Кооперативы и русская цивилизация

Автор плаката Игнатий Игнатьевич Нивинский (1880 — 1933) — известный российский график, живописец и архитектор, а также выдающийся театральный художник. Когда появляется плакат, мы ждем, что оттуда вылезет орущая хабалка. Кажется, в рекламных плакатах всегда есть какая-то наглость, хабалистость. Тут другое. Красивая, изящная, и в то же время сильная женщина призывает вступать в кооперативы. Этот плакат создан в 1918-м году. О чем он?

К 1918-му около трети жителей русского села (в деревне проживали до 90% объединениям — самоуправляющимся коллективам, занятым совместным сбытом, потреблением иили производством разного рода продукции. Кроме того, кооперативы занимались коллективным использованием сх техники. Имелось и мощное кооперативное движение в городах. В 1918 году представители рабочей кооперации Питера обсуждали возможность организовать через кооперативы обмен с селом и снабжение рабочего класса города необходимыми продуктами.

Кооперативное движение росло с конца 19-го столетия, имело добровольный характер и все шансы на то, чтобы охватить большинство трудящегося населения города и деревни. Оно поддерживалось неонародническими партиями — эсерами, левыми эсерами, максималистами, а также анархистами. Кроме того, в кооперативы наряду с миллионами крестьян и городских рабочих вливались тысячи представителей интеллигенции — агрономы, экономисты и другие специалисты.

Наиболее последовательными сторонниками движения были левые эсеры и анархо-коммунисты, которые видели будущее страны как систему союзов различных самоуправляющихся объединений работников — Советов, фабричных комитетов, кооперативов города и села.

Кооперативы применяли современные технологии. Растущая кредитная кооперация была основана на том, что отдельные хозяйства совместно приобретали и затем использовали аграрную технику. В Сибири маслодельческая кооперация успешно вытесняла кулацкие частные хозяйства, производя качественную продукцию по умеренным ценам. Кооперативные союзы имели выходы и на международный рынок, о чем пишут их исследователи, известные народнические экономисты Николай Кондратьев и Александр Чаянов.

Ирина Демьянюк, современный историк, указывает на статистику, согласно которой кооперативы быстрее внедряли современные технологии в Московской области, нежели частники. Впрочем, рыночное соревнование оказывало и негативное влияния на характер кооперативов, способствуя появлению у некоторой их части авторитарных черт в духе капиталистических компаний.

Левоэсеровская программа синдикально-кооперативной федерации, принятая на четвертом съезде ПЛСР (Партия левых социалистов-революционеров) в сентябре-октябре 1918 года, указывала на то, что добровольные кооперативы станут одним из основанием социалистической свободной экономики.

Вместе с фабричными комитетами (организациями рабочего самоуправления на фабриках) они образуют особые экономические Советы для планирования экономического развития, производства и потребления, в то время как политические советы (где власть так же будет принадлежать работникам, а не партиям) станут решать вопросы политики, законодательства и обороны.

Регулярные собрания трудовых коллективов и кооперативов города и села будут иметь возможность давать своим делегатам в экономических и политических Советах наказ о том, что делать, и будут так же обладать правом отозвать делегата в любой момент, если он делает не то, чего от него ждут. Так могло выглядеть некапиталистическое общество трудового самоуправления, антиавторитарный социализм.

Все это не имело никакого отношения ни к либералам, с их фетишами конкуренции, частной собственности, наемного труда и свободного рынка, ни к большевикам, с их фетишем тотального государства (чиновного аппарата), захватывающего всю собственность в свои руки и эксплуатирующего затем работников. Кооперативы были общественным, а не государственным механизмом.

В 1918—1921 гг. году большевики проводят национализацию кооперативов, подчиняя их государственной машине, т.е. бюрократии, пирамиде чиновничества. В 1920-е большевики в какой-то мере пытаются возрождать кооперативы, но одновременно разрушают их. Государство обложило кооперативы высокими налогами иили уничтожило внутри кооперативов самоуправление. Правящая партия силой назначает своих партийных активистов в кооперативные правления. Последних уже невозможно было сменить по воле общего собрания (так случилось с кооперативом «Муравейник», последней цитаделью левых эсеров).

Кооперативы вырождаются, превращаясь в коррумпированные системы: несменяемое правление разворовывает имущество. Остротами на эту тему полна вся большевистская печать второй половины 20-х гг. Чтобы избежать контроля и непомерных налогов, работники создают «дикие», т.е. нелегальные кооперативы, но власти подавляют их.

Однако в 1918 году еще имелись шансы на полное обновление общества. Именно культура русской общины и дополнявшая и развивавшая ее кооперативная культура села и города превращались в основную культуры страны или, по крайней мере, они могли претендовать на это.

Именно русская революция привела к тому, что общинное море сомкнулось над головами частных собственников — уравнительные переделы земли практически нивелировали имущественные различия в селе, в коллективное владение общины переходила земля не только помещиков, но и хуторян (крестьян-собственников).

Кооперативы (как и фабричные комитеты на фабриках и заводах) стали формой развития русской общины в селе и в городе. По мнению исследователя русского рабочего движения Димитрия Чуракова, все это многообразие коллективистских (общинных и кооперативных) форм развития означало торжество самоуправления и «возвращение на столбовую дорогу русской истории».

Рассуждения об особой русской цивилизации, основанной на солидарности и широком сотрудничестве трудящихся людей, имели смысл до тех пор, пока существовало все это. С исчезновением русской общины, кооперативов, артелей, фабричных комитетов, подобные идеи, лишенные материальных (социальных) носителей, превратились в нечто весьма призрачное, умозрительное.