Подземная война в Крыму

9 мая 1944 года был освобожден от фашистских захватчиков Севастополь. Город русской славы, он со времени своего основания в восемнадцатом веке выдержал не одну осаду неприятеля. Памятна, например, история Крымской войны середины девятнадцатого века, когда на южные земли Российской империи претендовали сразу несколько агрессоров: Французская, Британская и Османская империи, Абхазское княжество, Сардинское королевство, Северо-Кавказский имамат… И все это при содействии нейтральных с виду Австрийской империи, Шведского и Прусского королевств.

Тишина — залог успеха

Почти год (с 1854-го по 1855-й) защитники Севастополя сдерживали напор неприятия. Противнику, который вошел на его южную сторону, достались лишь одни руины. А ровно 160 лет назад, весной 1856 года был подписан Парижский договор, по которому Севастополю был возвращен статус-кво.

Примечательно, что боевые действия во время Крымской кампании шли не только на море и суше, но и… под землей. И правила такой подземной войны были довольно просты: нужно было рассчитать месторасположение противника и расстояние до него. Затем уже под землей необходимо было определить точное направление, в котором предстояло делать подкоп. После чего оставалось действовать — копать проход под редут или другое укрепление на позициях коалиционных сил противника, соблюдая при этом все меры предосторожности и по возможности — режим тишины.

Вместе с тем, подземная война только на словах и бумаге выглядела просто. И во многом — из-за того самого режима тишины. Ведь французы и англичане тоже вели свои «проходческие» работы, норовя проложить ходы под бастионы Севастополя, чтобы, заложив под ними пороховые заряды, сравнять с землей. Или, по крайней мере, вывести их из строя. На этот случай у русских саперов имелись специалисты-слухачи, которые с помощью слуховых рожков, а иногда и специальных приспособлений, чем-то напоминающих стетоскопы, определяли местоположение непрошеных гостей.

И когда неприятельские «кроты» становились расшифрованными, в ход вступал план по закладке русскими саперами так называемых контр-мин. Надо отдать должное полковнику инженерных войск (а впоследствии генерал-адъютанту) Эдуарду Тотлебену, под руководством которого и производились все действия по «подземному противостоянию» вражеским «копателям». Для улучшения и облегчения работы слухачам, а также для более оперативного реагирования на неприятельские подкопы от русских позиций в сторону врага были загодя проложены основные горизонтальные стволы — подземные ходы увеличенного диаметра, соответствующим образом укрепленные деревянными сваями (во избежание обвала).

Война «кротов»

Причем, прокладывались они на глубине до 20 метров. А французы и англичане были на порядок менее выносливыми вояками и проходчиками, чем русские солдаты, которые способны были долгое время обходиться на глубине проложенных шурфов спертым и лишенным достаточного количества кислорода воздухом. Именно поэтому нормативы закладки подземных ходов у атакующей стороны были более щадящими и позволяли копать не так глубоко, что как раз исключало наше столкновение под землей с «кротами» противника.

Кроме того, это позволяло русским слухачам в любое время суток (а подкопы с обеих сторон велись круглосуточно) быть в курсе того, что предпринимает неприятель и где именно он сейчас находится. И третье — от основного ствола было намного легче сделать ответвление в сторону «крадущегося» под землей супостата, чем копать отдельный рукав в его сторону прямо от позиций русских укреплений.

Наиболее интенсивно подземная война развернулась на отрезке от Четвертого бастиона укрепрайона Севастополя до позиций французского экспедиционного корпуса, расстояние между которыми в этом месте было минимальным и составляло немногим более ста ярдов по прямой. Этим не преминули воспользоваться французы, развернувшие целую сеть подземных ходов, ведущих под бастион. В свою очередь, весьма компетентному в таких вещах инженер-полковнику Тотлебену не нужно было долго ломать голову над тем, где именно начнут рыть свои «кротовые норы» французские саперы. И он незамедлительно предпринял превентивные меры.

Эдуард Иванович приказал русским саперам пробить в районе Четвертого бастиона вертикальный шурф, чтобы выяснить, что в этом месте грунт под нашими позициями представляет собой настоящий «слоеный пирог». Гранитные и базальтовые скальные породы здесь чередовались через каждые несколько метров с глиняными прослойками, по которым в принципе-то и возможно было добраться под землей как от русских позиций к французским, так и от неприятельских до наших. От этих-то вертикальных шурфов саперы Тотлебена и стали загодя прокладывать горизонтальные подземные стволы навстречу французам.

Еще более полную картину неприятельских подкопов в районе Севастополя представил нашей разведке в Париже «крот» другого характера — предатель в стане врага, который за большие деньги продал русскому агенту секретный план осады города французами. На документе хоть и не так четко, но явно читалось изображение того самого подкопа, который вел под расположение Четвертого бастиона.

Врукопашную с «кротами»

Надо пояснить, что все эти минные атаки неприятеля и контратаки со стороны русских саперов были делом не быстрым и продолжались не один месяц: вгрызться в грунт, вынуть его на поверхность, укрепить подземный ход сваями, которые тоже нужно было заранее подготовить… Все это изматывало саперов, которые трудились под землей в три-четыре смены: более трехсот солдат круглосуточно прокладывали шурфы. Давала о себе знать и нехватка свежего воздуха. При этом необходимо было каждые несколько минут останавливать все работы и замирать, чтобы слухачи могли определить — не движется ли встречным курсом кто-нибудь из французских «кротов».

Тем не менее, начавшееся еще осенью 1854-го подземное противостояние вступило к февралю следующего года в свою завершающую стадию, когда солдаты в один из дней услышали, как неприятель еле слышно прокладывает себе путь в расположение их позиций. Стараясь не вспугнуть французов, наши саперы осторожно подвели одно из ответвлений от основного ствола под ход, которым противник пробирался к Четвертому бастиону. Затем в это ответвление был заложен пороховой заряд весом около двухсот килограммов.

Тут стоит отметить, что еще до крымских событий учителем Эдуарда Ивановича военным инженером и генералом Карлом Шильдером был изобретен способ воспламенения пороха путем электрического разряда. Так что эта новинка уже стояла на вооружении русской армии в отличие от французов, пользующихся устаревшими способами подрыва своих подземных мин. Словом, к этому пороховому заряду были протянуты провода и вскоре чудовищный взрыв потряс лабиринты и галереи подземных ходов в то самое время, когда у французов под землей полным ходом шла работа по вывозу освободившегося грунта и дальнейшей прокладке минного хода, вмиг превратившегося в братскую могилу для неприятеля.

Но военные действия под землей проходили и по иному сценарию. Так, несколько позже, когда французы, не угомонившись, приступили к прокладке нового минного шурфа, нашим слухачам удалось вычислить место, где он проходит. Подкопавшись к неприятелю, отделение наших саперов ворвалось в подземный ход врага и в ходе рукопашной схватки перебило всех «кротов» противника. Причем, такие подземные вылазки русские солдаты предпринимали не только в районе Четвертого, но и под Пятым бастионом укрепрайона Севастополя.

Через некоторое время Тотлебен был ранен и отбыл на лечение. Но русские саперы так и не подпустили под свои бастионы вражеских минеров. Так что можно с уверенностью сказать, что в этом плане подземная война завершилась безоговорочной победой защитников Севастополя.