СП»: — Раньше казалось, что украинское руководство планирует завершить военную операцию до 24 августа и потому не готово к компромиссам. Сейчас эта задача выглядит трудновыполнимой, возможно, Киев поэтому пошел на переговоры?

— Проблема в том, что мы не располагаем полной информацией о том, что реально происходит в Донбассе. В Киеве хотели бы одержать победу к символичной дате 24 августа, но по разным данным на Юго-Востоке до сих пор сосредоточены достаточно большие силы ополченцев, и уничтожить их не удастся. Сейчас там идут кровопролитные бои, некоторые города переходят из рук в руки по несколько раз в день. Но трудно судить, как это повлияет на позицию Киева. До сих пор сторонников позиции компромисса среди украинской политической элиты не было. Как мы помним, начиная с тех злосчастных 15 пунктов «мирного плана» Порошенко, которые были фактически ультиматумом, а не приглашением к диалогу, готовности к компромиссу не было. Но лично у меня сейчас есть надежда, что европейские партнеры сумеют убедить лидеров украинского государства, что только через компромисс возможно примирение.

«СП»: — Реальна ли в ближайшее время встреча Владимира Путина с Петром Порошенко?

— Об этом много говорится последнюю неделю, и мне кажется, что в принципе это возможно. Более того, это оптимальный формат в попытке решения этой проблемы. Я не вижу ни одного принципиального момента, который бы мог помешать этой встрече, так как в ней заинтересованы оба лидера. Главное, чтобы эту встречу не попытались превратить в очередное пиар-мероприятие и что-то попытаться продемонстрировать остальному миру. Если будет конструктивный диалог, будет и решение проблемы, а если это будет только ход, направленный на тиражирование СМИ, это ни к чему не приведет.

Фото: ИТАР-ТАСС/EPA.