Из жизни спецслужб: Как гимназистка Катя устроила госпереворот для премьера Столыпина

10 мая 1907 года во II Государственной думе шло обсуждение земельного вопроса. На трибуну влез премьер-министр Столыпин и громовым голосом выдал: «Пробыв около 10 лет у дела земельного устройства, я пришёл к глубокому убеждению, что в деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная чёрная работа. Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!»

Столыпин соврал трижды. Во-первых, великими Англия, Франция, США и Китай стали, пройдя не только через «великие потрясения», но и через кровавые революции и гражданские войны.

Во-вторых, аграрный вопрос в России решался архипросто — если бы в деревню не совали нос Александр III, Николай II и великий реформатор Столыпин, всё решила бы свободная конкуренция. В этом случае дядюшка-капитализм к 1905 году вымел бы из усадеб как минимум 95% российских помещиков, и всё бы обошлось без «великих потрясений».

Но Александр III и Николай II пошли другим путём — и помещиков, паразитировавших на крестьянском труде, посадили на шею всему государству Российскому.

В 1883—1885 годах были созданы Крестьянский и Дворянский банки, причём клиентами последнего могли быть только потомственные дворяне.

Крестьянский банк мог дать крестьянину кредит до 500 рублей и только для покупки земли, под 8,5% годовых. А помещик мог взять в Дворянском банке ссуду в объёме 75% от стоимости своего имения сроком на 66,5 лет (!) под 3,5% годовых. Причём если он процентов не платил, то его оставляли в покое.

Кроме того, Александр III и Николай II выдавали по 100−500 тысяч рублей безвозмездно налево и направо почти всем помещикам, которые к ним обращались за помощью. Сколько ушло денег — посчитать невозможно.

Никаких бумаг о движении этих средств не сохранялось. Царь давал деньги вроде бы из своих сбережений, но в течение недели министр финансов должен был эти расходы возместить из какой-нибудь статьи бюджета. Классическая мошенническая схема. Откуда мы знаем о ней? Из мемуаров министров финансов Витте и Коковцева.

А в третьих, пугая народ «великими потрясениями», Столыпин готовил «третьеиюньский переворот», как позже был назван разгон II Государственной думы. Обратим внимание, Дума разогнана была 3 июня, в жаркое воскресенье, когда весь Петербург отдыхал, а депутаты узнали об этом, только оказавшись перед закрытыми дверями Таврического дворца.

Главную же роль в перевороте сыграла 24-летняя бывшая казанская гимназистка Катя Шорникова.

Екатерина Шорникова ещё в гимназии, подобно значительной части своих сверстников, вступила в социал-демократический кружок. Никаких реальных преступлений она не совершала. Читала запрещённые книжки и листовки и обсуждала их на собраниях кружка.

В 1906 году Шорникова решила продолжить образование и отправилась учиться в Санкт-Петербург. Далее процитирую показания самой Екатерины. Товарищу министра внутренних дел свиты его величества генерал-майору Джунковскому Екатерина Шорникова в присутствии директора департамента полиции действительного статского советника Белецкого заявила:

«По приезде в С.-Петербург на юридические курсы была арестована по требованию казанского губернского жандармского управления, в виду обнаружения письма, найденного в социал-революционной газете».

С Катей жандармы действовали по проверенной схеме. Взяли ни за что, любой суд присяжных оправдал бы её, а далее грозили бессудной расправой — Шлиссельбургская тюрьма или виселица.

Из показаний Кати: «Я согласилась, стала работать в социал-демократической партии. На конспиративной квартире виделась с генералом Герасимовым один раз, а с ротмистром Еленским всё время, почти ежедневно. В это время я встретила партийного работника Анатолия, который просил работать у них».

Любопытно, что «товарищ Анатолий», представлявший военную организацию РСДРП, он же Стольчевский, он же Капустянский, а на самом деле уроженец Астрахани Михаил (Мейр) Трилиссер, будущий руководитель закордонной разведки ОГПУ.

В начале мая 1907 года Столыпин приказал начальнику Петербургского охранного отделения генералу А.В. Герасимову начать подготовку к разгону Думы. Герасимов лично встретился с Шорниковой, получившей псевдоним «Казанская». Она предложила генералу интересный ход — связать депутатов от РСДРП с военной организацией каким-либо призывом к вооруженному восстанию.

На массовой сходке солдат в посёлке Лесном присутствовали два депутата из фракции РСДРП, где был выработан солдатский Наказ депутатам Государственной Думы.

