Чудо на трибуне

Удивительно, но 25-летие, пожалуй, самого судьбоносного события в истории Советского Союза и его «руководящей и направляющей» силы КПСС — последний ее 28-ой съезд — остается практически незамеченным СМИ. Сказывается, видимо, сезон отпусков, да и такие громкие события, как финансовый коллапс в Греции, конфликтная ситуация вокруг парка «Торфянка» и подготовка к референдуму в Москве относительно возвращения памятника Ф.Э. Дзержинского на Лубянскую площадь. Между тем, судьба великой страны во многом и была предопределена в июльские дни 1990-го г., поскольку тогда в отставку не был отправлен М.С. Горбачев. Против него проголосовало всего 1116 делегатов из более чем 4,5 тысяч. Свою персональную победу Михаил Сергеевич в заключительном слове приписал всему съезду. «Тот, кто рассчитывал, — бахвалился чудом сохранивший пост генсек, — что это последний съезд и на нем состоятся похороны КПСС, он опять просчитался. КПСС живет и будет жить…» Как мы теперь знаем, руководимой Михаилом Сергеевичем партии отпущен было всего один год, так что тот неизвестный пессимист, который предрек ее уничтожение, оказался куда прозорливее ее незадачливого лидера.

Сам съезд и голосование по кандидатуре генерального секретаря проходили в атмосфере резкого обострения социально-экономической и общественно-политической ситуации в стране. Начинались острейшие межнациональные конфликты, переросшие потом в полномасштабные гражданские войны в Абхазии, Приднестровье, Нагорном Карабахе и других местах некогда единого Союза.
Пустые прилавки невозможно было скрыть многомиллионными тиражами газет и журналов. Тем более что в них лилась зачастую откровенно грязь на основы некогда могучего государства. Страна была еще самой читающей, но из-за последствий непродуманных реформ уже недоедающей. Особо остро почувствовали на себе плоды горбономики шахтеры. Не случайно именно в горняцких коллективах градус недовольства был самым высоким, так что в каком-то смысле символично, что вторым кандидатом на пост лидера Компартии был представитель шахтерского края Теймураз Авалиани, который сам был многие годы горняком. При тайном голосовании он проиграл, набрав всего 501 голос, но куда важнее, что проиграла вместе с ним КПСС, а самое главное, потерпела поражение Родина многих из нас — Союз Советских Социалистических Республик.

Почему так получилось, как смог М.С. Горбачев, несмотря на все провалы проводимого им перестроечного курса, в тот момент усидеть? Попробуем ответить на этот ключевой вопрос, ведь именно это обрекло КПСС на раскол и сход с политической арены, т.е. именно на то, что, по его мнению, как раз не случилось на 28 съезде, но зато случилось по его итогам.

Причина первая — контроль М.С. Горбачевым аппарата КПСС позволил ему и его окружению обеспечить достаточно лояльный им состав делегатов съезда

В.И. Ленин в своем знаменитом «Письмо к съезду» заметил, что И.В. Сталин сконцентрировал в своих руках необъятную власть. Сделать это ему позволил вроде бы формальный пост секретаря ЦК, который при всей скромности давал фактически неограниченные возможности по подбору и расстановке кадров. В результате И.В. Сталин смог подобрать и расставить выдающихся военных и политических деятелей, главных конструкторов и хозяйственников — В.М. Молотова, Г. К. Жукова, Д.Ф. Устинова, И.В. Курчатова, С.П. Королева и многих тысяч других.

Но вот беда — эта же особенность генеральносекретарской должности позволила в свою очередь М.С. Горбачеву расставить на ключевые позиции в государстве и партии людей, которые практически в прямом смысле похоронили КПСС — А.Н. Яковлева, Э.А. Шеварднадзе, Б.Н. Ельцина. С последним, правда, вышла промашка — он, видя слабость Михаила Сергеевича, решил его спихнуть с Олимпа.

