«Наркомовские сто грамм»

75 лет назад, 22 августа 1941 года Государственный комитет обороны ССС издал секретное постановление «О введении водки на снабжение в действующей Красной Армии». Документ подписал Сталин. С 1-го сентября 1941 года бойцы и командиры стали получать ежедневно по 100 граммов сорокоградусного напитка.

Потекли алкогольные реки

На фронт пошли не только эшелоны с вооружением, продовольствием и прочими грузами, необходимыми для ведения боевых действий, но и цистерны с водкой. Близ передовой ее переливали в дубовые бочки или бидоны и отправляли в части и подразделения.

На полную мощность работали не только оборонные заводы, но и спиртовые, ликеро-водочные. Ведь Красной армии требовались буквально реки алкоголя. Интересно, эвакуировали ли эти предприятия в тыл во время наступления немцев?

В 1942 году водку стали выдавать уже не всем военнослужащим, а лишь бойцам «первой линии», тем, кто находился на передовой. Всех остальных «угощали» только в дни революционных и общественных праздников. Всего их было десять.

Затем порядок выдачи спиртного снова был изменен — как и прежде, разрешили наливать «передовикам», а также частям, стоящим в резерве, стройбату, тыловикам и даже раненым — по разрешению врача. Но они получали не по сто, а по пятьдесят граммов.

На войне как на войне

В апреле 1943 года последовала новая «реформа», и водку стали давать тем, кто участвовал в наступательных действиях, разведчикам, железнодорожным войскам и частям НКВД. Однако это было лишь формальностью. На самом деле спиртное «гуляло» в армии — к примеру, самогоном угощало красноармейцев население освобожденных советских территорий. Подобный эпизод показан в фильме «На войне как на войне».

В той же картине показан и другой фрагмент — как замполит укоряет молодого офицера-танкиста за то, что тот участвует в застолье с экипажем машины: «Водка вообще гадость, а пить ее с подчиненными — вдвойне гадость. Если хочешь быть настоящим офицером, прекрати!»

Но армия состояла не только из людей строгих правил, аскетов, подобных замполиту из фильма. Было немало и других — падких на спиртное, которых пили сами и позволяли это делать другим. К тому же на войне всегда находился повод для возлияний — провели успешную атаку, взяли высоту, село, город, значит, надо отметить. Погибли товарищи — следует помянуть. Отбили вражеский склад с продуктами и алкоголем — стоит отпраздновать.

Артиллерист Николай Камышин вспоминал: «Могу одно сказать: на войне пили много. С утра водку привозили, условно говоря, на 100 бойцов, а к вечеру их оставалось 80. И так едва ли не каждый день. В итоге вместо положенных ста грамм выпивали и по четыреста, и по пятьсот…»

Традиция, однако

«Наливали» в Русской армии с давних времен. До начала ХХ века во время боевых действий нижние чины получали по три чарки или 160 граммов «хлебного вина», то есть водки, в неделю. Кроме того, офицеры имели право награждать отличившихся в сражении воинов за свой счет.

Небольшая ремарка — при царях солдаты получали свои пресловутые чарки не до сражения, а после него. Ведь еще великий Суворов говаривал: «До боя пить — убитым быть».

И в мирное время служивых потчевали водкой, но только по праздникам — всего за год 15 чарок. Солдат мог угостить горячительным напитком и командир «для поддержания здоровья, в ненастье, после продолжительных маршей, учений и парадов». Сейчас кажется забавным, что в Русской армии даже существовала команда: «К чарке!»

Невольно возникает вопрос: а как вели себя трезвенники? Есть и ответ: они могли отказаться от своей порции и получить компенсацию в… 6 копеек.

Во время Первой мировой войны был введен сухой закон, но моряки по-прежнему поучали свои чарки. Старая традиция была возобновлена спустя много лет уже в Красной армии в 1940 году, во время Советско-финской войны. По предложению наркома обороны Ворошилова — мол, холодно, «для сугрева» — солдатам-пехотинцам выдавали 100 граммов водки и «закуску» — 50 граммов сала. Отсюда и пошло выражение «наркомовские сто грамм».

«Налей, дружок, по чарочке…»

Фронтовики по-разному относились к «легализации» водки. Одни считали, что она необходима — для поднятия настроения, спасения от холода — ведь бойцам приходилось дни и ночи проводить в холодных окопах, а то и в чистом поле, на голой земле.