Само по себе составление Наказа в 1907 году было вполне законной акцией. Вопрос в том, что содержалось в этом Наказе. Казанская немедленно сообщила своему куратору подполковнику Еленскому о составлении Наказа.

Вновь даю слово Шорниковой: «Подполковнику Еленскому я сообщила день и час, когда должны были явиться солдаты во фракцию [за отредактированным текстом Наказа — А.Ш.]. На это подполковник Еленский мне заявил, что начальник охранного отделения (генерал Герасимов) ездил к министру Столыпину, который выразил желание иметь наказ, который был ещё написан от руки.

Так как солдаты плохо читали по писанному, то мне, как секретарю, было предложено членами организации перепечатать его на пишущей машине. Заботясь об охранном отделении, я, вместо одного экземпляра, напечатала 2 экземпляра, причем первый экземпляр, с печатью комитета, я отдала в организацию, а второй подполковнику Еленскому. Наказ же от руки я, с членом организации Елабеевым, уничтожила".

Итак, Наказ, написанный социал-демократами, уничтожили, а остались два экземпляра, напечатанные на машинке. Что было изменено по сравнению с рукописным текстом, неясно. И вообще, были ли оба экземпляра идентичны или это разные тексты?

Далее события развивались, как в хорошем детективе.

5 мая 1907 года депутация солдат явилась в помещение фракции РСДРП на Невском. Через 5 минут в помещение ворвалась полиция. Вторжение полиции было незаконным. Обыскивать депутатов Госдумы и арестовывать их было нельзя. Главное же было в другом — за 5 минут не только не успели обсудить Наказ, но даже и прочитать его. В суматохе первый экземпляр пропал.

Столыпин использовал спецоперацию Шорниковой, чтобы 1 июня 1907 года, представив этот эпизод как развёрнутый заговор против государственного строя, потребовать от Думы отстранения от участия в заседаниях 55 депутатов социал-демократической фракции и снятия депутатской неприкосновенности с 16 из них.

Дума сначала учредила особую комиссию, заключение которой должно было быть оглашено 4 июля.

Однако Николай II не стал дожидаться этого заключения и 3 июня распустил Думу, опубликовал изменённый избирательный закон и назначил выборы в новую Думу на 1 ноября 1907 года. II Государственная дума просуществовала 103 дня.

Избирательный закон был изменён таким образом, что круг избирателей значительно сузился, а избиратели с высоким имущественным цензом (землевладельцы и горожане высшего ценза, то есть преимущественно домовладельцы) получили фактический контроль над выборами на большинство парламентских мест.

37 депутатов Думы были арестованы в ночь со 2 на 3 июня, непосредственно в тот момент, когда вступил в силу императорский указ о роспуске Думы, и они лишились парламентской неприкосновенности. Главнейшим заговорщикам, по версии жандармов, Л.Ф. Герусу и И.П. Озолу, удалось бежать за границу, и они поселились в США.

Первая информация о спецоперации Шорниковой всплыла в 1911 году. Разразился скандал. Бывший агент Охранного отделения Болеслав Бродский, бежавший за границу, решил вернуться в Россию. Он нуждался в средствах и начал вымогать деньги у Департамента полиции, угрожая раскрыть известные ему подробности. Бродский параллельно с Шорниковой работал в Военной организации РСДРП, но оба провокатора не знали друг друга.

Поскольку полиция не пожелала раскошеливаться, в июле 1911 года Бродский дал подробное интервью эсеровской газете «Будущее», издававшейся в Париже.

Жизнь Шорниковой в 1907—1911 годах была покруче любого детектива. Её одновременно ловили и революционеры, и жандармы. Последние хотели убрать ставшего ненужным и скомпрометировавшего себя агента.

В итоге товарищ министра внутренних дел генерал Джунковский обращается за данными к самому премьеру В.Н. Коковцову. Кстати, Владимир Николаевич в своих мемуарах писал: «Оказалось, что Шорникова играла в процессе социал-демократической фракции выдающуюся роль: она была секретарём военной секции этой фракции; она сама или при её содействии кто-то другой составил так называемый наказ этой секции, послуживший одним из существенных пунктов обвинения; она доставила его в руки жандармской полиции, оказавши тем самым существенную помощь к постановке обвинения».

В конце концов, в сентябре 1913 года Шорникова, получив 1800 рублей, уехала за границу. Дальнейшая судьба её неизвестна.