Но и это отчасти пошло на пользу М.С. Горбачеву на конкретном 28 съезде — оппонентов у него там было немало, но они были расколоты по платформам. Сторонники так называемых реформ, ставшие в будущем видными деятелями умеренного крыла либералов, создали «Демократическую платформу», те же, кто надеялся спасти Компартию, — на «Большевистскую» и отчасти «Марксистскую».

Разумеется, при таком раскладе Михаилу Сергеевичу было удобно лавировать, да вот только для самой КПСС это была заведомо проигрышная ситуация. Как могла она уцелеть в обстановке вынужденного сосуществования под одной партийной крышей людей с диаметрально противоположными взглядами, когда в любой момент мог произойти раскол? Фактически он и произошел — с трибуны съезда один из лидеров «Демплатформы» и, что примечательно, ректор Московской Высшей партийной школы (к разговору о расстановке кадров в КПСС) В. Шостаковский зачитал заявление ее лидеров о выходе из партии и формировании новой.

Еще до них ряды КПСС покинул Б.Н. Ельцин, также воспользовавшись для этого трибуной съезда. Жест этот Борис Николаевич делал уже, конечно, в расчете на антисоветские круги, которые вокруг него группировались. Всё, мол, порвал со своим капээсэсным прошлым и теперь я всецело ваш.

Михаил Сергеевич подвоха не почуял, дав высказаться своему конкуренту. Ему казалось, что так проще будет удержаться. В тот момент спастись ему действительно удалось, но это была воистину пиррова победа. Через полтора года он бросит переизбравшую его партию и покинет пост президента страны. К сожалению, в этот момент будет спущено красное знамя, в верности которому клялись все певшие гимн СССР, включая М.С. Горбачева и Б.Н. Ельцина.

Причина вторая — поддержка слабого генсека со стороны самовластных и порою пронационалистически настроенных элементов в республиканских органах КПСС

Вообще-то, снимать с должности Генерального секретаря М.С. Горбачева нужно было еще за полгода до 28 съезда КПСС, сразу после падения Берлинской стены, ознаменовавшего собой крах его политики так называемого «нового мышления». Запад воспользовался этим капитулянтским, по сути, курсом для развала Варшавского Договора и до сих пор отчасти пользуется для давления на нашу страну.

Мне доводилось спрашивать ныне ушедшего уже, к сожалению, из жизни О.С. Шенина, считавшегося вторым человеком в КПСС, почему партия не дала в тот момент принципиальной оценки деятельности М.С. Горбачева, которая, по существу, позволила империализму во многом провести ревизию итогов Великой Отечественной войны и вернуть некогда поверженную Германию в число великих государств, за что сам «папа перестройки» удостоился титула «лучший немец»? На это Олег Семенович ответил кратко — не было у настоящих, патриотически настроенных коммунистов, именовавшихся тогда «силами реакции», большинства в ЦК. Иными словами, большинство в руководстве коммунистов было вовсе не у коммунистов, а у совсем других сил.

Каких же? Можно было бы сказать, что у так называемых демократов, которыми тогда называли тех, кого теперь принято именовать либералами, но большинства не было и у них, иначе партия перестала бы даже именоваться «коммунистической». Реальное большинство было у местных, прежде всего республиканских органов КПСС — рискну предположить, что именно оно решило исход судьбоносного не только для Горбачева, но и для всей страны голосования в его пользу. Слабый, много говорящий, но все более упускающий вожжи из рук генсек их более чем устраивал. В такой ситуации многие местные партийные начальники становились фактически неуправляемыми из центра князьками.

И это в то время, когда во многих республиках пышным цветом зацвел национализм, с которым никакой сколько-нибудь существенной идейной борьбы не велось. Наоборот, разнообразные антисоветские «рухи» и «саюдисы» выдавались за достижения перестройки, а их разнузданная антикоммунистическая и местами русофобская пропаганда — за гласность.