На фронте встречались и те, кто не пил. Свою порцию они обменивали на табак, сахар, консервы или что-то еще. Но таких людей было немного.

Водочку уважали, ее и воспевали, в стихах, песнях: «Давно ты не видел подружку, / Дорогу к знакомым местам, / Налей же в железную кружку / Свои боевые сто грамм». Или: «Горит свечи огарочек, / Гремит недальний бой. / Налей, дружок, по чарочке, / По нашей фронтовой!» В общем, «Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальем!»

Но многие рассуждали по-другому. Известный режиссер Петр Тодоровский, во время Великой Отечественной служивший в пехоте, вспоминал, что старшина перед атакой шел по окопам с ведром и кружкой и желающие наливали себе: «Те, кто был постарше и поопытнее, отказывались. Молодые и необстрелянные пили. Они-то в первую очередь и погибали…»

Внимание людей, принявших «на грудь», рассеивалось, они вели себя неадекватно. Часто без надобности рисковали и погибали. Да и от холода водка не всегда спасала. Бывало, выпил человек в окопе на морозе, заснул, а проснулся обмороженным. Или вовсе не проснулся…

Конечно, легко об этом рассуждать сейчас, в мирное, спокойное время. Тогда же, в экстремальных условиях люди искали малейшую возможность, чтобы отрешиться от страшной действительности, хотя бы ненадолго забыться. Но под рукой была только водка — ее и пили. До боя и после него. Как в стихотворении Семена Гудзенко:

«…Бой был короткий.

А потом

глушили водку ледяную,

и выковыривал ножом

из-под ногтей

я кровь чужую".

Другой известный режиссер, Григорий Чухрай, во время войны был десантником. Он рассказывал, что однажды, в самом начале войны он с товарищами крепко выпил, и из-за этого были большие потери. Тогда он дал себе зарок не пить до конца войны. По его словам, на войне почти никто не болел, хотя и спали на снегу, и лазили по болотам: «Нервы были на таком взводе, что не брала никакая хворь. Все само проходило. Обходились и без ста грамм».

Полный немецкий кайф

Употребляли ли немцы во время боевых действий? Фронтовики рассказывали, что не раз встречались в боях с пьяными врагами. В этом нет ничего удивительного — немцы же тоже люди и также боялись смерти…

У них был и другой «стимул». Немецкий историк Норман Олер в книге «Полный кайф» пишет, что в вермахте был распространен один из видов наркотика — метамфетамин, созданный в 1937 году и получивший название первитин. После приема этого «лекарства» у военных появлялась уверенность в себе, они могли не спать целыми сутками, не чувствовали боли и готовы были идти на любое опасное задание. Специально для танкистов был разработан так называемый «Панцершоколад» с первитином, для летчиков — «Флигершоколад».

Ветеран вермахта, бывший танкист Петер Эммерих вспоминал: «В конце июня 1941-го мы перешли границу России и получили от нашего военврача по чудо-таблетке. Их давали всем, кто был за рулем. Как нам сказали, для бодрости. Я чувствовал себя нормально, никакого опьянения. Просто я не хотел ни спать, ни есть. Времени на отдых не было. Приказ: любой ценой, только вперед».

Английская газета The Daily Mail утверждала, что за время Второй мировой войны немецкие солдаты и офицеры приняли 200 миллионов таблеток первитина. Не удивительно, что многие бывшие воины Третьего рейха вернулись домой наркоманами.

Судьба бывших трезвенников

После войны с Германией выдачу водки в Советской армии отменили. Однако вредные привычки у миллионов фронтовиков остались. Между прочим, среди них было немало бывших трезвенников, ведь до войны подобный «статус» в стране отнюдь не был редкостью.

Известный историк, знаток русской кулинарии Вильям Похлебкин в своей книге «История водки» писал: «Поскольку в армии к 1945 году оказалась практически вся активная часть мужского населения страны, то после демобилизации эти новые, усвоенные десятками миллионов людей порядки и отношение к алкоголю были разнесены и посеяны по всей стране. Так был нанесен фактически смертельный удар по всей работе ВКП (б) в течение двадцатилетнего предвоенного периода (1917−1937 гг.), когда одним из идеологических постулатов настоящего коммуниста было резко отрицательное отношение к пьянству и к употреблению алкогольных напитков вообще».