В этих условиях место М.С. Горбачева наверняка занял бы сторонник «жесткой линии» — человек, который попытался бы вернуть себе бразды правления. Понятно, что это не могло устроить многих привыкших к самоуправству, лицемерно именовавшемуся тогда самостоятельностью, удельных партийных секретарей. И поэтому начавший крайне непопулярный в народе из-за антиалкогольной кампании, но поддерживаемый Западом Горби удержался на Олимпе. Ну а СССР лишился практически последнего шанса на спасение. Часы начали, к сожалению, отсчитывать последний год существования великой страны.

Причина третья — рядовые коммунисты практически не имели возможности повлиять на решение партаппарата

К 1990-му году КПСС во многом утратила не только свою коренную суть защитницы и выразителя воли трудящихся, но и демократические принципы построения. Партократические верхи много говорили о внутрипартийной демократии, но на деле практически никак не зависели от низов, что привело к полному диссонансу. Первые в массе своей продолжали талдычить лицемерные лозунги о совершенствовании социализма, а вторые все сильнее выражали в этом глубокое сомнение, местами переходящее в недовольство. Как раз в дни работы съезда начинались шахтерские забастовки, которые сами по себе показали, как мы отметили во вступлении, что Компартия горбачевского разлива во многом перестала устраивать цвет рабочего класса, которым всегда были горняки. Надо было что-то, а точнее, кого-то менять.

У делегатов 28-го съезда КПСС такая возможность была, нужно было буквально нажатием одной кнопки (а тогда уже внедрялась система электронного подсчета голосов) снять с поста Генерального секретаря того, кто им уже никак не мог быть в силу плачевных результатов затеянной им перестройки. Увы, большинство еще тогда многомиллионной партии на такой решительный шаг не пошло. Не пошло, прежде всего, потому, что ориентировалось не на мнение рядовых коммунистов, а на позицию местного начальства.

Если бы среди 18 миллионов членов КПСС можно было провести референдум о доверии М.С. Горбачеву и его любимой перестройке, нет никаких сомнений, что большинство бы выступило против. Не случайно в августе 1991 г. не нашлось партийных организаций, которые бы встали на защиту всего год назад как переизбранного генсека. Против ГКЧП, этой неуклюжей, но все-таки попытки спасти страну от горбачевщины и вызванного ею развала, выступили лишь откровенные антисоветчики всех мастей, выступали, разумеется, исключительно в своих далеко идущих целях.

Со своей стороны прибывший из Фороса Михаил Сергеевич несильно-то и противостоял приостановке деятельности КПСС, осуществленной недавним первым секретарем Свердловского обкома, а потом Московского горкома Б.Н. Ельциным. Вероятно, он считал, что родная партия предала его, но на самом деле изменил ему прежде послушный аппарат. Тот самый аппарат, который на 28-ом съезде спас М.С. Горбачева от отставки, в которую хотели бы его отправить простые рядовые коммунисты, остававшиеся преданными идеалам социальной справедливости и народовластия.

Как следствие…

Результатом нерешительности большинства 28-го съезда КПСС в организационном вопросе № 1 стало в каком-то смысле создание в сентябре 1991 г. Госсовета, оказавшегося, по сути, ликвидационной комиссией для великого Советского Союза. Первым же решением этого не предусмотренного Конституцией СССР органа под руководством М.С. Горбачева стало признание независимости трех прибалтийских республик.

Недавно Генпрокуратура РФ по запросу депутатов Госдумы начала проверку по факту создания этого самого Госсовета СССР. Причем он привлек внимание прокурорских работников не впервые — в том же 1991 г. им заинтересовался легендарный Виктор Илюхин, ныне, увы, покойный. Он возбудил тогда уголовное дело против отвернувшегося от родной партии, но все еще действовавшего Президента СССР М.С. Горбачева по ст. 64 УК РСФСР («Измена Родине»). Оно, правда, просуществовало всего сутки и закончилось увольнением самого В.И. Илюхина. Но тема-то сама не была закрыта — и вот к ней 24 года спустя вновь возвращаются. Вот только если бы большинство делегатов 28-го съезда КПСС годом ранее проявило волю и сняло с должности генсека М.С. Горбачева, весьма вероятно, не только эта проверка сейчас бы не потребовалась, но и сама история пошла бы совсем по другому сценарию.